Книги из серии "Собрание закатов"

Запах первой сирени… Были в детстве прозрачны ручьи и закаты, и текли сквозь камыш и осоку мгновенья. Взмах платка и перрон. И не будет возврата к золотистой звезде над кипеньем сирени. Придорожная пыль и усталость утраты. От тоски ножевой не отыщешь спасенья. …Где-то колокол плачет, как плакал когда-то, где-то девичьи очи светлы и весенни… Запах первой сирени…

1 Из глубины тебя в глаза мне смотрят глаза ещё не сбывшегося сына. Во имя этой жизни наши жизни должны бы, знаю, слиться воедино. Во имя этих рук, его ручонок, мои должны бы убивать и строить… Во имя этих глаз ты спрячешь слёзы, хотя без слёз больнее будет втрое. 2 Не надо этого, родная. Пусть нас не держит никакая сила, насильно нас с тобой соединяя. Ни слово, озарённое тобою. Ни то, чего не высказать словами. Ни ливень страсти, прошумевший…

Спит и стонет хищник посреди пустыни, всей угрюмой тушей извергая вой. Стынет горький пепел. Леденея, стынет ковш, в который бронза выплеснула вопль. Что за птицы скорби в небе прокричали? Где, какая ждёт их страшная страна? Порванные нервы скручены спиралью, как на старой скрипке рваная струна. Не пускает взгляда каждая станина, каждая стена. А на них, на стенах, — лоскуты дознанья. Блещут в стылом горне бронзовые грани, и скрипят подошвы в комнатах пустых.…

te t Аромат полей Лонкоче Злой дух здесь овладел землёю омрачённой, сгрёб нивы нежные, кривые горы сдвинул; когтями он изрыл поверхность защищённой прямолинейными аллеями равнины. И насыпь поднялась, стряхнув свою усталость; ладонью скорбною раскрылся холм; и, точно хмельные всадники, галопом тучи мчались в отрыве от небес, от бога и от почвы. И землю взрыл поток; земля от наводненья бежала с мокрым лбом, утробу раскрывая. В проклятых сумерках в различных нанравленьях…

На солнце бабочка кружится, вся загораясь временами. К листу слетает, застывая, частица пламени живая — и лист колышет это пламя. Мне говорили: «Ты не болен. Всё это бред. Тебе приснилось». Я тоже что-то говорил им. И лето жатвою сменилось. Печальных рук сухие кисти на горизонт роняет Осень. И сердце сбрасывает листья. Мне говорили: «Ты не болен. Всё это бред. Тебе приснилось». И время хлеба миновало. И снова небо прояснилось. Всё на земле,…

Ты отказала мне во всём, и всё же я и такой свою любовь приемлю. Хотя бы потому, что смотрим оба мы в это небо и на эту землю. Я чую, как сплетеньем вен и нервов, укрытых под мерцаньем лунной кожи, ты содрогаешься в объятьях ветра, который и меня объемлет дрожью. Ты отказала мне во всём, и всё же ты — зрение моё и осязанье. Как счастлив я, что вижу это поле, которое ласкала ты глазами. Не разлучит меня с тобой разлука: зажавши уши и глаза зажмурив, я в птичьей…

По тебе я ночами изнываю от жажды и сквозь бред прорываюсь тщетно к жизни твоей. Так до судорог жаждет опалённая сельва жаждой жаркого горна, жаждой жадных корней. Что мне делать? Я сгину без очей твоих ночью. Я без них различаю одну пустоту. Твоё тело налито болью всей моей смуты. Ты меня настигаешь, как звезда — темноту. Я родился в рубашке из терновых вопросов. Лишь в твоём многозвучье я ответы нашёл. Белый якорь, упавший в наше общее море, ты зерну моей сути — борозда…