Книги из серии "Библиотека приключений и научной фантастики"

Въ эту эпоху было еще очень далеко до того времени, когда, согласно предсказаніямъ спеціалистовъ, запасъ угля на всемъ земномъ шар долженъ будетъ истощиться. Недостатка въ этомъ минерал нечего было еще опасаться, и во всхъ концахъ Стараго и Новаго Свта шла усердная эксплоатація залежей каменнаго угля. Различныя фабрики, локомотивы, локомобили, пароходы, газовые заводы и т. п. не имли недостатка въ минеральномъ топлив. Однако, потребленіе угля въ послдніе годы возросло до такой степени, что нкоторыя…

Алиса честно выполняла условия, и казалось, ничто не угрожало нашим планам. Но в мае, за месяц до отлета, случилось происшествие, которое чуть было все не испортило. В тот день я работал дома, писал статью для «Вестника космозоологии». Сквозь открытую дверь кабинета я увидел, что Алиса пришла из школы мрачная, бросила с размаху на стол сумку с диктофоном и микрофильмами, от обеда отказалась и вместо любимой в последние месяцы книги «Звери дальних планет» взялась за «Трех мушкетеров». — У…

29 апреля, почти ровно два месяца тому назад, наш главный редактор пригласил меня в свой кабинет. Я только накануне вернулся в Москву, был занят приведением в порядок собранных материалов, и мысль о новой командировке не приходила мне в голову. Когда я вошел, редактор пригласил меня сесть. — Мы хотим предложить вам, — сказал он, — не совсем обычную командировку… — Он посмотрел на меня и, видя, что я собираюсь ответить, быстро закончил: — Экспедиция очень необычайна и может…

«Дачная жизнь хороша тогда, — подумал он, — когда можно проводить здесь весь день». Он посмотрел через улицу на окрашенную в желтый цвет дачу, и чувство, похожее на зависть к ее владельцу — академику Штерну, — невольно проснулось в нем. Сосед был в отпуске и целыми днями лежал с книгой в шезлонге. Есть же такие счастливцы!.. Доктор медицины профессор Куприянов обычно никогда не завидовал людям, которые ничего не делают, но сейчас ему казалось, что лучше безделья ничего быть…

– Мой юный Уиллис, должен ли я прочесть твои мысли и поведать тебе о том, к каким выводам ты пришел со времени нашего последнего разговора? – Вы умеете читать мысли, мистер Шоу? – Слава Господу, нет. Было бы, наверное, ужасно, если б я был не только иероглифической табличкой, роботом Джорджа Бернарда Шоу, но умел еще и сканировать ваши мозговые шишки и озвучивать ваши сны. Это было бы невыносимо. – Но вы уже читаете мысли, мистер Шоу. –  Touch'e! [2] Ладно, итак. – Старик поскреб тонкими…

Молодых ловцов он учил всем секретам промысла: как задерживать дыхание, как отражать нападение акул, а под хорошую руку — и тому, как припрятать от хозяина редкую жемчужину. Промышленники же, владельцы шхун, знали и ценили его за то, что он умел по одному взгляду безошибочно оценивать жемчужины и быстро отбирать в пользу хозяина наилучшие. Поэтому промышленники охотно брали его с собой как помощника и советчика. Бальтазар сидел на бочонке и медленно курил толстую сигару. Свет от фонаря, прикрепленного…

– Единственная из нас, кому не удалось дожить до победы, – говорит Галка. За четверть века супружеской жизни мы уже привыкли к семейной телепатии, и я понимающе подхватываю: – Почему единственная? – Я имела в виду нашу инициативную пятерку. Все выжили, только жизнь разбросала. Галка уже не думает о ванне. Запахнув халатик, она тянется к лежащей рядом на тумбочке моей сигаретной пачке. Между прочим, она не курит. – Оставь, – говорю я. Не слушая меня, она берет сигарету, неумело мнет ее…

Теперь на месте этого концентрационного лагеря — братское кладбище, в центре которого возвышается безымянный гранитный обелиск. По самым приблизительным данным здесь гитлеровскими палачами было загублено не меньше пятидесяти тысяч человек. Погибали люди не одинаково. Одни со сломленной страхом волей превращались в мертвецов задолго до их физической смерти. Другие, презрев страх, вели беззаветную борьбу с палачами, показывая пример непостижимой высоты человеческого духа. Могилы покоренных, сломленных…

— Как так не станешь? Чего это неправильно? — Ещё бы правильно, когда вас вона семеро, а у меня того и всего, что один Минька. Хитры тоже. Говоривший повернулся к своему отряду интервентов, состоявшему из девятилетнего Миньки, и скомандовал: — Собирай, давай, гранаты. Боле не воюем. — Это как же не воюем? — вскинулся Глебка. — Выходит коли так, ты сдаёшься?! — Держи карман шире. Как же, — угрюмо буркнул главарь интервентов и вытер…

