Любовные романы

— Ох, это все так волнительно, но я обещаю, что не подведу вас, Станислав Владимирович. — Алиса, я даже в этом не сомневаюсь. И зови меня папой. Мужчина широко мне улыбается, а я хватаю папку в руки, чтобы скрыть волнение и дрожь в руках. Я не могу его звать папой. Потому что он не мой отец, а Леши. Я прощаюсь с мужчиной и решаю все-таки выпить кофе и заодно изучить дело подробнее. В кафетерии с утра мало людей, поэтому я сажусь на место у окна, открываю папку. В ту же секунду воздух застревает…

Я останавливаюсь, мигая аварийными огнями. Если продолжу дальше вслепую мчаться по шоссе ночью с такой скоростью, то убью себя. Заглушая машину, я остаюсь в почти полной тишине. Её нарушает только сильный стук дождя по металлу. Капли издают разные звуки, когда сталкиваются с окнами или металлической рамой автомобиля — почти как музыка. Туман поднимается от капота, цепляясь за лобовое стекло. Раздается стук, и я переключаю свое внимание на окно со стороны пассажира. Этот звук определенно не от дождя.…

— Черта с два. Возвращайся в постель, — ворчит Брэд, садясь и наблюдая за тем, как я собираю свои вещи. — Брэд, ты — квотербек одной из лучших футбольных команд страны. Ты не будешь скучать по мне, уж поверь, — я натягиваю рюкзак на плечи и жду его ответа, мое тело жаждет покинуть этот дом братства навсегда. На его губах появляется ухмылка, а слова звучат резко. — Удачи тебе, блять, попасть в сборную США. Поверь, ты не настолько хороша, потому что все, на что ты годишься, — это место, куда…

Мама сбросила вызов и заплакала навзрыд. Я помню, как сильно у меня тогда стучало детское сердечко. Было очень страшно. Я ничего не понимала и не знала, как помочь маме. Что делать, чтобы она не плакала? Следом, после звонка, ей пришло сообщение, после которого у неё затряслись руки и забегали глаза. А потом мама быстро выключила плиту и стала звонить бабушке, параллельно бегая по квартире, ища непонятно что. Я бегала возле неё, дёргала за руку и спрашивала о том, что же случилось. Она просила…

Очевидно, было время, когда люди и волвены жили рядом друг с другом в некоторой гармонии, но те дни закончились задолго до моего рождения. Будучи волвенами, у всех нас есть первобытная потребность и любовь к охоте. Тоже не очень красивое зрелище. Наши дополнительные клыки и выдвижные когти могут быстро и беспорядочно расправиться с любой добычей, которую мы выберем. И прямо сейчас любой, кто встанет у меня на пути, на собственном горьком опыте узнает, насколько все может быть запутанно. …

Очевидно, я забыла включить дикого лося в свои планы. Смутно я улавливаю звук шин по гравию, и мое сердце подпрыгивает, когда я понимаю, что на дороге позади меня остановилась машина. Слава Богу. Раздается хлопок автомобильных дверей, а затем — приближающиеся ко мне шаги. Два мужских голоса о чем-то кричат, но я не понимаю их. Я вижу темную фигуру за своим окном, а затем дверь водительского сиденья приоткрывается. Мужчина заглядывает в мою машину, осматривая беспорядок. Он говорит что-то на напряженно…

— Пойдём. Я отвезу тебя домой. Не в силах противиться, я кидаю на мужа последний взгляд, полный отчаяния и ненависти. — Правильно, езжай. — Рычит муж, в его прекрасных синих глазах я вижу лишь злость, отчего мне становится не по себе. — Может, и тебя кто-нибудь сегодня трахнет. Да, Ген? Хочу возмутиться, но дыхание перехватывает. Да как он посмел! Ничего сказать я не успеваю. Брат Вовы настойчиво утаскивает меня в коридор, подальше от места предательства. Когда оказываемся в холле, я выворачиваюсь…

Каллэн выходит, хватая с пассажирского сиденья книгу в мягкой обложке. Он сует мне в руки «Мастера и Маргариту». На обложке маргаритка и хлыст. Это может быть интересно. Это следующая в моем списке сто книг, которые нужно прочитать перед смертью. Несколько дней назад я закончил «Франкенштейна», трагедию о непонятом изгое. Я сочувствовал монстру. — Гейл хочет знать, собираешься ли ты когда-нибудь прийти и забрать свои собственные книги. Она хочет встретиться с мужчиной со списком для чтения.…

Мы идем на кухню, и я достаю из шкафов стаканы, которыми никогда не пользовалась. Я наливаю выпивку, а она опускает туда кубики льда. — Я не могу сесть, — говорю я, когда она бросает взгляд на диван. — Круто. Мы можем гулять и пить. Мы идем по коридору, и я заглядываю в комнату, которая должна была стать моей студией. Спортивные памятные вещи Клэя наполовину упакованы в коробки. Я останавливаюсь перед полкой с кубками и медалями. — Я никогда не выигрывала ничего подобного. Мар всегда был…

Этот приятный момент, который он полностью портит, нарушив свое обещание. Мне едва хватает времени, чтобы издать испуганный визг, прежде чем я полностью погружаюсь в воду. Резкое изменение температуры является шоком для системы. Моё тело напрягается и сдавливает грудь. Мне осталось всего несколько секунд, но кажется, что это минуты. Руки Каллана ни разу не покинули мое тело, когда он поднял меня, и я всплыла на поверхность, издав визгливый звук. — Ебена мать ! — я вскрикиваю, как только…

