Любовные романы

Я выждала театральную паузу, глядя на Эльриха уже, к сожалению, снизу вверх. Потому что айн был выше меня головы на три, если не больше. Затем стряхнула с кожаных шорт несуществующую пыль, поправила ворот тонкой розовой блузки с большим вырезом. Туда как раз и направлялся взгляд айна, что позволяло мне выиграть время. Эльрих не впервые уже попадался на этот трюк. Пялился на мое декольте и пропускал массированный психический хук в самое чувствительное место – в самолюбие. – Я что-то не поняла!…

Не просто крупный – очень мощный, не просто пластичный – грациозный. Он обошел вокруг меня, чуть наклонив голову, отчего высокий лоб показался еще выше. Длинные черные кудри в беспорядке разметались по плечам. Заказчик вскинул голову, будто демонстрировал черты лица – резкие, но гармоничные, и подбородок – тяжелый, квадратный. – Тайна Джуйлис… Хорошее имя. Вымышленное? Мужчина приблизился настолько, что я отчетливо разглядела тонкий шрам посередине его носа. Хм… не убрал. Значит, магическая…

Да, я опять туда хочу. Лучше признаться хотя бы самой себе. Многомерный мир затягивает. Сказала только: «Я всегда готова помочь…» Глава 1. Сочинский порт Сияние летнего сочинского солнца перепутать можно разве что с африканским: ярко, жарко, всё тело мокрое, дышать нечем. Но у моря всегда легче. Огромное, сине-голубое, сливающееся с небом, тёплое, обещающее. Во всяком случае, я всегда видела в нём именно что-то обещающее, и обязательно в хорошем смысле. Старая привычка ассоциировать море…

Я перевожу взгляд на его руки и… И вот тут меня накрывает ужасом. Татуировку в виде змеи, которая обвивает внушительный бицепс, я узнаю мгновенно. Все остальное было как в тумане, а эта картинка буквально отпечаталась на подкорке. Смуглая кожа, четко прорисованная пасть змеи с треугольными клыками, темнота, пряный мужской запах и кинжально-острое удовольствие, от которого внутри все горело огнем… Я сглатываю, пытаясь смочить пересохшее от ужаса горло, и осторожно пробую высвободиться из плена…

Отпустить простынь или грудь? Чёрт… Никогда не думала, что встану перед столь сложным выбором. Если отпущу грудь, то смогу поднять занавес волос, а если отпущу простынь, то покажу свою бразильскую эпиляцию какому-то мужику! Докатились, Курочкина, просыпаемся хрен знает где… Дальше что? Панель? Алкоголизм? Понимала, что не шевелюсь и дышу через раз, что выгляжу сейчас полной идиоткой, но ничего не могла сделать. Меня словно парализовало, я вновь и вновь прикидывала все за и против, но не могла…

Не собаки. Я уже выбежала на каменистый берег и пробиралась к реке между большими валунами. Медленно, гораздо медленнее, чем хотелось бы… Но было бы ужасно глупо подвернуть ногу всего за несколько метров до воды именно сейчас, когда надежда на успешный побег согрела мое сердце и заставила потерять бдительность. Сильный удар в спину, и я полетела лицом вперед, коленями на острые камни… Я вскрикнула и зажмурилась, ожидая вспышки боли, но меня подхватили у самой земли и не дали упасть. – Ир……

Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё моё нутро воспротивилось этому. Побудило к протесту и бунту. Как бы сильно я не любила отца, у меня не было намерения жить по его сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он. А обида, что он не желает принять мои чувства и желание быть с Инглабом, вынудили меня уйти из дома. Отец в свою очередь сделал всё, чтобы я вернулась назад. Заблокировал все мои счета и карты.…

Какая же я была наивная и глупая. Пока я вкалывала и готовилась к будущему, которого не будет, Иван менял любовниц и наслаждался жизнью! – Успокойся и пошли к гостям, поговорим потом! – меня хватают за локоть и ведут к дверям. Нет, я не выйду за него! Да и гости – это в основном родня Ивана. У него, в отличие от меня, семья большая. У меня же только мать, которая уже третий замужем и живёт где-то за границей. Звонит мне раз в три месяца и порой присылает деньги. Отец тоже не стал печалиться…

Звякнул телефон. Я протянула руку к прикроватной тумбочке, нашарила его, нажала на экран. Сообщение от Адама, состоящее из смайликов. Или из эмодзи, как там еще эти значки называют?.. Словом, послания Адама состояли из символов. Подобными символами обменивались люди, жившие в те времена, когда письменность еще не изобрели. Ну что ж, надо признать, человечество возвращается к своим истокам (тут, после этой фразы, следует поставить улыбающийся смайлик). Я уже научилась расшифровывать пиктограммы…

– Похоже весь дар вышел в цвет волос, – разочарованно продолжает Инспектор, намекая на мою огненно-рыжую шевелюру. И я испытываю облегчение. У меня получилось. – Увы. Иди дитя, – мощный бас высшего подталкивает меня к двери. А мне в его вежливо-равнодушном тоне слышится: «Пошла вон». И я этому рада. – Тея, тебе лучше не выходить из кельи, пока они не уедут, – я понимаю маму, она хочет перестраховаться. Но там во дворе настоящие ездовые ящеры, дальние родственники драконов. Мне необходимо их…

