Книги из серии "Царь Кулл"

— Перед нами враг, — проскрежетал туриец, но, тем не менее, остановил смертельное движение своего клинка. — Что делать ребенку в таком месте? — Ребенку? — переспросил юнец. — А может быть демону или могущественному волшебнику? Разве вы можете знать, кто скрывается за этой личиной? — Нет, я все-таки убью его! — воскликнул Халид. — Подожди! Да, он не тот, за кого себя выдает. Но он и не то создание, уничтожить которое мы явились! — заметил Кулл. Чутье, которое его еще ни разу не подводило, подсказывало…

Среди телохранителей резко выделялся один воин на стройном, длинноногом жеребце гнедой масти. В отличие от закованных в сталь гойделов, он почти не имел на себе доспехов. Из одежды — лишь широкие кожаные штаны и сапожки из мягкой замши. На поясе, набранном из стальных пластин, подвешены ножны с длинным прямым мечом. На загорелые плечи небрежно наброшена накидка из зеленой шерсти, сколотая бронзовой фибулой. Предплечье сильной руки, сжимающей поводья, обвито браслетом в виде золотого дракона. Гнедой…

Хотя, кем бы он ни был, но Кулла разозлило его поведение. "Как этот тип посмел так разговаривать со мной? — думал атлант. — Он ответит за свои слова!" Видя, что варвар собирается подняться и поучить уму-разуму наглеца, Дао Тиво решил вмешаться. — Я разберусь с ним, мой друг Кулл, — спокойно произнес он. — Кулл? — изумился вошедший, услышав это. — Так этот неотесанный дикарь и есть знаменитый атлант Кулл? — Не надо было тебе этого говорить, — покачал головой Вайлер, наблюдая за действиями…

Граф же продолжал неторопливо спускаться по узкой винтовой лестнице. Сквозь тонкие стены до него доносились голоса гостей, но графу сейчас было не до них. Отсветы пламени свечи играли на сырых, заплесневелых стенах, отбрасывая зловещие, искрящиеся отблески. Постепенно шум праздника начал затихать, оставшись где-то наверху. Когда же звуки веселья окончательно стихли, стали происходить удивительные вещи. Черты лица графа поплыли, словно голова аристократа была слеплена из воска. Лицо его стало меняться,…

Люди выбежали к дверям и на улицы из своих лачуг. Матери хватали детей в объятия, чтобы защитить их и взирали на разрывающиеся небеса. Ослепительное сияние падающей звезды слепило глаза. Оно было столь ярким, что залило всю степь от горизонта до горизонта. Зикку- рат, возведенный на склоне горы, в этих вспышках, что расцветали, расширялись, а затем медленно гасли раз за разом, казался черной декорацией к ужасающему представлению. Женщины содрогались, мужчины перешептывались со страхом и благоговением,…

Кулл слушает вестника, и в глазах короля отражаются искры света. Он удивлен. — Вот это неожиданность! С ними посол атлантов! Ах, это один из них теперь стал послом атлантов? И воительница? Чего они хотят? Аудиенции… Может, им лучше сперва отдохнуть с дороги? Не устали? Хорошо, пусть приходят. Передай — я буду ждать их, когда последний солнечный луч скроется за горизонтом. Да, и позови Копьебоя, Ка Ну и канцлера. Хочется верить, что последний еще не спит… — Конан передал, что придет позже. Он хочет…

Они переняли здесь лишь военную тактику. Взяли и побили аквилонцев их же оружием. Но Гандерланд еще стоит. И будет стоять, пока хотя бы один светловолосый воин держит в руках меч и пику… Диармайд ждал. Сквозь прорези забрала было видно, как стремительно сокращается свободное пространство между войсками. Пикты не мешкают. Им нечего ждать — у их ног уже полмира. Они уверены, что и Гандерланд тоже… Приятно делать врагам сюрпризы… Варвары дико завыли и прибавили шаг. Сохраняя строй?! Проклятие! Научились!!…

Сухие прибрежные деревья вполне могли послужить хорошим топливом для костра. Кулл выбрал дерево посуше, на котором зеленело всего несколько покрытых серым налетом свернутых в трубочку листочков, и одним ударом срубил его. То, что последовало за этим, было по меньшей мере необычно. Из обрубка стала сочиться черная жидкость, а ствол в руках Кулла, как ему показалось, зашевелился. К тому же дерево заскрипело так, словно взвыл от боли раненый волк. На всякий случай Кулл поспешно отскочил в сторону,…

— А мне без разницы, — огрызнулся Брул. — Я вот что скажу тебе, Кулл: Гроган пролил не одну пинту крови в боях за твое королевство, и он лучший командир моих, а следовательно, и твоих конных лучников. Так вот, я разыщу его, живого или мертвого, даже если мне придется разворотить всю эту смердящую Камулу по камням! Валка! Да я скормлю этот поганый городишко огненному зверю, а потом залью угли потоками крови, а потом… Кулл поднялся с кресла. — Отведи меня к тому месту, где ты последний раз видел…

