Книги из серии "Пятнадцать ступеней к ..."

Если чего-то нет, значит оно непременно будет! Пусть то, что я сейчас скажу, очень многие назовут глупостью и чушью, однако то, что я говорю, — истинная правда: выстоять, удержаться на самом последнем краешке лучше всего помогает ненависть к белому листу бумаги. И неважно, материальный он или виртуальный. Просто есть белая, совершенно чистая бумага. Идеальное воплощение абсолютной пустоты и никчёмья. Позорный флаг капитуляции. Ненавижу. Любая пустота противоестественна. Любая капитуляция позорна.…

В ответ я только фыркнул. Поговоришь с ними, как же… Кто тут меня слушать будет? С таким же успехом я мог бы разговаривать с камышом или болотными кочками. — Ты сильно обиделся? — тихо спросил меня лягушонок. — Да нет. Какой в этом смысл? — Ты всегда один… — ещё тише сказал лягушонок. — С тобой никто никогда не играл. — В глазах опять сверкнули слёзы. Ну я и дебил! Были бы руки, дал бы себе по шее. Хотя у меня и шеи нет. Как и мозгов… Вот какого, спрашивается, чёрта, грузить своими проблемами…

Однако речь не о том. Новый компьютер был уже куплен, а старый ещё не продан. Все обязанности по очистке квартиры от устаревшей техники супруг мужественно свалил на меня. Если учесть, что мои познания в компьютерах ограничивались формулой «включить-выключить», разумным поступок никак не назовёшь. Я всеми правдами и неправдами оттягивала разговор с торговцами подержанной техникой, в том числе и аргументом «Мне ведь надо хоть немножечко научиться этим пользоваться!». — Надо, — согласился муж и начал…

Только звёзды не захотели разговаривать с Прошкой. И вовсе не потому, что считали червяка плохим, мелким или скучным. — Мы очень устали, — жалобно стонали звёзды и отворачивались от Прошки. — Дай нам поспать. Ведь завтра мы должны целый день освещать и согревать наши земли. — Но ведь этим занимается солнце, — не поверил Прошка. — Каждая звезда и есть чьё-то солнце, — объяснили звёзды. — Днём мы светим ярко и горячо, и поэтому должны быть очень большими, чтобы нашего тепла хватило всей земле. А…

Настроения не испортил даже отпуск, пришедшийся на ноябрь, и отсутствие денег на путёвку в тёплые края. Что там Кипр или Анталья, когда парусник Сергея плыл в страны несравненно чудеснее, чем переполненные туристами средиземноморские банальности. Минула зима, вслед за ней промелькнули весна и лето. Сергей ничего не замечал, всецело поглощённый парусными грёзами. В сентебре отклеивающиеся обои и краска, которая отлущивалась от потолка и падала на постель, заставили подумать о ремонте. Сергей…

— Даже не выслушав, в чём проблема? — возмутилась я. — Богам присуще всеведение и всезнание, — пожал плечами адепт. — Даже таким, как она. — Каким? — спросила я дрогнувшим голосом. — Ну… — адепт сделал неопределённый жест. — Она — та ещё Богиня. Похоже, более внятных объяснений не будет. Я решилась. — В любом случае, попробовать надо. — Само собой, — ответил адепт и включил телевизор. На экране заламывала руки героиня слезливого сериала. Я прошла за занавеску. Вторая половина комнаты…

— Конечно, — сказал Никита. — Если скреплять осколки и пробки глиной, то получится хороший дом. — И где же я возьму глину? — растерялся Игнат. — Тут неподалёку есть глиняный пласт. — А ты покажешь как скреплять глиной стёкла и пробки? Я ведь не умею. — Это несложно, — кивнул Никита. — Гораздо труднее будет найти дорогу на поверхности. Я ведь всегда хожу под землёй. — Ничего страшного, — сказал Игнат. — Я возьму фонарик и пойду с тобой под землёй. — И где же ты возьмёшь фонарик? — стали смеяться…

Да, мы называли себя драконь е рами, чтобы даже в имени отличаться от драйги а нов, оборотней человеческого обличья, способных превращаться в крылатых огнедышащих ящеров. Мы побеждали драйгианов на земле, в небе и в море. Мы могли вообще прогнать их обратно за океан, в их скалы и пустыни, мёртвые как сама смерть, ведь все драйгианские леса, луга и реки одиннадцать столетий назад сожгла упавшая с неба комета. Но император и его вельможи испугались, что вместе с драйгианами прогонят и их. Ведь…

+ + + Андрей вытер губы тыльной стороной кисти. С трудом удержался, чтобы не сплюнуть — настолько отвратительным было жадное прикосновение чужого рта, цепкие и хищные, как у паука, объятия… Противно. Мерзко. Оскорбительно. И дело даже не в том, что целоваться к тебе лезет парень. Хотя и это тоже неприятно. Однако гораздо мерзче оказалась именно насильственность поцелуя. — Прости, — тихо сказал Павел. — Я не хотел… — И поэтому попытался меня напоить, — зло процедил Андрей. — Что было в вине? …

— Очень на сугробы похоже, — буркнул один из бобров. — На них глядючи даже из хатки выходить не хочется, до того противно. Сразу зиму вспоминаешь. — Значит, на зиму и впрямь похоже, — пробормотала Маруся. И полетела в лес, рассказывать медведю, как нашла летнюю зиму. * * * Пантелеймон её затее не обрадовался. Но Маруся продолжала упорствовать. — Да ты пойми, мы сами себе можем зиму сделать! — доказывала она. — Горку из камней построим, на санках кататься будем. Каток замостим, на коньках разъезжать…

Невозможное вид е ние не рассеялось. На крыше трансформаторной будки действительно сидит ангел. Нечего было и надеяться — это не галлюцинация. Ни одно, даже самое безумное галлюцинаторное переживание не поместит ангела на задворки муниципальной общаги. Олег посмотрел налево, на поросшую бурьяном груду строительного мусора. Глянул направо, на длинный ряд доверху забитых мусорных контейнеров, которые не очищали уже неделю. Коротко, прерывисто вздохнул и заставил себя посмотреть на ангела. …

Особенно сильным это стремление становится весной, когда снежный покров сменяется пёстрой вуалью из трав и цветов. Старейшины племени не удерживают молодёжь от путешествий в низший мир. Советуют лишь соблюдать осторожность — никогда не ходить и не летать в одиночку, а только стаей, и в сопровождении воинов. Вторым условием для путешествия становилось обещание никогда самим напрямую не заговаривать с бескрылыми. Пусть все разговоры ведёт специально обученный проводник. + Он был совсем не похож…

— Я найду их, — ответил Сергей. — Слово офицера милиции. Я засмеялся и тут же оборвал смех. Похоже, для этого человека клятва словом офицера — не пустой звук, и служба в милиции — не только работа и зарплата. — Простите меня, — сказал я. — И… спасибо. — Я найду их, — повторил мент. — Вашего брата это не вернёт, но… Их ведь надо остановить. Сейчас они наверняка убивают ещё какого-нибудь хорошего парня. Или волокут в кусты девчонку. Или грабят бригаду скорой помощи, которая из-за этого не сможет…