Любовно-фантастические романы

– Ефросинья, наверное, только с деревни вернулась? Все огородом занимаешься? – спросила любопытствующая соседка. – А чем же ещё, не умирать же со скуки в душной Москве? Вы лучше скажите, где взять работников, забор починить да баню. Там в деревне вообще никого не осталось… – вовсе не притворно вздохнула Ягиня. – Ой, а у меня квартиранты появились, хорошие мужики, не пьют! Сказали, ремонтом они занимаются… Вроде как бывшие военные, подряд у них. Приехали в Москву за длинным рублем! Да только думаю…

Впрочем, у всех у них свои проблемы. Павел не мозгоправ. Сейчас важнее оценить потенциал их маленького отряда. Симе его четверть крови оборотня хоть и не позволяла обрести вторую ипостась, но давала больше силы, выносливости, чем обычному человеку. Большая скорость реакции, острые нюх и зрение, быстрое заживление ран, наличие, пусть и слабого, магического дара. Хороший боец и надёжный товарищ. Ржавый хорошо соображает, хладнокровен и в драках силён. Крюка Павел не знал, но раз его выбрал Ржавый,…

Не убедил. Вот только я заложница и не хочу с ним спорить. Пусть будет, как будет. Ни сил, ни тем более желания сопротивляться неизбежному не было. Сквозь мутное сознание извне пробились тягучие, как на заезженной пластинке, голоса. – Абэ, неужели было недостаточно установить связь? Пытаться управлять первородной энергией не лучшее твое решение, – это был голос Феликса. – Первородной? Я не почувствовала в ней пробуждение изначальной, и на твоем месте не была бы так уверена в этом, – послышался…

А я верил, что каждый заслуживает второй шанс. Даже Элена. – Она не должна платить за грехи своей матери, – пробормотал я, зная, что мой брат согласится. – Я голосую за то, чтобы мы дали ей шанс. – Тогда хорошо, что твой голос не считается, – усмехнулся Сортус. – Но мой считается, – ответил брат. – И я поддерживаю слова Эксиона. Нельзя наказывать Элену за то, чего она не совершала и что ей не подконтрольно. Поэтому я считаю, что нам лучше привести её в наш мир. – И что с ней делать? Держать…

Еще бы король что-то делал просто так! Мой взгляд невольно метнулся к изящному браслету – прощальному подарку Кристоффа Ирингара. Магии в этой штучке на первый взгляд никакой не было, но снять я ее не могла, как ни пыталась, так и ходила с этим украшением уже чуть больше года. Перехватив мой взгляд, Саймон нахмурился. – Перед тем, как посоветовать Архонту нанять тебя на работу, я изучил много кандидаток, – серьезно начал дракон. – В городе, знаешь ли, хватает свах, но мое внимание привлекла та,…

– Странно, я сейчас посмотрю, что с ним случилось, – Бригс вопросительно взглянул на него. Гре-Гард согласно кивнул и тоже вышел. Ветер рвал на части его плащ. Он посильнее натянул капюшон. Настроение – мрачнее некуда. – Владыка, даже не знаю… с чего это он забарахлил, – Бригс суетился у мотора, – Электромобиль был исправным. И что с ним такое? Возможно, батареи разрядились, ещё и дождь начинается… Может, в машину сядете? – Ты по шустрее… там, – раздражённо проворчал Гре-Гард. В машину не хотелось…

– Айна! Найду – все патлы повыдергаю! Ну-ка быстро спускайся, поганка! Скотница отлично знала, где искать свою дочь. Айна вздохнула и встала. Ну и ладно. Все равно сидеть на камнях еще холодно, не то что в разгар лета. Оплеуха ей досталась крепкая. Мать от души приложила тугой мокрой тряпкой по затылку и велела немедля идти на кухню: там кто-то из работников, спеша по делам к хозяйке, перевернул ведро с молоком и надо было по-быстрому убрать. Потирая голову, Айна направилась к кухне, а мать…

Сундук был слишком тяжелым. Даже дюжине пиратов оказалось не под силу затащить его на палубу, а вот морген разом сумел приподнять его над бортом и водрузить на корму. Как только сеть не порвалась от веса этой штуковины! Впрочем, сама сеть тут же исчезла, едва сундук оказался на корабле. – Теперь плыви в Опал! – велел морген. – Меняй курс скорее, пока пропажи не хватились. Дезмонд не мог взять в толк, что морген замышляет, но всё равно отдал команду. – А где морская царевна? – выдержав паузу,…

А потом он и правда ушел, наскоро покидав в чемодан вещи. Я слышала, как шуршат пакеты. И вот уже хлопнула дверь, заставив вздрогнуть. Я осталась на кухне, слыша шум открывшихся дверей лифта, как он уезжает вниз. Налила себе бокал вина. Подумала, вылила содержимое бокала в раковину и взяла коньяк. Дорогой, армянский, берегли на особый случай: вот и он, родимый. В доме стало оглушительно тихо. Тикали часы. Я опустилась на стул, повертела в руках бокал и взглянула в окно, все еще не веря, что так…

– Мы будем прятать тебя! – упрямился мальчишка. – Ты можешь жить в сарае! – Ты сам знаешь, что не могу. – Присев на одно колено, я погладила мальчишку по щеке. – Иди играть. – Павлиция, подойти к нам! – снова окликнула меня Старшая Сестра. В ее голосе оставалось все меньше терпения. Пришлось идти, хотя, видит Всевышний, я совсем не горела желанием подходить к женщинам. Скорее всего, незнакомка являлась богатой аристократкой, которой требовалась служанка. Девушки из Дома Покинутых в основном…