Но и мой визг тут же заглох, как и мотор «мустанга», когда от удара меня кинуло вперёд. В грудь что-то влетело с такой силой, что я перестала дышать. Сердце больше не звучало в ушах, и я почувствовала, что оно и вовсе передумало подчиняться мне. Я ведь хотела, чтобы сердце перестало болеть. Нужно быть осторожной в своих желаниях. Сейчас Хейли Так тихо… Будто смерть отобрала все звуки и присвоила себе. Оставила лишь вакуум, пустоту, абсолютное ничего. Разве бывает так тихо? Пип.…

С правой стороны обнаружился трельяж с множеством полочек и огромными зеркалами. Возле него другая дверь. Мозг услужливо подсказал, что за ней, скорее всего, ванная. Приятненько, однако. Осталось узнать, как же я тут оказалась, что вообще происходит, и почему все же лишена памяти. И первое что мне пришло на ум – попробовать выйти в коридор. Правда был один нюанс – на мне лишь в сорочка. А значит, прежде чем двинуться в путь, нужно найти хоть что-то приличное. И, освоившись с этой мыслью, наконец…

– Он наш опекун! – выпалила я, напирая на чопорного дворецкого, который был вынужден отступить, чтобы впустить нас внутрь. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не появился сам граф. – Рэдклиф, в чем дело? – раздался приглушенный голос откуда-то из глубины дома. – Вас спрашивают какие-то беспризорники, – отозвался противный Рэдклиф. – Кто? Усилив напор, я отодвинула дворецкого в сторону и потащила за собой ребят и наш злосчастный сундук, который противно заскрипел старыми колесами.…

Пятьдесят долларов надежно спрятаны в лифчике, еще сотня – под сиденьем; в бардачке, может, найдется двадцатка мелочью, и я ничего не ела с шести утра. Ехать некуда, пойти не к кому, и все, что мне остается, – продолжать буравить взглядом никак не желающую гаснуть вывеску. Или выйти и хотя бы разузнать… Интересно, что сказала бы мама, если бы увидела меня в таком месте в такое время? Единственная ее фотокарточка, которая у меня была с собой, лежала в сумке на заднем сиденье. Края снимка чуть поистрепались,…

– У папы юбилей, – хрипло бормочет Егор. – Я помню. – Соня звала… – Она меня терпеть не может, не звала. – Мы с парнями… – Неинтересно. – Как ты будешь одна? – Замечательно. – Сама-то веришь? – Нет. – Я даже не замечаю, что все это время жмурюсь, и только на последнем слове открываю глаза, чтобы столкнуться с его прямым пронзительным взглядом. Колени подгибаются сами собой. Егор тут же перехватывает за талию, прижимает к себе и зарывается лицом в мои волосы. Добирается до шеи,…

Нас немного, на всю академию около пятидесяти человек… Точнее, существ. Человек здесь только я, а вот например Лилит – эльфийка. Долго я думала, что забыла утонченная красавица в боевой академии, пока мы не подружились и тогда все стало ясно. – Погоди, может дальше будет что-то интересное, – так же шепотом ответила и вновь обратилась в слух. Что-то в голосе Дамира Гануира меня настораживало, то ли слишком длинные паузы между предложениями, то ли плохо скрываемое беспокойство. Из-за этого мне тоже…

– Я не смогу. – Я тебя подброшу. Давай, пошли. Потянув его за собой, я подошла к нашему новому месту для игр. – Хватайся за ветки, а я подтолкну, – скомандовала я, готовясь толкать его худое тельце. Он замялся и попытался отступить от моего гениального плана. – Давай лучше в съедобное-несъедобное поиграем? Если нас поймают родители, то наругают. – Да все будет нормально, – отмахнулась я. – Никто не узнает. Мне скучно, Марк. Он обреченно вздохнул и повернулся к дереву, хватаясь за ветки…

Неужели и правда все два месяца со дня нашего знакомства он мечтал об этом? Пронеслась мысль, которую я тут же откинула, уплывая в сладостный туман. – Ты моя, и только моя, запомни это, – шепчет, отрываясь на секунду от моих губ, обжигая их дыханием, и вновь целует. Я отвечаю на поцелуй столь же страстно, обвивая руками его шею, прижимая к себе ближе, и чувствуя, как внутри всё сжимается от осознания, что он мой. – Я люблю тебя, – шепчу, когда его губы скользят по шее, опускаясь вниз. …

– Мия! – завопил еще кто-то. Резкий тоненький голосок резанул слух. Точнее, два резких голоса двух других странных особей. Один из них – на вид очень взрослый самец с морщинистой кожей, другая визуально походила на первую глазами и чертами лица, а еще тряпками, в которые была замотана. Что-то мне подсказывало, что вторая, которая постарше, принадлежала к женскому полу. Возможно, схожее строение тела с нашими женщинами? – Яту а ха кони! – повторила первая молодая особь, досадливо сморщившись.…

Попыталась встать, но резкая боль в спине не позволила даже шевельнуться. Слёзы новым потоком хлынули из глаз, оставшись на лице безобразными разводами. Протяжный всхлип сорвался с губ и разрезал мертвенную тишину сада. Где-то вдали послышалось шуршание гравия, машины гостей начали покидать территорию. Праздник закончился. О том, чтобы возвращаться к нему в комнату не могло быть и речи. Не выдержу ещё одной встречи с Демидом, не переживу его звериного взгляда. Поэтому, с трудом поднявшись на ноги,…