Любовные романы

– На Северный полюс я и под страхом смерти не поеду, – бурчу в шарф, поправляя его ладонью, упакованной в теплую варежку. – Когда там уже весна? Все, уже пора, я на зиму насмотрелась, несите май и цветущую сакуру. – Да время быстро пролетит, вон уже середина января. Оглянуться не успеешь, как снег растает. К слову, Алиса выглядит как нормальный человек рядом с сумасшедшей мной, но от одного взгляда на нее по мне бегут мурашки. Я не понимаю, ну как ей не холодно? Мало того что без шапки, спасибо…

– Жди меня у ворот, Титор! – крикнул он и вскочил на подоконник. – Ай, Ваше высочество! Ай! Опять? – завопил за дверью Титор, забыв напрочь о конспирации, – не смейте прыгать! Ножки! Ножки поломаете! Ай, все батюшке скажу! Все батюшке! – Титор! У ворот! – прервал стенания Анджеер, послал своей любовнице воздушный поцелуй и, развернувшись, прыгнул наружу. Титор, прекрасно зная нрав своего молодого хозяина, торопливо удалился от двери покоев миледи Гарнус, о чем свидетельствовало постепенно сходящее…

– Накануне празднования второго совершеннолетия его высочества Армана в столицу въехал кортеж, по величине и пышности превосходящий королевский. Экипажи направились на центральную площадь к главному зданию самого респектабельного банка королевства. Драгоценности перегружали в хранилище сундуками. А хозяйкой этого сказочного богатства оказалась не менее сказочная особа. Некто Эалия Ильбер-Байан. Говорят, ее отец был мелкий дворянин откуда-то с севера, овдовел и проигрался в карты. И не придумал ничего…

– Упала… в ручей, – заикаясь, ответила Олеся и внезапно рассмеялась. Ей так хорошо стало, и это только потому, что парень стоял рядом. – Возьми, переоденься, – Павлик скинул свою куртку, а затем стянул через голову свитер. – А то еще простудишься. – А ты? – Олеська не верила своему счастью. Неужели она прикоснется, нет, даже наденет ЕГО свитер? – А я не простужусь. – Павлик еще раз сплюнул себе под ноги, а затем также невозмутимо, вразвалочку, пошел к костру. – Переодевайся! – крикнул он, не…

– Спасибо, милая, это волшебно, – прошептал он, отпуская меня из объятий. Оказавшись на ногах, он сгрёб меня в охапку, сжав плечи. – Нард, аккуратней, – прильнула я к мужу. – Хочется поскорее рассказать всем, что мы с тобой скоро станем родителями, – счастливый муж, покрывал поцелуями мою шею. – Моя мама будет в восторге, узнав о внуках. – Погоди, я как раз хотела с тобой об этом поговорить. Он сразу отстранился от меня и удивлённо приподнял брови. – Я пока не хочу никому сообщать о моей…

– Устал веселиться? – предположил Виктор. – Давай, братишка, рассказывай! – Глеб закинул руку на плечо другу, подёргал за воротник кожаной куртки. – Что стряслось? Поругался с очередной пассией? – Да, поругался, – мрачно подтвердил Никита. – Достала. – Так ты оглянись. Вон, красотки за соседним столиком с тебя глаз не сводят. – Это они с тебя глаз не сводят. Чувствуют запах больших денег. Да ну их всех… Задолбали. Вокруг лицемерные, лживые девки, у которых одно на уме – выкачать из мужика…

Маринелла покосилась на стоящих впереди принцев и задумчиво проговорила: – Хангеры, похоже, у вас появились конкуренты за место под дилорийским солнцем. Адриан Талль – младший принц – оглянулся, обезоруживающе улыбаясь. – А ещё, похоже, у нас появились союзницы в лице восьми самых прекрасных девушек во Вселенной! Один из землян, встречавших начальника департамента межпланетных контактов, почесал макушку и спросил: – Что-то я не понял, о какой войне и славе завоевателей речь? Вроде в прошлый…

Из-за этого для нас, местных жителей, влюбиться в туриста – это настоящая трагедия, и родители всеми силами оттаскивают детей от такой перспективы. Но дети, конечно, не слушаются, и чуть не каждую неделю обсуждается очередной несчастный роман. Я и сама, честно говоря, всегда боялась, что мне понравится турист. Многие из них очень симпатичные, особенно те, кто голубоглазые и русоволосые. Наши местные юноши для меня все на одно лицо: тощие, загорелые, с темными глазами и волосами – у кого черными,…

– Почему я должна отвечать на Ваши вопросы? Вы вообще кто? – поинтересовалась Света, одновременно резким движением выкручиваясь из цепких пальцев бешеного гостя и отходя на пару шагов назад. – Вас родители в детстве не учили элементарным правилам поведения – сначала поздороваться, потом представиться, а то ворвались как потерпевший… – Кто? Я?! – переспросил мужчина, задыхаясь от возмущения и вытаращив глаза. Он был готов разметать всех и вся на своём пути. А тут какая-то мелкая и тощая пигалица…

– Делай, что говорят Микио. И тогда тебя продадут кому-то из знати. – Но как же меня могут продать если я ваша? – стояла на своем девушка. – У тебя есть десять секунд, чтобы выйти через эту дверь на своих ногах, иначе тебя вынесут прямо на торги в публичный дом. Подобие улыбки сползло с лица девушки. – Вы говорили, что я навсегда буду с вами! – крикнула она. – Не стоит доверять демонам, – равнодушно заметил он. – Навечно со мной будет только супруга. А ты…Ты осталась в прошлом. Повернулся…

