Книги из серии "Очерки"

Но и в мечтах своих Мариус продолжал оставаться математиком, привыкшим отыскивать неизвестное, лишь бы только для решения задачи были положительные данные. Своим мечтам молодой инженер всегда старался дать реальное обоснование. Благодаря этому, в один прекрасный день он открыл решение трудной задачи и вот каким образом приступил к осуществлению своей мечты. Однажды утром бык, принадлежавший племени, потревожил сон гремучей змеи, был укушен и, разумеется, издох. Краснокожие в то время кочевали как…

При каждой остановке, на каждой станции только и было речи, что о курьере. Рассказы о нем передавались из конца в конец с негодованием и ужасом, больше — с ужасом, как перед страшным бичом вроде египетской казни. Да и действительно — одна из египетских казней разразилась тогда на Лене — загнанные кони падали десятками, но это еще цветочки… Г-н Алабин был страшнее людям: бледный, возбужденный, с сверкающими глазами, ураганом врывался он на каждую станцию. Ему предшествовали — крик избиваемых ямщиков,…

Носками сапог блюститель закона живо отбросил от огня «жаркое»: — Позорно и непозволительно это есть! Он был неподражаем в своем стремлении сохранять и здесь безупречную военную выправку: мизинец левой руки, как на смотре, спрятан за борт мундира, твердый взгляд устремлен вперед. На голове ловко сидела треуголка, цветом плавленого золота сверкала солдатская амуниция, как смоль, чернели еще слегка влажные сапоги, а ножны шпаги сияли, словно серебряный лук Аполлона [3] . 3 Аполлон — древнегреческий…

– О-го-о-о-сть!.. Вахтенный передней баржи вдруг энергично стал ворочать багром, и скоро снова воздух огласился его печальным криком: – При-иня-а-а-л! Опустив в воду шест, он пошёл по борту баржи к корме и, когда подошёл к рулю, с силой толкнул что-то в воде и вполголоса бросил на следующую баржу: – Проводил… И вслед за тем вытащил свой багор из воды. Тогда в промежутке между кормой первой баржи и носом следующей за ней, в полосе воды, освещённой луной, появилось что-то белое и круглое, как…

– Это Аннушка ругается с Фаддеем… – сообщила Соня. – Они всегда ругаются и дерутся… Папа говорит, что нужно одного из них прогнать. – А когда Фаддей был просто кучером, а не венчался с Аннушкой, он не бил её, – задумчиво сказала Соня. – Тогда нельзя было, она могла пожаловаться, – резонно объяснил брат. – Кому? – Папе… – А теперь? – А теперь уж всё равно… Они обвенчались. – Разве когда обвенчаются, то можно драться? Петя помолчал. – Фаддей говорит – можно… Он очень сильный. Он боролся с…

Тот, с удовольствием в больших тёмных глазах, с оскаленными улыбкой зубами, сверкавшими из густой рыжей бороды, осматривал мальчишку и молчал, очевидно, придумывая наказание для вора. У вора же неровно вздымалась маленькая грудь и вздрагивали плечи… А на рябом лице его были отражены испуг, и тоска, и ожидание… – Н-ну… – начал торговец, хмуря брови и стискивая зубы, – и что же я теперь с тобой сделаю, а? Мальчик повёл плечом. – В острог мне тебя запрятать или рвачку дать? Выбирай… что тебе по…

Неизгладимо глубоко врезалась в мою память картина первой охоты на зайцев. Мы сидим с отцом на обрывистом берегу пересохшего старого русла реки, сплошь засыпанного белой и желтой галькой. Впереди за оврагом нескончаемой полосой зеленеют талы — невысокий луговой кустарник. Братья и Мишка-хохол ушли туда с собаками. Отец, взволнованный и молчаливый, уселся меж кустов редкого тальничка. Я не дышу, кровь громко стучит в висках, нервы напряжены до последней степени. Вокруг тишина, побеждающая солнце и…

Чтобы во Франции помещичья жизнь стала такой, для этого надо отдать всю землю аристократии, пэрам и князьям; тогда все это будет и у нас, а кроме того, у нас — прекрасное небо, больше щедрости, больше изящества, изумительная архитектура, статуи, высеченные нашими скульпторами, фрески, написанные нашими Рафаэлями, которым не хватает только пап, захлебнувшихся в золоте. Кроме того, у нас будут изысканные вина, вольность в нравах, умеряемая иезуитами, прикрытая остроумными выходками. Мы можем оплатить…

Садитесь, кружок образовался. Теперь из всех поз поскорее изберите наиболее для вас подходящую, ибо о том, чтобы сесть просто, без затей, нечего и думать. Вот господин оперся локтями на колени и закрыл лицо руками, боясь, как бы случайный взгляд или какой-нибудь заметный предмет не нарушил глубокого внимания к обещанному чтению; другой опустился в уютное кресло, полузакрыв глаза, готовый отдаться убаюкивающей сладостной гармонии волшебных стихов; красавица с высоким лбом и нетерпеливым взором устремила…

