Любовные романы

Презираемый каждым законопослушным, богобоязненным англичанином. Ветер, неожиданно изменив направление, шумно захлопал залатанными парусами, вздул хлопчатобумажную рубаху капитана, взлохматил черные волосы, будто старался унести его отсюда. Унести из Англии. Но он, Николас Броган, не может повернуть назад. У него нет выбора. Он выждет еще час, а потом сойдет на берег. И вновь нарушит одну из основных заповедей. Не убий. Мысли его прервали раздавшиеся сзади шаги. — Мы могли бы сейчас быть на…

– Да, обязательно вместе. Потом погладить Аркадию рубашки и купить какой-нибудь еды. Цезаря ни в коем случае не кормить рыбой, иначе у него снова разыграется мочекаменная болезнь и его придется везти к ветеринару. – Умница моя! – вздохнула Анна и с чувством чмокнула Наташу в лоб. – Заходи к ним каждый день после работы, проверяй, как они там. – Аня, честное слово, я их не брошу! – поклялась Наташа. Аркадий был мужем Анны, Настя – их дочерью в возрасте четырнадцати опасных и взрывных лет, ну…

Однако это вовсе не означало, что она не могла восхищаться им как великолепным образцом мужской красоты. А Кит Уинтер, со своими удивительными золотисто-зелеными глазами, чувственными губами и обаятельной неотразимой улыбкой, был и в самом деле великолепен. И его пресловутый аппетит, похоже, никак не сказывался на его подтянутой, мускулистой фигуре. Он откусил кусочек тартинки со своей тарелки и с чуть заметной улыбкой удовлетворения снова откинулся на спинку кресла. Поглощенный этим приятным занятием,…

Доминик уцепился за железный штырь и закрепился босыми ногами в прорезях барельефа, пробуя надежность опоры. Не приведи Бог, если камень разрушился от времени! – Уважаемый сэр! – крикнул он вниз. – Ничего с вами не случится! А тошнит вас по простой причине – с перепоя. Переставляй ноги, парень, одну за другой и взбирайся потихоньку. Ну же, давай! Веревка туго натянулась, и белое лицо Стэнстеда вынырнуло из мрака. Рыжие волосы его в лунном свете превратились в темные, рука была обмотана лоскутами…

– Со временем она захочет брать уроки живописи у настоящего художника, – огорченно предсказала Гермиона. – А тот станет повсюду болтать, и вскоре все узнают о том, что она рисует. Ты можешь себе представить, что произойдет, если после того, как она нарисовала принца в гробу, он вдруг умрет?! Стелла кивнула, не отрывая опечаленного взгляда от прелестной девочки с мечтательными синими глазами. – Мою бедную крошку будут поносить и станут ее сторониться, а ее отца удалят от двора…

Она не стала удерживать любовника, когда тот выскользнул из ее объятий. Прищурившись, она пристально наблюдала, как он одевается, пожирала взглядом безупречную симметрию форм его неутомимого тела. – К чему расставаться? – недовольно вопросила маркиза, приподнимаясь на локте. – Я хочу… нет, приказываю тебе остаться! Юноша ответил ей сожалеющим взглядом; после секундного колебания отложил жилет и подошел к постели. –  Cara , [3] еще несколько недель назад вы знали, что эта ночь наступит. – Присев…

Но не успели они сделать и трех шагов к двери, как путь им преградил худощавый мужчина с седеющими волосами. Он так вцепился в свой дипломат, как будто от этого зависела его жизнь, однако голос у него был вкрадчивый и спокойный. – Детектив Хантер Калгари? – спросил он. Хантер насторожился, и некоторое время молча разглядывал незнакомца. Юрист, догадался он. Чье-нибудь доверенное лицо. Судя по покрою пиджака и блеску начищенных штиблет, он облечен доверием человека с деньгами. – Он самый, – нарочито…

Король Арагона выглядел моложе своих семидесяти восьми лет. Все еще бодрый и энергичный – хотя недавно перенес операцию на глазах, восстановившую его зрение, – он не позволял себе слабостей, простительных любому другому мужчине его возраста, а из всех чувств не скрывал только любви к своей почившей супруге и единственному оставшемуся сыну. Обняв Фердинанда за плечи, он привел его в свои покои и приказал накрыть стол. Когда слуги выполнили его распоряжение и вышли за дверь, Фердинанд сказал: …

Уже сто лет, мелькнула мысль, сто лет никто, кроме отца, не называл ее этим именем – Кэти. Странно, ведь всего две минуты назад самым ее горячим желанием было вновь обрести его. Сердце гулко забилось где-то у шеи, едва она взглянула в красивое лицо этого большого человека, оттеснившего ее в самый уголок заднего сиденья «роллс-ройса». Джейк Грэнтон… Какою волею судеб забросило его сюда, на эту улицу и именно в этот час? Она недолго раздумывала об этом, просто не хватило времени, и только матовая…

С этими словами Сесилия распахнула дверь и с силой захлопнула ее за собой. Оставшись одна, Анемон оглядела освещенную лампой розовую спальню. Здесь царил полный хаос. На кровати валялись одежда, украшения и ленты; французский мраморный туалетный столик утопал под грудой бесчисленных флаконов и баночек с косметикой, гребней и перчаток; со стула с изящной резьбой небрежно свисала кружевная шаль, а на полу валялись вечерние туфли всевозможных фасонов, которые леди Пелхам примеряла с разными платьями.…

