Книги из серии "Святочная книжка"

— Возьми себ вторую жену, государь, — да продлитъ она твое потомство. Долго и честно вдовлъ ты; никто не поставить во грхъ, что снимешь ты трауръ по покойной графин, прекрасной Катерин Анжуйской. — Храбрые вассалы, хорошъ вашъ совтъ. Іоланту буду я сватать — Іоланту, Одонову дочь, отъ царственной крови Неверовъ. Пусть не два она, а вдова — королевичъ былъ мужемъ ея, сынъ святого Людовика, Жанъ, что отъ людей былъ прозванъ Тристаномъ [3] . Самъ я вдовецъ, и знатной вдов прилично стать моею женою.…

Существуя слишкомъ три вка рядомъ, до извстной степени соперничая одна съ другою за преобладаніе, дв религіи, об проповдующія единобожіе и возвышенныя нравственныя начала, — ибо культу Миры нельзя отказать въ таковыхъ, несмотря на нкоторыя мрачныя его подробности, — не могли претерпть такое тсное сосдство безъ нкотораго взаимовліянія. Он одновременно и мшали одна другой, и помогали. Что христіанскія вліянія проникали въ мираизмъ, — по всей вроятности, по преимуществу черезъ гностическія секты, —…

И, чтобы достать себ золота, пришли къ намъ грозные сверные волхвы. И — во имя золота — растоптанъ нашъ пастырскій народъ, разорена земля, поруганы домашніе очаги, отнята свобода. О! ты правъ, святой Іосифъ! Они зовутъ себя христіанами, какъ и мы, поютъ псалмы, читаютъ молитвы. Но они лгутъ, они притворяются. Истинный богъ ихъ — золото, и, чтобы они врили въ могущество Божіе имъ надобно, чтобы и богъ ихъ былъ золотой и вытягивалъ бы на всахъ столько-то и столько-то фунтовъ стерлинговъ. Они богаты,…

И въ замокъ вошелъ онъ, и стало ему тепло, и благородное общество онъ увидлъ. За столомъ сидли одни, поглощая драгоцнныя яства и ароматныя вина; другіе играли — кто въ кости, кто въ безикъ; а больше всего было танцоровъ, — и такъ вс топали и вопили они, что земля тряслась подъ ногами. — Почтенный господинъ! вы всхъ выше головою, и вс кланяются вамъ въ поясъ! Если вы хозяинъ этого замка, позвольте заблудившемуся бдняг, старому скрипачу, провести ночь гд-нибудь въ уголк подъ вашимъ кровомъ. …

Марія была двушка красивая, рзвая, небольшого ума и легкомысленная. Отецъ любилъ ее безъ памяти, а ей, конечно, было скучновато хоронить молодость среди болотныхъ тумановъ Дыры въ Адъ, и хотлось ей и себя людямъ показать, и самой людей посмотрть. Привязанность къ отцу долго сдерживала ея легкомысліе. Но однажды въ пустыньку зашелъ на ночевку молодой пилигримъ, писаный красавецъ собою. Марія влюбилась въ него, по первому взгляду, по уши. Проснувшись на завтра утромъ, Жакъ Магро не нашелъ въ пустыньк…

— Истиннымъ Богомъ… да что-же ты вздрогнула, красотка? Или не любишь божбы? Ну, такъ дьяволомъ клянусь — лихимъ рыжимъ весельчакомъ, самимъ господиномъ Сатаною! Ты какъ разъ такая жена, какъ надо мне, лихому контрабандисту! Хочешь выйти за меня? Выйти безъ кюрэ и венчанья? Пировать свадьбу подъ пятницу, есть мясо, пить вино и хохотать надъ сухояденіемъ святошей?… — Ладно, хочу! По рукамъ! — молвитъ красотка. — Вотъ слово, такъ слово!.. Золота стоить оно! Эй, ты, трактирщикъ! Живо, подай намъ…

— Скажи намъ правду: кто ты такой? почему живешь столь странною и столь долгою жизнью? Быть можетъ, ты самъ Теутатесъ? Тогда откройся намъ, — мы станемъ приносить теб жертвы. Старикъ молчалъ. Но, когда они настаивали, онъ пришелъ въ волненіе и, съ усиліемъ, отвтилъ имъ два слова: — Я жду. — Кого? — Не знаю. Готовятся великія чудеса. Я смутно предчувствую ихъ, но — что несутъ они, мои глаза еще не видятъ, уши еще не слышатъ… Когда увижу и услышу, скажу вамъ. А теперь жду, жду, жду… Каждый…