Когда я просил короля просмотреть некоторые из моих записей, дабы можно было говорить хотя бы о минимальной исторической достоверности труда, он рассмеялся и сказал, что ему все равно. И что бы ни рассказывали о нем — это не имеет значения. Кром да и Митра тоже ценят не слова, а дела… Тогда я спросил — а стоит ли мне вообще составлять его жизнеописание, раз не важно, что там будет написано. Надо сказать, что слова эти прозвучали довольно резко, и я тут же пожалел о них — Нумедидес содрал бы с любого…

Полуденное солнце стояло высоко над головой. Ветры, обычные в этих гиблых местах, стихли. В морозном воздухе стояла удивительная тишина, нарушаемая только глухим стуком копыт поснежному насту. Изломанные вершины гор, покрытые шапками ледников, ослепительно сверкали вдали. Едва заметная дорога, запорошенная снегом, все время петляла, норовя совсем потеряться из виду. Всадники забирались все выше в горы. Дорога сузилась и превратилась в тропинку. Теперь они двигались гуськом. Приходилось быть вдвойне…

Как распрямившаяся пружина, громадное тело Кулла взметнулось вверх, опрокинув великолепное парадное кресло. Он на мгновение замер, словно утратив дар речи, а потом бешено заорал, обращаясь к Ту и стоящему за ним юному дворянину: — Валка, Хонен, Холгар и Хотат! — проревел он, смешав в одну кучу имена богов и языческих идолов. Волосы канцлера встали дыбом от такого богохульства. Кулл потряс над головой огромными руками и обрушил кулаки на столешницу с такой силой, что массивные деревянные ножки разлетелись…

Кулл знал, что нельзя терять бдительности и осторожности ни на минуту — слишком многие жаждут его гибели. Ни один летописец не ведал, сколько за годы правления Кулла на него было совершено покушений, поскольку царь, в жилах которого текла дикая кровь атлантов, не считал нужным докладывать об этом кому бы то ним было, а сам давно сбился со счета. Лишь многочисленные шрамы на могучем бронзовом теле царя говорили о битвах, сражениях и поединках — как с благородными противниками в честном бою, так и…

— И в это я не верю, вторично возразил Кулл. — Эти горы были всегда, но когда-нибудь они рассыплются в песок и исчезнут. Когда-нибудь море покроет эти горы... — Хватит святотатствовать! — вскричал Хор-нак сердито. — Кулл, мы близкие друзья, и я терплю все это, потому что ты еще молод. Но одно ты должен зарубить себе на носу — уважай традиции. Ты смеешься над обычаями и путями нашего народа, ты, кого этот народ спас в дебрях, кому он дал дом и племя. — Я был безволосой обезьяной, бродящей по лесам, —…

— Глава Совета Ка-ну, правая рука царя пиктов, приветствует тебя и просит передать, что у пиршественного стола в его резиденции есть место для Кулла, царя царей, императора Валузии. — Хорошо, — ответил Кулл. — Передай почтенному Ка-ну, послу Западных Островов, что повелитель Валузии отведает вина с его стола, как только луна взойдет над холмами Залгары. Пикт, однако, не двинулся с места. — Мой вождь просит, чтобы ты пришел один, о господин. Глаза царя озарились холодным, словно сталь меча, блеском.…

Внезапно юноша выпрямился. Быстрые шаги прозвучали на длинных широких ступенях снаружи храма. Девушка ворвалась в сумрак арки входа, словно белое пламя, гонимое ветром. — Турон! Он идет! — выдохнула она, падая в объятия своего возлюбленного. Лицо юноши побелело, и он еще крепче обнял свою подругу, тревожно глядя на двери храма. Шаги, тяжелые из зловещие, прогремели по мрамору, и грозная фигура возникла у входа. Турон, верховный жрец, был высоким тощим человеком, трупоподобным гигантом. Его глаза…

— Какая мне разница, — огрызнулся Брул. — Но вот, что я скажу тебе, Кулл: Гроган как воду проливал свою кровь за империю, и он лучший из командиров моих конных лучников. Я разыщу его, живого или мертвого, даже если придется для этого разнести в клочья всю Камулу, камень за камнем! Валка! Я скормлю этот город огненному зверю, а потом потушу огонь потоками крови... Кулл поднялся с кресла: — Отведи меня к тому месту, где ты в последний раз видел Грогана, — сказал он. Брул прервал свою пылкую речь…

— Однако царь может рассудить иначе, — возразила Делькарда. — Мой господин, — обратился Ту к царю с видом человека, терпение которого готово лопнуть в любой момент. — Если Делькарда выйдет замуж за Кулру Тума, то, скорее всего, в царстве начнется война, мятеж и смута. Да мы за сотню лет не разберемся с неприятностями, которые принесет нам этот брак. Советник уже собирался пуститься в длинные рассуждения о законах, генеалогии и истории, но Кулл, не терпевший подобных разговоров, прервал его: …