Любовные романы

– Ты говоришь так, словно я не в пансион еду, а на гладиаторские игрища, – не разделила я страха родительницы. – Пока я там училась, за пять лет восемнадцать семей лишились наследников, – тихо пробормотала она. – А у меня были не самые жуткие года. В шестнадцатом веке, из сорока двух воспитанников «Терема» никто не дожил до конца учебного года. Каждая смерть была странно жуткой и необъяснимой. Даже в реке мёртвых их судьбы потухли. Они не могли ни переродиться, ни воскреснуть, ни перейти в другой…

– Для женщин у нас их три: Бытовой, Природной магии и новый, открывшийся только в этом году – Артефакторики. На первом учатся будущие жены, на втором ведьмы, на третьем будущие создатели магических амулетов. Для поступления на них собеседование с ректором не предусмотрено. – А на других факультетах женщины есть? – меня не устраивали все перечисленные. Ну какая из меня ведьма? И бытом мне заниматься не с руки, как и возиться с мелкими предметами. Я прирожденный воин. – Нет, – немного подумав,…

– Согласен, – второй запихивает что-то в карман, – беру свои слова назад. Сладкая милфа. МИЛФА? – В общем так! – плотнее укутываюсь, чтобы вновь не случилось казуса, – или вы начинаете вести себя тише, или будете участковому объяснять… – Воу, полегче, детка, – ухмыляется тот, который Алан, – нарушать закон мы начнем после одиннадцати. А пока предлагаю развлечься втроем. Я бы потрогал тебя… кстати, твои соски стоят. – ХАМЛО! – рычу, упирая руки в бока, – если в двадцать три ноль ноль хоть…

– Вы долго стоять будете как истуканы? Я сказал: заберите отсюда Даяну! Стефан словно молния в миг оказался около нас. – Юная леди, прошу вас, пойдёмте со мной! Я тут же вцепилась в маму. – Без неё никуда не пойду. – Дая, послушай, тебе сейчас и правда лучше пойти в свою комнату. Тебе не нужно в это лезть, ты ещё ребёнок, крошка. – ласково прощебетала мамочка. – Не волнуйтесь, я позабочусь о ней, – поспешила меня убедить Маргарет, подошедшая к нам. После увиденного я уже не верила…

Бегло оглянувшись по сторонам и не заметив никого, кто проявлял бы повешенный интерес ко мне, я поспешила в сторону перекрестка, крепче прижимая к груди украденный портмоне. Миновала кофейню с кондитерской, заполненные посетителями до отказа и свернула в узкий переулок, намереваясь срезать путь. Нужное мне отделение банка находилось на соседней улице, и да, можно было воспользоваться более безопасным маршрутом, но я просто не ожидала того, что случилось дальше… Едва я окунулась в полумрак между…

Нахмурился, спрыгнул на ноги перед пятном, вскинул руку, пронизывая укрытого завесой маргла. Когти прошли насквозь, фигура зарябила, пространство накрыл громкий смех. – Глупец! Тебе не тягаться со мной! Это мы еще посмотрим! Пятно свернулось в мерцающее электрическими разрядами чернильное кольцо и ринулось в мою сторону, сминая все щиты как бумагу и накрывая собой с головой, погружая во мглу. Завертелся на месте, рыча, точно бестолковый шалый пес, пытаясь скинуть жалящий полог. Очередной громкий…

– Великолепно! – Алисса захлопала, когда музыкант перестал играть. Люк выпустил мою ладонь и отвесил благодарной публике легкий поклон. На меня он больше не смотрел, и на негнущихся ногах я вернулась к своей подушке. – Видишь, а ты волновалась, – заметила тетя Роза. – Прекрасно же вышло. Она сказала что-то еще, но я ее не слушала. Мое сердце колотилось слишком быстро, а щеки налились краской. Мне стало тяжело дышать, и я испугалась, что вот-вот упаду в обморок. А потому поспешно села и на всякий…

– Она мне уже неинтересна и глубоко отвратительна. И вообще не женщина. – Она прекрасна, – тут же взъерепенился Рейв. Прищурившись, я подозрительно уставился на него: – Ты влюбился, что ли? – Полностью и безвозвратно, – подтвердил он таким тоном, будто это самое прекрасное, что могло случиться. Я присвистнул: – Это даже покруче камней будет. Похоже со своей экспедицией я и, правда, пропустил много интересного. – Ты сам как? Как съездил? Результаты есть? Я только махнул рукой,…

Уже третий день они плутали по обезвоженной Степи. Солнце нещадно жалило лучами. Ильдар капризничал, просил пить. Кайя молча облизывала пересохшие губы. Ее ужасно раздражало, что в ней рождались какие-то новые разрушительные чувства. Они словно терние заглушали в ней ростки, посаженные и взращенные матерью, отцом, ее народом, ее детством. Всё надломилось в ней и рушилось. Но больше всего ее раздражал Самуил. Образец чистоты, член ордена служителей. И он пал, и он соблазнился! Поблизости нигде…

Кайрос сидел за столом, сосредоточенно листая древний фолиант. Его голубые глаза были прикованы к страницам, но Астрид не могла не заметить тонкой линии напряжения на его лице. – О, ты снова уединился в своём царстве? – игриво спросила она, прислонившись к дверному косяку и наблюдая за ним с прищуром. – Спасаешь мир от скуки? Он не сразу отреагировал, продолжая делать вид, что полностью поглощён текстом, но Астрид знала его слишком хорошо, чтобы не заметить едва заметное движение его губ. …