Покуда в библиотеке нет ничего нового — по крайней мере, для меня… Есть, конечно, большие редкости, и я рад, что имею их под рукою, но все уже читано. Я ведь по духу прямой наследник прадеда Никиты Афанасьевича, даром что воспитался в строгой, рассудочной, положительной школе, в презрении к супернатурализму, в привычке считаться только с осязательными фактами. Кровь взяла свое. Мое материалистическое воспитание пригодилось мне лишь к тому, что, едва я стал самостоятельно думать, я интересовался исключительно…

Въ особенности, быкъ — въ почетномъ качеств потомка тхъ быковъ, что согрвали лежащаго въ ясляхъ Божественнаго Младенца. Онъ въ состояніи даже прорицать будущее, а изъ прошлаго разсказываетъ много подробностей достопамятной ночи, пропущенныхъ въ Св. Писаніи. Онъ былъ свидтелемъ поклоненія пастырей и волхвовъ, знаетъ вс приключенія послднихъ въ путешествіи ихъ съ высоты Востока и можетъ возстановить событія до послдней черточки. Когда волхвы вошли въ вертепъ, Младенецъ Іисусъ бросилъ на нихъ взглядъ…

— Ты Мурадъ? — спросилъ онъ наконецъ. — Да, господинъ. — Ты пришелъ къ намъ изъ-за Аракса. Зачмъ пришелъ? — Вы сами знаете, господинъ. Судья усмхнулся, погладилъ бороду и сказалъ: — Знаю. Отъ насъ за Араксъ идутъ за богатствомъ, а къ намъ изъ-за Аракса бгутъ отъ казацкой пули и сибирскихъ снговъ. Ты таковъ же, какъ вс. Но объ этомъ не надо говорить. — Русскіе меня ищутъ, господинъ. Судья закрылъ глаза и долго молчалъ. — Они всегда ищутъ, — возразилъ онъ. — Намъ будутъ о теб писать.…

И пропалъ безъ всти бдняга Госленъ, и съ тхъ поръ уже никто не уживался и двухъ дней къ ряду въ его запустломъ дом. Потому что — едва падутъ сумерки — вновь тутъ какъ тутъ и пируетъ за столомъ нечистая сила. И — видли люди: тутъ же сидитъ и фермеръ Госленъ, блдный, истерзанный, и полными ужаса глазами смотритъ на демонскій ужинъ. Наконецъ и домъ обветшалъ, развалился, истлли его обломки. Но мсто, гд онъ стоялъ, навсегда осталось проклятымъ, — такъ облюбовала его нечистая сила. Ничто не спорилось…

— Назови сына Христофоромъ. — Вотъ такъ имя! Я никогда не слыхалъ его. Что оно означаетъ? Прохожій возразилъ: — Ты скоро самъ поймешь его и предпочтешь всмъ другимъ. — А какъ скоро? — Когда въ этомъ кра свтъ замнитъ тьму. Прохожій удалился, а язычникъ долго ломалъ голову надъ его загадкою. — Какая же у насъ тьма? Разв есть край свтле нашего? солнце тепле? небо ярче? море сине? Такъ мальчикъ и сталъ Христофоромъ. Трудно было съ нимъ отцу-матери. Онъ выросъ такъ великъ, толстъ и силенъ,…

Cлучилось это въ XII столтіи, при епископ Вилибальд, въ прекрасномъ графств Фландріи. Государь ея — Робертъ II, по прозванію Іерусалимскій, — былъ въ давнемъ отъзд: обтъ, данный Христу и пап, увелъ его въ крестовый походъ и задержалъ въ Святой земл на долгіе годы. А между тмъ, въ стран было худо. Три лта, одно за другимъ, стояли мокрыя. Пажити сгноило ливнями, морскія наволненія опустошили побережье. Наступилъ голодъ, а за голодомъ пришла чума. Развился разбой. Шайки бандитовъ бродили по краю,…