Любовные романы

— Клиника «Сисайд». Вас привезли вчера вечером. Вы помните, что случилось? Джина кивнула, тут же поморщившись от боли. — Я поскользнулась на натертом полу и скатилась по лестнице. Медсестра кивнула. — К счастью, все кости у вас целы. — Когда я смогу вернуться домой? — Сделав над собой усилие, Джина приняла сидячее положение, будто прямо сейчас собралась уйти. — Нет-нет, еще рано! — Медсестра мягко нажала рукой на ее плечо, укладывая обратно. — Сначала вас осмотрит доктор, а уж потом, если он…

Хироу мысленно посетовала на злой рок и, осторожно ступая по травянистым кочкам, пробралась к задку экипажа. Здесь негромко переговаривались кучер и лакей. Но даже ей было ясно с первого взгляда: колесо сломалось, теперь мужчины могли лишь тупо взирать на него, а ей оставалось только уповать на то, что хуже не будет. – Если вы не можете его починить, – громко сказала Хироу, стараясь перекричать шум встречного ветра, – пусть один из вас пойдет за помощью. Мужчины обернулись к ней, явно не желая…

Криспин нахмурился. Его подмывало задать вопрос, но он сомневался, что получит хоть какой-нибудь ответ. Потому он просто наблюдал за повторением странного ритуала, пока наконец они не добрались до прогретого верхнего этажа, поднявшись туда по лестнице. Разве беседа состоится здесь? Деловые разговоры обычно ведут в, кабинетах. Более интимная атмосфера мезонина подходит скорее для узкого, семейного круга. Пожав плечами, Криспин выкинул эту мысль из головы, списав все на очередное проявление чудачества…

Потихоньку, понемножку Саша стал хорошо известен в городских криминальных кругах. Занимался разными делами, но не зарывался — воровство и кровь были не для него, он предпочитал отнимать деньги у людей более чистыми методами. Кидануть в картишки, например, или завернуть сложную аферу, да так, чтобы концы в воду… Временами он все же попадал в поле зрения правоохранительных органов, но мама-депутат была тут как тут, вслед за мамой следовал звонок из первого отдела самого секретного в крае объекта. Вот…

Маркс была настолько самодостаточной и стойкой натурой, что зачастую можно было легко забыть, что она ещё очень молода и от роду ей всего-то чуть более двадцати лет. Когда Лео встретился с ней в первый раз, она являла собой превосходный образец сухой старой девы, с этими её очками, строгим угрюмым видом и жёсткой линией рта. Её спина была так же пряма, как каминная труба, а волосы — бледно-коричневые, цвета яблонной моли — всегда слишком туго зачесаны назад. Ходячая Смерть — прозвал её Лео, несмотря…

Вы бы подумали, что я могла быть эффективным телохранителем, если бы увидели меня. Я ростом 5 футов, и вес у меня немного больше 100 фунтов. Слава Богу, я — соблазнительна, когда это необходимо, у меня нет проблем с привлечением мужчин, хотя не один из них не хочет быть со мной, когда узнает о моей ситуации. Не один из уважающих себя мужчин, не будет встречаться или спать с неизменяющейся из страха передачи потомству ненормального гена, и не многие человеческие мужчины желают выйти с женщиной, которая…

А Курту было наплевать. Он все равно задернул молнию. Я должна была сказать что-нибудь еще. Я должна была сказать: — КУРТ, ПОСТАВЬ КУКЛУ ОБРАТНО. Только я этого не сказала. Не сказала потому, что… ну… поговорим об этом потом. Кроме того, я знала, что ничего из этого не выйдет. Курт уже договорился с другими шутниками, со своими дружками, которые сидят в последнем ряду и посещают латынь (уже второй год посещают, поскольку в прошлом году успехи у них были неважные) только в надежде получить более…

— Вот он, Лайо, это он! — Гарриет запрыгала на месте, вцепившись в меня обеими руками. Я обнял ее, чтобы немного успокоить. — А вдруг это все-таки не он? Ты же воспитанная девушка. Держи себя в руках. — Я спокойна, — пролепетала она, но прыгать не перестала. Вдалеке аллеи показалась фигура мужчины в белом. Он быстро приближался к нам. Теперь можно было точно сказать, что это Джошуа. Гарриет оттолкнула меня, что было силы, но вырваться я ей не позволил. Джошуа…

— Ха, ну так бы и говорила. Помню, ясное дело. — Ну так вот он, этот Петя, в последнее время вроде на поправку пошёл. У него нервный срыв был из-за того, что его невесту у него на глазах убили, жуткая история, очень сильно на него повлияла. Он уж год здесь и никаких улучшений. А вот Семёнов за него взялся, и он стал в себя приходить, с ним даже разговаривать нормально стало можно. Так вот старый придурок Чернец вызвал Петю этого сегодня и решил, как и Семёнов, поблистать, так сказать,…

— Чего только про нее не рассказывали! До правды никто так и не докопался. Болтали о каком-то преступлении, — продолжала словоохотливая женщина. — Перед самым концом войны на их семью обрушилось столько несчастий! Кто умер, кто пропал. Дом сгорел, а землю продали. Что дальше было — неизвестно. Только потом синьора Роза вернулась уже в коляске… Раз в два месяца она приходит на почту за пенсией. — Роза Дуньяни, — вызвала служащая из-за окошечка, прикрытого пуленепробиваемым стеклом. Сиделка взяла…