— Ис, с ней что-то не так. Запускай расширенный протокол. — Запускаю расширенный протокол, — второй голос звучит из ниоткуда, и я ощущаю парадоксальное облегчение. Минуту или две ничего не происходит — я закрываю и открываю глаза, но ни комната, ни красноголовое не исчезают, даже не меняют свои очертания. — Ну, что там? — поторапливает нечто своего незримого собеседника. Потрескивает что-то в глубинах сложного аппарата, к которому меня подключили трубками, потрескивает в волосах-пружинках……

— Вы же со следующей недели уходите в отпуск? — решил дожать меня начальник. Увидев мой кивок, он продолжил: — Так как время еще немного терпит, давайте поступим так: вы отдохнете, а потом сразу дадите мне свой конечный ответ. — Хорошо. — вернув своему лицо адекватное, даже немного профессиональное состояние, согласилась я. — Я рад, что мы поняли друг друга, Анна Владимировна. — Кошелев поднялся с кресла и протянул мне руку, которую я поспешила пожать. — До свидания. — Всего хорошего.…

Большинство людей думали, что ураган ослабнет по мере приближения к заливу. Большинство ураганов, обрушившихся на наш район Северной Флориды, так и делали — на самом деле это старая шутка, что большинство флоридцев устраивают ураганные вечеринки, чтобы отпраздновать их выход на сушу. Но, согласно данным радара и прямой трансляции на «Фейсбук» от нашего местного синоптика, ураган Майкл не ослабевал. Он становился сильнее. Прогнозировалось, что он выйдет на сушу как «категория пять». Один из самых…

Тянусь к пачке и вытягиваю себе тонкую сигаретку. Пальцы дрожат так, что с трудом прикуриваю. Меня все еще трясет. — Снотворное, которое я достала через тебя, — грустно усмехаюсь. — Он устроил очередную сцену ревности. Ударил в сердцах, потом долго извинялся… Женя начинает яростно мотать головой, мол, даже не думай! Да знаю я, где один раз, там постоянные побои. Он уже преступил эту грань, дальше будет только больше. Как было со скандалами и ревностью. — Я сделала вид, что простила, и он потребовал…

— Отлично, обидчивая. Так сколько? — Сколько? — я роюсь в памяти, пытаясь понять, о чем мы говорили, но ничего не получается. В последнее время я более рассеяна, чем хотелось бы признать. Голос Стефани повышается на октаву. — Степень! Когда ты начнешь брать с клиентов пять миллиардов долларов в час, чтобы рассказать им то, что они уже знают? — Верно. Ну, это же пред юридическая подготовка. Еще два года, а потом… — Значит, ты юрист? Я качаю головой, снова глядя на страницу. — Нет,…

Я закатил глаза. Я был частью дента. Это был тот же самый тип любви. — Чуть не забыла. Отец просил напомнить тебе, чтобы ты рассказал королю Гельмуту что-то о Драконьем законе. Я застыл. — Блейк? — Мам, это ерунда. Не волнуйся. — Не похоже. Что случилось? Я вздохнул. Я действительно не хотел, чтобы мама была втянута в это дело. Сэм и Дими заслужили то, что получили. — Не волнуйся. Просто знай, что Закон Дракона на моей стороне. Гельмуту просто нужно знать на случай, если Древние потребуют…

Раздвижная дверь открывается, и следует звук шагов. Мне не нужно поднимать глаза, чтобы узнать, кто это. Только два человека настолько глупы, чтобы беспокоить меня, когда я нахожусь в таком растерянном состоянии, а сегодня вечером в Риме было обязательное семейное мероприятие. Пакс растягивается на деревянном стуле напротив меня, небрежно свесив ногу через подлокотник. Он ничего не говорит, просто сидит с бутылкой виски, свисающей с татуированных кончиков пальцев. Как всегда, его ногти покрыты…

— Лесть ничем тебе не поможет, эльф. Я знаю, кто я такой. Мои глаза возвращаются к его лицу, и его ухмылка заставляет меня на полсекунды задуматься, мог ли он читать мои мысли в реальной жизни. — О? Я резко вдыхаю, когда смотрю на его массивные клыки. «Тебе больно носить их все выходные?» Он говорит без шепелявости, присущей большинству других игроков, так что, должно быть, он придумал способ носить их с комфортом. — Если бы я не знал тебя лучше, я бы заподозрил, что ты приходишь сюда так…

Как и любой начальник, Анатолий Львович приходил гораздо позже подчинённых, и этот день не был исключением. Высокий и худощавый, с седыми волосами, и длинным носом, он всегда говорил наедине со мной на слегка повышенных тонах, при этом он нервно оглядывался, словно боясь, что кто-нибудь другой заметит его нотки недовольства по отношению к своей подчинённой. На людях он всегда был весьма вежлив и учтив. За восемь лет я уже привыкла к его манера общения и уже казалось, даже перестала обращать на это…

На кого ты пытаешься произвести впечатление? Я ругаю себя, и ответ сам собой приходит мне в голову. Андерсон. Я пытаюсь отмахнуться от этой мысли. Ради Бога. Андерсону 56 лет. Он почти на 30 лет старше меня. Он знает меня всю жизнь, и я уверена, что он никогда не думал обо мне иначе, чем как о незрелом ребенке. А тут бедная мать-одиночка, для которой он хочет сделать все эти благотворительные акции. Но все равно. Я не могу отрицать, что вид его с малышкой Рен заставляет что-то сжиматься и разжиматься…