Любовные романы

Гостьи уже и след простыл, слава богу, хоть не пришлось выпроваживать. Она не первая и не последняя, сами вешаются, сами суют мне номера телефонов, современные нравы и реалии таковы. Да, они красивы, шаблон не меняется: блондинки, брюнетки, но никто не цепляет, чужие. Секс, да, это моё и только. Забыться, а потом проститься. Месяц, два и все, дальше бегство и свобода. Быстро натягиваю брюки и чёрный свитер под горло, иду на кухню, включаю кофе машинку и жду пока чашка наполнится ароматным напитком.…

Я вам расскажу о ней всё. Собственно, только это и удерживает меня от последнего шага. Потом я уйду. Я знаю, что она ждёт меня там. Когда она уходила, она плакала и шептала: «Прости». Я тоже хочу сказать ей это. Потом. Не сейчас. Эта история не должна уйти вместе со мной. Она не была обычным человеком и достойна, чтобы память о ней осталась на земле. Быть может, когда-нибудь люди прочтут это и поплачут над нашими непутёвыми судьбами. Но мы были счастливы!!! Идут. Я слышу эти ужасные шаги с топотом…

Огляделась в поисках скамейки, но так как мы находились в коридоре возле аудитории, ее не обнаружила. Подогнула темно-зеленый сарафан, поправила белоснежную рубашку, сняла остроконечную черную шляпу. Затем, сев прямо на пол, достала листы и карандаш. В кабинете вдруг воцарилась тишина, и мне в который раз подумалось… Это насколько же Марьяна визиту брата «обрадовалась», что принялась сразу мстить, не поставив даже нужную защиту от подслушивания. – На меня напали, прокляли… Да я себя не помнил…

– Повтори, какое сегодня число? – озадаченный голос Василисы вывел из раздумий. – 29. Ты же сама сказала, что три дня до нового года. – А… ну да, – она что-то посчитала на пальцах. – Но так не должно быть. – Женщина, ты опять ломаешь мою логику. – Я… Прости. Я в душ, – она рассеянно откинула одеяло, спустилась с кровати и щелкнула выключателем. – Так ты точно больше не заснешь. Резкий свет заполнил собой всю комнату. Макс сперва зажмурился, но потом усилием воли заставил себя открыть глаза.…

Когда ворота открываются, меня ослепляет солнечный цвет. Убитых и раненых выносят с арены. Я участвую в сражениях уже третий год подряд, и до некоторых пор мне чертовски везло. Хотя я прекрасно понимаю, что всякая удача когда-то закончится. Я видела слишком много смертей, чтобы строить какие-то иллюзии по этому поводу. Я поднимаю голову и смотрю на солнце в надежде, что его лучи согреют меня. Затем я покрепче сжимаю в руках щит и меч. Барабанная дробь и фанфары сотрясают воздух, и страх раскаленным…

– Алё? – Да, я тут, – отозвался его голос. – Как хочешь, Крис, мне будет достаточно, если ты обмотаешь себя подарочной лентой и скажешь: «я и есть твой подарок, солнышко!», так что можешь не креативить. – А ты мне что-то подаришь? – Да. Еще вопросы? – Ладно, тогда я тебе напишу, когда выясню, отпустят ли меня родители к тебе. – Давай, буду ждать, зай, – по его нежному голосу, резко появившемуся из слегка противного смешка, было несложно понять, что он улыбается, говоря эти слова. Наверняка…

– Его высочество принц Аравилата, – объявил паж, спешно покинув комнату. На некоторое время нависла тишина, срываемая громом летней бури. От чего желтый свет от множества свечей каждый раз содрогался, творя причудливый ритм света и тени на резной мебели. Худощавый седоволосый старик семидесяти лет утомленно сутулился у окна, равнодушно взирая на дождь. Омерзительность бушующей непогоды, объединялась с его настроением. Подобно кукле, неестественным дерганым шагом он, наконец, проковылял к…

– А что, ты из тюрьмы прямиком ко мне, чтобы слухи обсудить? – шлю приторно – издевательскую улыбочку, но он тут же возвращает ее мне. – Да нет, Настюш, просто решил заехать, вы*бать тебя по старой памяти.  Бабы – то твоими молитвами давно не было, а ты, как раз, тут первая по пути. – Неужели? – скалюсь еще лучезарней, пытаясь скрыть за этим оскалом боль и унижение. Мне так плохо, что я совершенно перестаю себя контролировать, хоть и понимаю, что переступаю черту, которую переступать не следует. –…

Хоган и сам в юношеские годы подрабатывал в офисе, но от судьбы не уйдешь, а его призванием была именно работа в автосервисе. – Неплохой автомобиль, – заметил Фивер. – 455-й двигатель V-8 объемом 7,5 литра. Эта модель одна из лучших, когда-либо созданная Понтиаком. – Не соглашусь! Лучшая все же «Понтиак GTO» 1964 года выпуска, – произнес Хоган. – Хорошо, вы правы. Сдаюсь! На мгновение воцарилась тишина, но затем Гас промолвил: – Мистер Демпси, вы знакомы с Филиппом Амхерстом? Хоган…

Несмотря на то что Ханна знала Йигера уже целый год, ее неизменно удивляла та легкость, с которой он рассказывал о своей сексуальной жизни. С другой стороны, его личная жизнь была почти такой же захватывающей, как и его работа, и, наверное, ему порой трудно было разграничивать их. – Или отправить Химене сообщение с парой прощальных слов, – сказала Ханна, изо всех сил стараясь быть такой же непринужденной в общении. – О, не беспокойся о Химене, – усмехнулся он. – Она тоже получила то, что хотела.…