Выдав эту ценную информацию, на меня уставились в упор. Дескать, попробуй возрази. Я молча проглотила, лишь кивнув. Прописную истину «не нравится – увольняйся» знает каждый, кто хоть когда-то работал. Но пока зарплата все же удерживала, да и стаж был нужен. Не распахивали конторы гостеприимно двери перед вчерашними выпускницами, впрочем, как и перед позавчерашними. Я даже усмехнулась: в двадцать не найдешь работу оттого, что нет стажа, в тридцать – потому как уже есть маленькие дети и часто будешь…

Ответы на вопросы последовали незамедлительно, и пространство рядом со мной вспыхнуло тусклым желтым светом, но даже этого было достаточно, чтобы я испуганно зажмурилась и отшатнулась. Прикрываясь рукой от режущего света, я пыталась увидеть, что происходит. А в следующий миг отовсюду раздался раскатистый голос: – Ковригина Варвара Витальевна, вы обвиняетесь в уничтожении созданного мира! Голос был настолько громким и пугающим, что я не сразу поняла смысла сказанных слов. – Что? – недоуменно…

Мои попытки сделать хоть шаг самостоятельно прервал стук снаружи. Я, обессиленная, откинулась на подушки. Надеюсь, тот, кто сейчас войдет в каюту, говорит по-английски. Кто-то за дверью топал все тяжелее и громче, и наконец, скрипнула дверь. Вошел мужчина, и стоило хорошенько его разглядеть, как я рефлекторно шарахнулась назад, да так резко, что стукнулась головой о спинку кровати. Незнакомец-то вроде бы красивый: греческий нос, брови вразлет, раскосые глаза и черные, но выгоревшие на солнце…

Мне нельзя оставаться в этом лесу. Я погибну от голода и холода. Судя по чахлой желтоватой листве деревьев и пожухлой траве, здесь осень. Но я не знала, как выйти отсюда. Охватила паника, руки задрожали, и я едва натянула на себя перчатки, чтобы спрятать кольцо. Никто не должен увидеть его на мне. Иначе не поздоровится. Это я знала наверняка. Волчий вой повторился, и я выхватила из ножен кинжал, рукоять которого приятно легла в ладонь. Выставила его перед собой, хотя умом понимала, что подобное…

Вот именно так мы и выяснили, что на его пентаграмме ещё и экранирующего полога нет, и если бы тут правда был демон… добром это всё не закончилось бы. Парень мрачно выругался, но руку мужественно не одёрнул. Сочувственно на него поглядев, я осторожно забрала книгу, вгляделась в потемневшие от времени страницы. Ну, что могу сказать? Он честно пытался… – Вот паучьи потроха! – Он уже и сам понял, что накосячил, и сильно, но надежда, она, как известно, умирает последней. – А ты точно не демон?…

Естественно, после этих слов я даже глаза приоткрыла и с сомнением посмотрела на мать. Та была во всей красе и мило улыбалась. «Не к добру это», – подсказала вдруг проснувшаяся интуиция. Практически тут же в комнату вошел отец с несколькими стражниками. Сердце предательски кольнуло. В голове пронеслось сразу несколько мыслей, но уловить их не получилось. Я все пыталась вспомнить, о каком событии говорит мама, и меня осенило. Быстро вскочив с кровати, попыталась сбежать, но не тут-то было. Стражи…

Вот и сейчас я шла по железнодорожному вокзалу с чемоданом на колесиках в платье последней модели GUCCI. Оно разлеталось при каждом порыве ветра, оголяя ноги, и мне приходилось придерживать легкий цветастый подол. Как всегда, красиво и непрактично. Сама мама подобные наряды не носила. В ее гардеробе были лишь строгие костюмы, но, вероятно, свои фантазии и потаенные желания она решила реализовать во мне. А я не хотела огорчать родительницу и надевала все, что она мне дарила. На дороге показалось…

С этого дня они были неразлучны. Экзамены она сдавала хорошо, и дома о новом знакомом не подозревали. Елена всегда была домашней девочкой. Очень симпатичная внешне, она привлекала внимания мальчишек, но слыла недотрогой. Ну не нравились ей их потные ладони, неуклюжие ухаживания, попытки потискать ее в подъезде, и поэтому она предпочитала сидеть дома и читать книги. Тем большим ударом для ее строгого отца, московского чиновника высшего ранга, имеющего планы на будущее своей единственной дочери, стало…

Раньше я думала, что буду скакать до потолка, если мне придет положительный ответ. Почти месяц, ложась спать, я фантазировала, как зайду в свой ящик и увижу там приглашение на кастинг. Я бы издала победный визг, на который сбежались бы все, кто в доме. «Меня выбрали! О май год, меня выбрали!» Мы все будем обниматься, воздух будет гудеть от пожеланий мне удачи и прочих добрых напутствий… Все еще держа в руке нагретый телефон, я упала спиной на двуспальную кровать и уставилась в потолок. Реальность…

– А?! Что?.. Алло? – Ника, – раздался в трубке взволнованный голос мамы, – я забыла свою сумочку в прихожей, а в ней – билеты на самолет и наши паспорта! Я аж взбодрилась вся! – Ну ни фига ты даешь!.. – Угу… Ника, может, получится ее привезти? До вылета еще два часа, время пока есть. – Привезу! – Метнувшись в коридор, отыскала там сиротливо лежащую сумку. – Больше ничего не забыли? Какие-то вещи, деньги, документы? – Нет. Все остальное на месте, мы проверяли. Нужна только эта сумка, она…