Книги из серии "Чарли Паркер"

— Бердман, так ты расскажешь мне, что здесь произошло? — голос Коула звучал настойчиво и жестко. * * * Я въезжаю на стоянку перед цветочным магазином. Легкий ветер играет полами моего пальто, и они, словно детские руки, касаются моих ног. В магазине прохладно, пожалуй даже холодно. В воздухе разлит пьянящий аромат роз. Розы —  цветы на все случаи жизни, и спрос на них есть всегда. Пожилой мужчина, склонясь над маленькими зеленым растеньицем, придирчиво рассматривает его мясистые, словно покрытые…

— Бердман, так ты расскажешь мне, что здесь произошло? — голос Коула звучал настойчиво и жестко. * * * Я въезжаю на стоянку перед цветочным магазином. Легкий ветер играет полами моего пальто, и они, словно детские руки, касаются моих ног. В магазине прохладно, пожалуй даже холодно. В воздухе разлит пьянящий аромат роз. Розы —  цветы на все случаи жизни, и спрос на них есть всегда. Пожилой мужчина, склонясь над маленькими зеленым растеньицем, придирчиво рассматривает его мясистые, словно…

Поли Блок глубоко затянулся и стал наблюдать за тем, как конец сигареты превращается из красного в пепельно-серый. У Поли было подходящее имя. В свои шестьдесят три он весил килограммов сто пятьдесят. Салон машины казался тесным просто потому, что в ней сидел Поли. Он мог бы заставить и стадион для гигантов выглядеть тесным, появившись на нем. Честер взглянул на приборную доску: зеленые цифры часов таинственно светились в темноте. — Они задерживаются. — Они будут здесь, — откликнулся Поли. —…

Теперь они пришли за доктором Бэк. Шестидесятилетняя Элисон Бэк занималась абортами с 1974 года, начав практиковать искусственное прерывание беременности сразу после дела «Ро против Уэйд». Еще в молодости она присоединилась к движению «Желанные дети», возникшему после эпидемии краснухи в начале шестидесятых, когда тысячи американок рожали младенцев с серьезными патологиями. Позже доктор Бэк открыто состояла в организации «Сегодня» и Национальной ассоциации за аннулирование Закона об абортах, вместе…

Но те двое, что заплатили за полный бак и залили воду в дымящийся мотор своего разваливающегося «тауруса» около пяти пополудни, были не похожи на людей, оставляющих визитки. Цеберт понял это сразу, почувствовав, как захватило дух, когда они посмотрели на него. В их манере держать себя наравне с плохо скрываемой угрозой была какая-то потенциальная смертоносность, присущая заряженному пистолету или опасной бритве. Цеберт едва различимо кивнул им, когда эти двое вошли, и, понятное дело, не стал спрашивать…

Над деревянным прилавком, за которым Сиберт дневал и ночевал все семь дней в неделю (лишь изредка его подменяли жена с сыном), висело подобие доски объявлений с фасонистым заголовком: «Гляньте, кто здесь побывал!» К доске были пришпилены сотни и сотни визиток. Визитки были и на стенах, и на оконных рамах, и на двери в служебную каморку Сиберта. Тысячи Робов Н. Заурядных и Бобов 3. Простецких, кочуя через Джорджию по своим торговым делам (краска для ксероксов, средства гигиены), оставляли у старого…

Но, упиваясь своим высокомерием и яростью, Иммаил допустил, чтобы его увидели, пусть и на мгновение, в его истинном обличье падшего ангела. Цистерианский монах по имени Едрик из монастыря в Седлеце вступил в борьбу с Иммаилем. Они схватились над чанами с литым серебром в большом литейном заводе около самого Седлеца. И, когда Иммаил переходил из человеческого облика в другой, Едрик сумел схватить его и сбросить в кипящую расплавленную руду. Едрик призвал братьев начать медленно охлаждать металл, и…

И именно Харлану, только ему одному, Барни Шор рассказал тогда историю о девочке, встреченной им в лесу, девочке с запавшими глазами, одетой в темное платье. Она появилась перед ним с первыми снежинками, поманила за собой в глубину леса и предложила поиграть в той северной тьме. — Но я спрятался и не пошел за ней, — сообщил Барни Харлану, пока старик тащил его на закорках обратно на юг. — Почему же ты не захотел, сынок? — спросил Харлан. — Потому что она была не взаправдашней девочкой. Просто…

Когда-то я был мстителем. Больше я им не буду. Но мир этот полон сломанных вещей. * * * Олд-Орчард-Бич, штат Мэн 1986 год Гадальщик вынул из кармана ворох мятых купюр и, послюнив палец, неброско сосчитал дневную выручку. Солнце садилось, колко играя на воде огнистыми и кроваво-красными блестками. По дощатому настилу пляжа все еще фланировала променадная публика — кто с «колой», кто с жирноватым попкорном, — а вдалеке по пляжу слонялись туманные фигуры, кто-то взявшись…

Но были и такие, кто носил ее гордо и напоказ, словно флаг; такой контингент в городке тоже имелся. Говорят, заваруха началась с того, что кучка местных запустила в треснутое лобовое стекло грузовичка Эррола увесистый пивной кувшин с мочой, а Эррол этого терпеть не стал и ответил в таком же духе. Его норов – ярость, которую он удерживал внутри себя, – огнем полыхнула наружу, и Рич в отместку швырнул в окно бара Маленького Тома обломок деревянного бруса. Этого оказалось достаточно, чтобы сдрейфившие…