Книги из серии "Полное собрание сочинений в тридцати томах"

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

В пятом часу она обедала дома с мужем. Его простота, здравый смысл и добродушие приводили ее в умиление и восторг. Она то и дело вскакивала, порывисто обнимала его голову и осыпала ее поцелуями. – Ты, Дымов, умный, благородный человек, – говорила она, – но у тебя есть один очень важный недостаток. Ты совсем не интересуешься искусством. Ты отрицаешь и музыку, и живопись. – Я не понимаю их, – говорил он кротко. – Я всю жизнь занимался естественными науками и медициной, и мне некогда было интересоваться…

Анна Петровна (подает ему папиросы) . Берите больше, чтобы потом не беспокоить. Закуривают. Скучно, Николя! Тоска, делать нечего, хандра… Что и делать, не знаю… Трилецкий берет ее за руку. Анна Петровна . Вы это за пульсом? Я здорова… Трилецкий . Нет, я не за пульсом… Я чмокнуть… Целует руку. В вашу руку целуешь, как в подушечку… Чем это вы моете свои руки, что они у вас такие белые? Чудо руки! Даже еще раз поцелую. Целует руку. В шахматы, что ли? Анна Петровна…

Каким же путем, угаданным Станиславским и Немировичем-Данченко, шел в драматургии Чехов? Какими были те узлы, те конфликты, которые питали сценическое действие в его пьесах, наполняли их глубоким социально-нравственным и философским смыслом, поднимали изображение действительности до «одухотворенного символа» (М. Горький)? * * * Свою образную жизнь драматическое произведение обретает на сцене. Как известно, драмой и называется такой вид литературы, который создается для ее сценического воплощения.…

Каким же путем, угаданным Станиславским и Немировичем-Данченко, шел в драматургии Чехов? Какими были те узлы, те конфликты, которые питали сценическое действие в его пьесах, наполняли их глубоким социально-нравственным и философским смыслом, поднимали изображение действительности до «одухотворенного символа» (М. Горький)? * * * Свою образную жизнь драматическое произведение обретает на сцене. Как известно, драмой и называется такой вид литературы, который создается для ее сценического воплощения.…

В ответ ему молчишь и ни о чем не спрашиваешь, но через минуту он повторяет: — Хуже не будет! — Будет хуже! — говорит с другой скамьи какой-то рыжий мужичонко-непереселенец с острым взглядом. — Будет хуже! Эти, что плетутся теперь по дороге около своих кибиток, молчат. Лица серьезные, сосредоточенные… Я гляжу на них и думаю: порвать навсегда с жизнью, которая кажется ненормальною, пожертвовать для этого родным краем и родным гнездом может только необыкновенный человек, герой……

Впервые выступила она на сцену в 1863 г. Она дебютировала в Com'edie Francai e и потерпела кораблекрушение: ее ошикали. Понесши фиаско и не желая здесь, и Com'edie Francai e * , играть вторые роли, она перешла в Th'e^atre de Gymna e * . Здесь счастье ей улыбнулось. На нее обратили внимание. В Th'e^atre de Gymna e пробыла она не долго. В одно прекрасное утро директор театра получил следующую записку: «Не рассчитывайте на меня. Когда вы прочтете эти строки, я буду уже далеко». В то время,…

21-го. В соборе св. Стефана играл орган. 2 * [Иван не уважает женщин, ибо он непосредственная натура и принимает их такими, какие они есть.] Если пишешь о женщинах, то поневоле должен писать о любви.5 3 * [Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья; если же оно проистекает не отсюда, а из теоретических или иных соображений, то оно не то.] Стр 4. 1 * 2 сорочки, 1 ночная, 1 [кальсоны] чулки, 1 платок, 1 кальсоны, 1 полотенце.…

Смирнова. Элегия * I Купила лошадь сапоги, Протянула ноги, Поскакали утюги В царские чертоги. II Ехал груздь верхом на палке, Спотыкнулся и упал И тотчас пошел к гадалке, Там случился с ним скандал. III В метлу влюбился Сатана И сделал ей он предложенье; К нему любви она полна, Пошла в Сибирь на поселенье. IV Сказал карась своей мамаше: «Мамаша, дайте мне деньжат» И побежал тотчас к Наташе Купить всех уток…

Новый этап в собирании и публикации писем Чехова связан с подготовкой двадцатитомного Полного собрания сочинений и писем (М., 1948–1951). Здесь в томах XIII–XX помещено 4195 писем. В дополнение к этому эпистолярному собранию большая группа писем (147) была напечатана в т. 68-м «Литературного наследства» (М., 1960) Публиковались письма Чехова и в периодических изданиях. В двенадцати томах серии Писем настоящего издания помещены все известные письма и телеграммы, а также дарственные надписи Чехова…