Впрочем, знатные дамы и сами питали не меньшее пристрастие к шелку, бархату, модным шляпкам и особенно драгоценностям. – Мне кажется, Принни – так называли за глаза принца Уэльского близкие друзья – скоро пойдет к себе, – Хэнскет поспешил сменить тему. – Одно радует: по мере того, как он становится старше, ему надоедает веселиться всю ночь напролет. – Да уж, – ответил на это маркиз. – Вспомни прежние времена. Только с восходом солнца принц Уэльский начинал отряхивать перышки. – «Отряхивать перышки»!…

ПРОЛОГ – …Полковнику никто не пи-шет. Полковника никто не жде-ет… – горланил Василий, фальшиво подпевая саундтреку к культовому фильму «Брат-2». Героя блокбастера, Данилу Багрова, Василий уважал, считал его «правильным пацаном», фильм посмотрел раз пятнадцать, частенько представлял себя на месте Багрова, но в жизни все же мечтал о более скромной роли дальнобойщика. Василию Орешкину исполнилось двадцать семь лет, и шесть из них он провел за баранкой «Газели», трудясь в должности водителя маршрутного…

Отливающие золотом волосы Айви ниспадали на плечи. Филиппа втайне надеялась, что любовница ее мужа умрет от родильной горячки, но сейчас Айви могла служить образцом доброго здоровья. У нее было достаточно молока, чтобы ее ребенок был сыт и набирал силу. — И еще, Филиппа, стыд и позор тебе за твою трусость. Граф развернул жену таким образом, чтобы она могла смотреть ему прямо в лицо. Дрожь пробежала по ее телу, когда она ощутила еле уловимый запах мужчины. Когда-то он доставлял особое удовольствие…

— Девушка, это ваш чемодан? — проговорил мужчина, который уже спускал с лестницы ее вещи. — Да-да, спасибо. — Так забирайте, что же он стоит в проходе? Она дернулась к своему чемодану, но Денис, наконец-то, опомнился и опередил эту чрезмерно самостоятельную девчонку, взяв ее чемодан из рук мужчины. — Пойдем — коротко сказал он ей и повел к своей машине. М-да, ему придется не легко, ведь кроме того, чтобы предоставить сестре друга крышу над головой, он еще пообещал…

2.      Doktor Aagaard zieht eine Hand au ihrem Mund und ieht ie fragend an. »Ich wollte nur fragen — uchen Sie etwa Be timmte in meinem Mund?« fragt The i matt. »Wa-ba?« macht der Doktor und lä t ekundenlang den Bohrer inken. »Wa-ba«, agt er, weil er ein Däne i t. E heißt »Wie beliebt?« auf däni ch und klingt nur für Au länder o komi ch, weil Däni ch überhaupt komi ch klingt. The i i t keine richtige Dänin, manchmal vergi t ie…

Он позволил голове упасть влево, благодарный за то, что хирург не приблизился с другой стороны комнаты, иначе поврежденная часть лица Родерика — опухшая и зашитая юношей-сарацином — не позволила бы ему увидеть врача. Родерик почувствовал, как грубый кетгут впился в его распухшее лицо — от переносицы, по скуле и за правым виском. Вид длинной больничной комнаты был ограничен горизонтальной щелочкой его левого глаза, а правым глазом он вообще ничего не видел. Возможно, его уже просто не было в глазнице;…

Я ждал это время. Я был готов, готов к свиданию с этим дивным новым миром [1] . Все у меня было спланировано, все до последней мелочи. Кроме полок для вина, этот возраст хорош еще тем, что ты все про него заранее знаешь. Потому что тридцать лет — это дата, к которой ты долго стремился и которая знаменует собой начало зрелости. Никакой другой возраст не сравнится с тридцатью годами. Тринадцать? Много угрей и страхов. Шестнадцать? Еще больше угрей и страхов. Восемнадцать? Угри плюс страхи плюс полное…

В сущности, нечто подобное и происходит, устало отметила Шарон, наблюдая, как разгораются и потрескивают тщательно уложенные щепки, как плещут язычки пламени, перебегая от веточки к веточке, и устремляясь к деревянной шкатулке, что покоилась в самой середине костра. Все кончено, твердила она себе, закрыв глаза, не в силах смотреть, как пламя пожирает свидетельства ее самозабвенной любви. Почти десять лет жизни горели в этом огне! Резкий порыв ветра взметнул шелковистый занавес ее волос, столб искр…

«Сколько же все-таки удивительного чуда в сонетах Шекспира», — размышляла Эмбер, шагая по дорожке к дому. Она повторяла про себя строки: Проснись, любовь! Твое ли острие Тупей, чем жало голода и жажды? Как ни обильны яства и питье, Нельзя навек насытиться однажды. Так и любовь. Ее голодный взгляд Сегодня утолен до утомленья, А завтра снова ты огнем объят, Рожденным для горенья, а не тленья. Чтобы любовь была нам дорога, Пусть океаном будет час…

С Паолой у них как-то сразу возникло взаимопонимание и симпатия, хотя Гвидо по вполне понятным причинам настороженно относился к женщинам, особенно красивым, а таких, как Паола, он вообще никогда в жизни не встречал. С ней было легко, как с товарищем, на нее было приятно смотреть, как на картину, ее было приятно слушать – чего еще мог желать маленький художник по фамилии Пикколо? Хотя желать-то он мог многого, кто же не желает звезду с неба. Дверь в зал с треском распахнулась, массивная фигура Маммы…