— Он записался в Ассоциацию [4] ! — Он присутствовал на похоронах Грегуара, а Тибодо [5] жал ему руку. — Однако, господа, он отличный командир, а это прежде всего... — Прежде всего нужно держаться подальше от политики, тогда можно стать чем-то в наших глазах. — Правильно, правильно, браво! — Подаю голос за него. — А я против. — Тем хуже для вас! — Сударь, позвольте мне сказать вам о том... Нет, я вам не скажу. 4 Он записался в Ассоциацию!…

Тут к его львиному величеству вернулась молодость, и он запел марсельезу львов: Ваши когти точите острее! Вашу гриву взъерошьте торчком! — Отец, — сказал молодой принц, — если вы склонны уступить воле нации, то я готов признаться, что львы всех частей Африки, негодуя на farniente [1] вашего величества, уже поднимают бури, которые могут погубить государственный корабль. «Ах ты, плут эдакий, — подумал старый лев, — ты заразился болезнью королевских наследников, ты только и ждешь…

Впереди названной процессии будет выступать рота национальных гвардейцев, именно тех, что ворвались галопом в переулок Веро-Дода, чтобы установить там порядок, и рубили саблями спрятавшихся в лавках нарушителей спокойствия, кричавших «Да здравствует Польша!». Национальные гвардейцы, разумеется, наденут свои «чапки», единственное, что есть у них польского. Замыкать шествие будет батальон, который отличился во время восстания в галереях Пале-Рояля, бросившись в штыковую атаку на толпу детей, нянюшек…

Привычки и манеры у него не менее смешные, чем внешность; он считает себя обязанным по всякому поводу защищать местный патриотизм; как только он закашляет, сейчас же идет плюнуть в уголок, что при простуде крайне утомительно; прежде чем выпить, он кланяется сотрапезникам, и, прежде чем произнести каламбур, сам хохочет; садясь за стол, пододвигает его к себе; в ресторане Вэри заказывает суп и говядину с тушеной капустой; зовет официанта сударем ; три раза в минуту поправляет волосы, рукава засучивает…

— Праздных? — воскликнул он. — Да это вы, сударь, праздный человек, раз вы целыми днями даже головой не шевельнете и сидите, то носом уткнувшись в книгу, то подняв глаза к небу. Праздных? Да мой барин — самый занятой человек во всей Франции! — Вы меня удивляете, — ответил я. — Чем же ваш хозяин занят? — Первым делом он встает спозаранку, звонит в девять часов, требует газеты и читает их. — А! Понимаю, понимаю, вы говорите о развлечениях, а я говорю о делах. — Да ведь барин работает с утра…

студент, чтобы пройти курс юридических наук и доставить отраду гризеткам; человек, склонный к науке, чтобы научиться; талант, чтобы прославиться; честолюбец, чтобы возвыситься; девица из деревни, чтобы приобрести лоск; депутат, чтобы голосовать; плут высшей марки, чтобы получить известность; писатель, чтобы найти читателей; лейтенант, чтобы стать капитаном; красота, чтобы пленять; гений, чтобы блистать; прожектер, чтобы эксплуатировать; промышленник, чтобы получить патент!…

— А Шатобриан? — спросил я у него однажды вечером, желая узнать, есть ли для него что-либо священное. Он поморщился и ответил мне: — Ни одной новой ситуации!.. Только стиль!.. Резьба по дереву!.. — А Кузен? — О! Прекрасно! Возвышенно! Изумительно! Целых десять апокалипсисов в нем одном. В тот вечер, когда я прочел ему свою прославившуюся фантастическую сказку «Шагреневая кожа», он предложил мне за нее тысячу экю при том условии, что он получает право издать ее в двадцати экземплярах. Я…

Пятая степень преступления Опубликовать карикатуру, изображающую правительство в виде папаши Гаше, замазывающего известкой следы июльских пуль. Пятая степень добродетели Замазать известкой вышеупомянутые следы, писать в «Мессаже», говорить глупости с трибуны, испрашивать для короля цивильный лист [5] в сумме восемнадцати миллионов и называть его сына «радугой», другими словами — утверждать, что радуга въехала на коне в город Лион. 5 Цивильный лист —…

..... Прошел год. После бойни — победа; после победы — дележ; и тогда победителей оказывается больше, чем было сражавшихся. Таков обычай всякой войны. Отпраздновали годовщину, и на празднествах живые пожинали славу павших. Это тоже обычай. В этот торжественный день три наших храбреца встретились во второй раз. Никто из них не участвовал в торжестве, однако все трое вновь свиделись в этот день... На этот раз встреча произошла в убежище правонарушителей и злоумышленников — под тюремными сводами,…