– Разве у мужчины может быть имя Ритик? Напоминает кличку моего кота Фунтика. Ну, пусть будет хотя бы Ритик, – согласилась подруга. – Я слышала, что индусам нравятся полные женщины. Это камень в мой огород. Не скажу, что я такая уж полная, но худющая Людка, сидящая на калорийных диетах, жующая день и ночь, но так и не поправляющаяся ни на грамм, часто пытается меня ущипнуть. Мы так пикируемся с детства. – Да уж. Мешок с костями им точно не понравится. – Сволочь, – не зло огрызнулась подруга.…

– Что-то случилось? Син опускается на диван, не глядя нащупывает и надевает оливковую футболку, не отрываясь от экрана дисплея. Что он там делает? Листает, щёлкает… Ищет? Слишком сосредоточенный, будто случилось что-то серьёзное. Или я нагнетаю? – Повреждение небольшой площади, я полностью его восстановил. Включаю обогрев. Уровень тревоги подскакивает ещё выше, дышать трудно, но я стараюсь говорить спокойно: – Мог бы позвать меня помочь. Голос-в-голове мурлычет: Ага, в ванной. Помочь ему…

Девушка глубоко вздохнула и погрузилась в мягкое кожаное сиденье, её мысли уносились к тому, что могло бы быть. Но даже в таком настроении Лена не могла не восхищаться Москвой. Когда-то этот город был для неё маяком надежды, местом, где мечты могли сбыться, а будущее изменить свою форму. Но чем дольше она жила здесь, тем больше чувствовала, как тонет в бесконечном море амбиций, погоне за властью и таких людей, как Дмитрий. Машина Дмитрия, словно раздвигая город, как Моисей раздвигал море, двигалась…

Сморщившись от запаха порта и протухшей рыбы, я пустила светящийся шар вперед, чтобы ненароком не пропустить корабль крестного. Капитан не мог не дождаться, с ним была договоренность – отбыть из порта только с месье и мадемуазель Дюран. Отчаянье неумолимо подбиралось со всех сторон, если я не найду «Звезду», то все пропало. Страх путал мысли, не давал размышлять. Я вздрагивала от каждого шороха за спиной, искатели теперь чудились везде, я ужасно боялась, что они меня схватят, тогда прощай, мечта…

Сестра остановилась в коридоре и пожала плечами. Сейчас она казалась мне незнакомой – высокая, холодная блондинка без единой морщины на лице, несмотря на разницу в возрасте – она была на десять лет меня старше. Любимая дочь. Мама оплатила ей учебу в столице, там же сестра и осела много лет назад, удачно вышла замуж, еще более удачно развелась и счастливо жила на алименты. Мне же с моими способностями, как говорила мама, рыпаться без толку, так что я осталась в родной провинции, поступила на строительный…

– Я не настолько привязан к внешней обстановке, чтобы грустить по поводу смены фасада здания. Истинные изменения, что сейчас происходят в моей обители, мне нравятся. – Вечно ты говоришь своими загадками. Но я чувствовала, как ты улыбался, когда с горки съезжал. Хранитель смущенно отвел взгляд, сохраняя тайну своей истинной радости. В его глазах светились загадочные искорки, а хитрая улыбка на губах скрывала неизреченное счастье. Он был так благодарен и счастлив, что Алиса пригласила его кататься…

Брат тянул руку в сторону незнакомца и едва касался его лба пальцами. От места прикосновения разливались волны тьмы. Вторая рука, отставленная в сторону, ладонью прижималась к огромному янтарю, размером почти в человеческий рост. В самом центре этого массивного камня виднелся овал чёрного цвета, очень похожий на воронку внутри жёлто-оранжевого изваяния. Сейчас именно она впитывала в себя тьму, исходившую от ладони моего брата. Я застыл на месте с широко распахнутыми глазами и смотрел на происходящее,…

Или огонь, мерцающий в сосуде?Что это: простое везение? Всего лишь воля случаю? Но пообщавшись со Светлано, ты невольно вспоминаешь известные строки Николая Заболоцкого: Что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, И любой сразу же даст себе ответ: Светлана – это прежде всего пылающий огонь. Тепло. Красота, которая ровным ярким светом окружает всё вокруг, щедро делится частичкой своей красоты с любым, кто разглядывает её фото… Такие живые, говорящие…» Сглатываю…

Жанетт знала, что её муж до сих пор хранит в своём кабинете портрет первой жены, которая умерла во время родов. Однажды женщина видела, как Серж гладит и целует портрет почившей супруги. «Что ж, порой люди лелеют свои нежные чувства всю жизнь, – рассудила Жанетт. – Но прошлая любовь Сержа мертва, а я живёхонькая. Она мне не соперница». Лилит внешностью и болезненностью пошла в мать: такая же тихоня-замухрышка. Одно хорошо: характер покладистый, беззлобный. И всё же Жанетт обрадовалась, когда…

– У меня только один ребёнок. И это ты. – Тогда как же получилось, что Лессар – мой брат? Он сказал, что его дед по отцу носил фамилию аль Азакорнесс. Удивительное совпадение, да, пап? – Ничего удивительного. У моего отца, до того, как он встретил мою мать, могли быть другие женщины и дети от них. – То есть ты хочешь сказать, что Лессар не твой сын? – Конечно, нет. Мне было четырнадцать, когда я запечатлелся на твоей маме. Тебе ли не знать, что любовь-судьба делает невозможным выбор другого…