Наконец он остановился и со всего маху прижал меня к стене, я аж задохнулась – из легких выбило воздух, а затылок встретился с крашеным бетоном. – Ты что творишь, а? – спросил, глядя налитыми кровью глазами. – Ты где была? Почему я вернулся, тебя нет, а друзья говорят, что видели тебя в ночном клубе с каким-то кобелем? Решила меня опозорить? – Да нет, Игорь, это неправда! Я просто пошла в гости к Ленке, мы пошли погулять и зашли посидеть в кафе… – Какое кафе? – взревел он. – Это была почти…

Обратил ли я внимание на слова кудахтавших вокруг тебя портних и свадебных стилистов? Скорей всего да. Уж слишком усердно они изворачивались в своих красочных эпитетах, когда, едва не наперебой, заваливали тебя лестными комплиментами. А ты, бл*дь… Ты стояла в этот момент на круглом кожаном пуфике немного поодаль от центра небольшой гостиной, оформленной в стиле барочного будуара, и… И с искренней, буквально светящейся от счастья улыбкой рассматривала своё отражение в большом напольном зеркале,…

– Куда же я теперь денусь, – отшучиваюсь я, – идём, а то опоздаешь на занятия. – Не будь фаталистом, – отшучивается в отместку Торния.       Она улыбается шире. Разведя руки в стороны и сделав опору на правую ногу, неспешно прокручивается на месте. Рюкзак за её спиной слегка приподнимается во время движения, забавно позвякивая привязанными к нему колокольчиками. – Вот, внезапное чувство твоей радости вперемешку с настойчивостью, что нужно поторопиться. Я тяжело выдыхаю и присаживаюсь…

а потому, что без этой книги скорее всего погибну, и мне бы навр я д ли помогли какие-то там микстуры. повтор я ть бы слова человека хоть сутками, не потому, что заело, как дурацка я  песня в автобусе, а потому, что вижу и слышу его промежутками, и хочу запомнить все нотки, что есть в его голосе. Кто бы что ни говорил, я верю. Верю, что ты есть! Вот пишу я это письмо поздней ночью, тогда, когда тело моё давно спит и не знаю наверняка, дойдёт ли моё послание хоть куда-нибудь, прочтёт…

Виктор Николаевич снял очки и немного прищурившись, посмотрел на Владимира. От его пронзительного взгляда по спине побежали мурашки. – Обсудим детали, – предложил он, одевая очки. – Дело Володя совсем не простое. Мой друг милиционер, – он сделал паузу. – У него история похожая на мою и тем не менее он остался в органах. Как я уже сказал, ты вылетаешь завтра утром. В аэропорту увидишь человека, который будет играть со спичечным коробком. Проходя мимо него, уронишь журнал, всё равно какой. После…

– Я же вам в сотый раз объясняю! – я все же срываюсь на крик. Мне во что бы то ни стало нужно достучаться до них. – На следующий день после исчезновения Оливии Молли рассказала, что они поругались ночью, и Оливия пошла к директору. Молли решила, что Ливви попросила о переселении в другую комнату, но на уроках она так и не появилась. И мы с Молли подумали, что директор перевел Оливию в другую школу. – Почему вы так подумали? – Мистер Смит собирался сделать это! Из-за наших отношений. Он был против…

Маргарита добралась до края, повисла на металлической перекладине. Подтягиваться она не любила! На худощавых руках выходило не слишком красиво. Но, пересилив себя, все же сделала пару подходов. И только собралась грести в обратную сторону, как прямо перед носом мелькнули чужие пятки. Волна брызг поднялась и накрыла ее с головой. От возмущения Рита язык проглотила. – Пардон! – извинился их обладатель. Парень с хвостиком на макушке. Он нырнул, не успела она возмутиться. Как назло, образцовый папаша…

– Смотри не споткнись, а то сдохнешь раньше, чем он свернет твою жалкую шейку, смертная! – прошептал ей на ухо мужчина и снова толкнул в спину. Слишком уж нагло ведет себя эта ведьма по отношению к нему и самому Хозяину. Руки так и чешутся вцепиться в эту хрупкую девицу, а потом, разорвав тонкую кожу пролить всю ее кровь до последней капли на каменный пол этих ступеней. Но преданность повелителю не позволит ему воплотить это желание в жизнь. Поднявшись по винтовой лестнице в высокую башню, Аластер…

– Эмили, вы закончили? – Да. Ты приедешь за мной? – Нет. Я сейчас на корпоративе и вернусь поздно. Возьми такси и выспись хорошенько. Завтра у нас встреча. – С кем? – мне хочется застонать от этой новости. Я совсем не хочу плестись на очередную нудную встречу с очередным пиарщиком или продюсером, или кого там мама снова нашла для моего продвижения. Завтра был бы единственный выходной день за последний месяц, который я хотела провести с подругами в кои-то веки. Мне же девятнадцать, а не девяносто!…

– Привет Шон, я так рада тебя слышать. Как твои дела? Сказала я, поднося телефон к уху. – Всё хорошо крошка! Для тебя есть хорошие новости. Очень важный клиент. Если ты пригласишь его на встречу, а ещё лучше, если это сделает он… мммм крошка, это поможет тебе. Сделай для него все по высшему разряду. – Шон, дорогой, я всегда делаю все по высшему разряду. Объясни мне, почему ты всегда так настаиваешь на моем присутствии и так отчаянно сам пытаешься попасть на такой вечер, ко всем моим заказчикам?…