– Да, он не дурак. Дело куда серьезней, ведь он – сумасшедший, маньяк, – возразила Пенни. – Он уже убил четырех женщин. И я совсем не хочу, чтобы пятой стала ты. Так вот, пораскинув мозгами, я решила, что будет лучше, если мы переведем тебя в другой наш отдел… – Нет! – сразу же возразила Сэнди. – Все эти твои предосторожности ни к чему. Пенни сжала губы: – Именно я направила тебя в Нью-Йорк, чтобы ты начала свое частное расследование, связанное с Кемпом! Значит, по моей вине ты стала случайной…

Открыв ключом боковую дверь, Остин вошел в гараж и нажал на кнопку подъемного механизма. Мотор заработал, и закрывавшая въезд металлическая створка медленно поползла вверх. Остин выскочил из гаража и вернулся к машине. К тому времени как он припарковал свой «Мерседес» рядом с микроавтобусом супруги, настроение у него улучшилось. Он успокоился и постарался выбросить досадное происшествие с дверью из головы. Выбравшись из машины, он прихватил с собой кейс с документами и бумажный пакет с предназначавшейся…

Здесь было полно детей. Мальчики и девочки катались на велосипедах, бегали друг за другом, играли в классики, в прятки и в другие игры. Повсюду слышались их веселые крики и смех. Думаю, они радовались каникулам. Но, хотя они и казались мне очень милыми, меня к ним совсем не тянуло. Видите ли, я не могу подружиться с кем угодно. Моя работа заключается не в этом. Какой-то человек стриг траву перед домом, а женщина в больших грязных перчатках занималась клумбой. Чудесно пахло свежесрезанной травой,…

С тех пор как она осиротела, будучи еще девятилетней девочкой, ее дядя, вечно занятой человек, стал ее опекуном. Конечно, она должна была оплакивать его кончину. «И я действительно скорблю», – поспешно сказала она себе. Эмеральда была очень признательна дяде за то, что его дом стал для нее родным. Ей хорошо жилось в семье дяди, и его смерть стала для нее большим потрясением. Но день сегодня выдался таким ярким и солнечным, небо сияло такой лазурной синевой, что думать о грустном не хотелось. …

Улыбка исчезла с лица Уоррика, и в его глазах промелькнуло выражение грусти. – Нет, никогда. Я вообще уже много лет не испытываю никаких желаний. У Джесси защемило сердце от признания брата. Он ловко спрыгнул на землю и зашагал рядом с ней. Джесси заметила, что Уоррик за то время, что они не виделись, повзрослел, стал выше ростом и шире в плечах. Сейчас ему уже двадцать два года. Стройный, прекрасный, златокудрый, он напоминал одного из ангелов Боттичелли. Правда, подобное сходство исчезало, когда…

Вздохнув, Билли застегнула джемпер, который связала себе сама. Он был просто замечательного цвета – оттенок лаванды, – с большими перламутровыми пуговицами на плечевой планке и двумя маленькими – на кармашках. Вместо того чтобы подшить юбку, она отделала край бахромой. Пока что во всей школе не найдется еще одной девушки с бахромой по подолу. На следующей неделе их будет, по крайней мере, двадцать, она была уверена. Билли Эймс нравилось слыть кем-то вроде законодательницы мод. Девственность. Мать…

Абигайль стояла в своей комнате, смежной с комнатой мужа. Ханна – негритянка, которая прислуживала ей с самого рождения, – затягивала на ее тонкой талии корсет, в это время Абигайль смотрелась в зеркало. Взглянув туда же, Ханна заметила выражение неудовольствия на лице хозяйки. Нянька порядком устала, но думала не о себе, а о том, что голубые глаза госпожи затуманились. Ханна отступила на шаг и положила пухлые черные руки хозяйке на талию. – Голубка, что вас тревожит? – Ах, Ханна, это платье совершенно…

Я сидела в нерешительности, барабаня по рулю обломанными ногтями и взвешивая все «за» и «против». Наконец, приняв решение, толчком распахнула дверцу и вышла из машины. Эйфория, охватившая меня при въезде в этот городишко, мгновенно испарилась, стоило только ногам коснуться твердой земли. Я чувствовала, что валюсь с ног от изнеможения. Сказывалось длительное воздействие стресса, усугубленное недостатком сна. К тому же во мне накопилось слишком много страхов. Кстати, о страхе… Я ощутила дуновение…

1 Вблизи площадки аттракционов Центрального парка, у края мостовой, притулился микроавтобус с передвижной телевизионной станцией, доставившей сюда необходимое оборудование для «Новостей» четвертой программы. Тут же вдоль тропы возились операторы, устанавливая аппаратуру для съемки информационной передачи «Опять – в пять» Городской службы новостей. За переносными ограждениями, поставленными здесь охраной парка, толпились любопытные, таращась на происходящее и обливаясь потом от нестерпимой жары…

Она приготовила себе кофе, поздоровалась с пришедшими позже ее сотрудниками бухгалтерии, располагавшейся в задних помещениях, поставила букет в вазу – на ее столе каждый день стояли свежие цветы – и принялась рассеянно листать страницы декабрьского номера «Вога». Мыслями она все еще была в Швейцарских Альпах, где повстречалась с тем самым биржевым маклером. Бесстрашно и виртуозно он покорял самые опасные спуски. В свое время он вместе с ее старшими братьями учился в Итоне, поэтому, встретив его…