Вот и аккуратный, обшитый тесом зеленый дом штаба. Его окна украшают кружевные, богатой резьбы наличники, а верх венчает легкая шатровая башенка с флюгером. Буйная, густая трава скрывает обитый досками фундамент. Знакомый часовой у калитки с подчеркнутой молодцеватостью приветствовал меня и пропустил во двор. Я вбежал на крашеные деревянные ступеньки крылечка, прошел застекленную веранду по дорожке из небеленого холста и, перешагнув порог комнаты, увидел подполковника Фирсанова. Подполковник…

А яркие лучи солнца, словно желая подчеркнуть эту скорбную картину, пробиваясь сквозь причудливую листву акаций и гигантских мимоз, светлыми зайчиками играли на лугу, травяные волны которого уходили в недоступную для глаза даль. Здесь он жил, любил, страдал и боролся до последнего дня. На какой-то миг его взор затуманился слезой умиления, но ее тотчас же осушил гнев. Он выпрямился и, сжав кулаки, хриплым голосом ответил полковнику: — Вы осудили меня за то, что я защищал свободу и независимость…

С капитанского мостика нетрудно было следить за всеми движениями акулы: она то ныряла, то с удивительной силой выскакивала на поверхность воды. Джон Манглс отдал необходимые приказания. Матросы сбросили с правого борта яхты крепкий канат с крюком, на который была насажена приманка— большой кусок свиного сала. Прожорливая акула, хотя она и находилась ярдах [4] в пятидесяти от «Дункана», почуяла приманку и стала быстро догонять яхту. Видно было, как ее плавники, серые на концах и черные у основания,…

Как бы то ни было, столь поразительное сходство, единодушно признанное всеми, свидетельствовало о незаурядном даровании неизвестного портретиста, о таком даровании, которым этот скромный художник был бы вправе гордиться, вызывая зависть у любого модного фотографа. Да, это был в самом деле он — его остроконечная бородка, его очки, крючковатый нос и неизменная меховая шапка. Обознаться было невозможно! Все ученики Маляриуса дали бы голову на отсечение, что это был именно он. Правда, их несколько…

Но как только сбросили весь груз, имевшийся в гондоле — запас патронов, оружие и провиант, — шар вновь поднялся и полетел на высоте четырёх тысяч пятисот футов. Услышав, как плещет под гондолой море, путники, сочли, что вверху для них меньше опасности, и без колебаний выбросили за борт даже самые нужные вещи, ибо старались всячески сберечь газ — эту душу своего воздушного корабля, нёсшего их над безднами океана. Ночь прошла в тревогах, которые были бы смертельны для людей менее мужественных. Наконец…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КРУШЕНИЕ В ВОЗДУХЕ ГЛАВА ПЕРВАЯ Ураган 1865 года. — Возгласы над морской пучиной. — Воздушный шар, унесённый бурей. — Разорванная оболочка. — Кругом только море. — Пять путников. — Что произошло в гондоле. — Земля на горизонте. — Развязка драмы. — Поднимаемся? — Какое там! Книзу идём! — Хуже, мистер Сайрес! Падаем! — Боже мой! Балласт за борт! — Последний мешок сбросили! — Как теперь? Поднимаемся? — Нет! — Что это? Как будто волны плещут? — Под нами море!…

О ЖЮЛЕ ВЕРНЕ И «ТАИНСТВЕННОМ ОСТРОВЕ» 1 ...Незаметно подкралась старость. Уже много лет Жюль Верн не выезжал из Амьена и все реже выходил из дому. Его мучили головокружения и бессонница. Он страдал от подагры и диабета, почти полностью потерял зрение, стал плохо слышать. Окружающий мир погрузился в полумрак, но он продолжал писать — наугад, на ощупь, сквозь сильную лупу, соглашаясь диктовать сыну Мишелю только в часы крайней усталости. Из разных стран поступали десятки писем.…

Это была шхуна-бриг[6] - торговый корабль водоизмещением четыреста тонн. Путем некоторых изменений он был превращен в быстроходную яхту. Под начальством капитана находились пятнадцать матросов и один боцман - экипаж, вполне достаточный для управления парусами. Это были сильные, мужественные люди, которые своей одеждой - короткая шерстяная куртка, берет, широкие брюки и сапоги - напоминали моряков Восточной Европы. Ни на корме, ни на носу шхуны-брига не было никакого названия. Не было на ней и флага.…

— …особенно его идеальной посадкой, — нахмурился Лионелло. — Держите. — Он протянул фотоаппарат Кертнеру. — Сможете полюбоваться собой. — Подождите минутку, — попросил Кертнер, не беря фотоаппарата. — Пожалуйста, еще снимок. На память. Кертнер и Агирре стали в обнимку на фоне истребителя. Лионелло щелкнул затвором, отдал фотоаппарат и ушел. — Каким ветром? — спросил Кертнер. — Контракт с Хейнкелем. Перегоняю эти игрушки за Пиренеи. Но… — Агирре показал на грозовое небо. Рабочие укрывали…