Гилли вяло огрызнулась, но, однако же, послушалась и устремилась в лес за своими подростками, а вслед за ней и Воли, помявшись и последний раз глянув на меня укоризненно, помчался в заснеженную чащу. – Вот и замечательно, – пробормотала я, закинула себе на плечи собачьи лямки и потянула санки вперед. Сейчас-то не так и тяжело, а вот на обратном пути, при удачном исходе торга, упряжка будет в разы увесистей. Но это не тот факт, что был бы способен меня расстроить. Чем больше выменяю, тем удачнее…

Здесь и сам Чернобог окончательно распрощался бы с рассудком. Я щелкнула пальцами, высекая маленькую искорку магии. С родной стихией стало чуть уютнее. Огонек пугливо забился мне в ладошку и заозирался по сторонам, выпуская новые оранжевые язычки. Я отпинала грязную солому в угол, потом попыталась забраться к окну по неровной кладке. Мне удалось подтянуться, держась за ржавые хлипкие прутья. За окном простирался унылый горный пейзаж из одних серых скал да бледного неба. Прямо под камерой расположился…

И желательно не погибнуть. Вот что я получала за собственное упорство, когда дело касалось помощи призракам: попадала в неприятности. Если в жизни и есть что-то однозначное, так это правило «не связывайся с Валенсом». Один из беспощаднейших и коварных Полубогов в мире управлял магическим Сан-Франциско и был тираном. Даже лучшие шпионы не могли войти в город незамеченными. Опытных убийц, работавших десятилетиями, ловили после одного захода на территорию Валенса. Каждый это знал. Каждый…

Сама Ирина сожгла свой даже не распечатав и брезгливо отряхнула ладони. Ее примеру последовала и Лиэль, уничтожив белоснежный конверт, с гербом светлоэльфийского двора, но бережно вскрыла второй, благородного фиолетового цвета, без опознавательных знаков, и с нежной улыбкой погрузилась в чтение. Она уже месяц вела переписку с Ирвингом, который покинул Срединный университет, чтобы помочь матери навести порядок в делах своего государства и опровергнуть слухи о своей кончине. Мы ожидали его возвращения…

Но тогда все страхи рассеивались, стоило только зашуршать ключу в замочной скважине. Страх исчезал, слезы высыхали, я бежала к маме и кричала: – Ты пришла! Наконец-то ты пришла! Как я соскучилась! Папа смотрел на меня изумленно. Он во время моих страданий смотрел телевизор и даже не подозревал, до чего мне худо. А я ему не рассказывала. Мне было стыдно. Но теперь все сложилось не так. В тот день нашу историю собирали как никому неизвестный пасьянс, про который даже не знали, может ли он сойтись…

Черт, с этой философией у меня все из головы вылетело! А ведь и анкета лежит сверху стопки бумаг. Надежда Сидоренко, двадцать три года. Однозначно нет. Такой молодой девушке делать нечего на этой должности. В данный момент я не готов обучать кого бы то ни было, слишком много дел навалилось на фирму. Я, конечно, сделаю внушение Любочке, которая допустила к собеседованию эту девушку. Ведь я четко перечислил требования к должности. Обязательно с опытом, желательно не менее трех лет! А какой опыт может…

– Обойдусь без созерцания этого Ока, – сказала она послушнице, с которой разделяла келью, когда та первый раз заговорила с ней об этой особенности монастыря. – Вряд ли тебе это удастся, – грустно улыбнулась Пола. Эта молодая послушница была ровесницей Илурии и прожила в обители целый год. Через несколько недель ей предстояло вернуться к семье, и она торопилась посвятить понравившуюся ей Илурию в тонкости здешней жизни. – Око Рора – это не камень, а что-то вроде большого зеркала, только чёрного…

Матвей перемещается с моих губ на шею, сводит грудь вместе и поочередно ласкает ее языком и губами. Мне так хорошо, что кружится голова. Но хочется, чтобы сжал немного сильнее, прикусил сосок. Меня переполняют слишком мощные эмоции и ощущения, чтобы я могла удовлетвориться нежностью. – Сильнее, – хриплю я, и он поднимает голову, коварно улыбаясь. – Что сильнее, Агата? – спрашивает соблазнительным голосом. – Вот так сильнее? Он сжимает мою грудь так, как мне того хотелось, и я на выдохе произношу…

Следом вели будущую супругу. Она плакала, просила отпустить маму. Мне было больно от этой картины, но я ничего не мог поделать, это часть ее наказания. Она увидит смерть матери, а потом ее поведут прямиком к алтарю. Только бы она вытерпела это зрелище, только бы дождалась меня. Все это слишком для юной лиры, но я верил, что вместе мы переживем любое горе. Толпа кричала, негодовала, кидала камни в осужденную. Из гордой и независимой женщины та мигом превратилась в озлобленную ведьму. Наверное, все…

Но что-то я опять пытаюсь отложить неизбежное… Резко выдохнула. Прогнала все свои сопутствующие мысли. Дверь всё-таки открыла. Вошла. – Ты задержалась, – первое, что услышала. В отличие от кабинета того же финансового директора, рабочее место моего непосредственного работодателя не отличалось какими-либо особенностями или роскошью: обычный стол с широкой светлой столешницей на железной основе, кожаное кресло с высокой спинкой и встроенный шкаф на фоне точно такого же как у меня приоткрытого…