Книги из серии "В стране озёр"

Да и для чего Айно нужна была загорожа: огорода около её избы не водилось, и она только мечтала о грядках картофеля. Хлебных полей также около усадьбы не было: не любил Генрих заниматься такими пустыми делами. Мечтатель он какой-то был и всё думал, что вот кто-то придёт и изменит его жизнь к лучшему.…

— Короша дача… Моя знакомая… Пишите адрес… Сосна!.. Р-ругом сосна!.. Озеро, лодка, молоко, яйца… Две комнаты, балхон… Все эти слова он произнёс по-русски и настолько хорошо, что я его понял. Я пришёл даже в восторг, услыша два слова: «рр-ругом сосна!», и стал его расспрашивать, где дача его знакомой,…

Объяснения между супругами в этот момент не произошло. Давыдка потянулся к жене с рукой, и та подала ему свою. Давыдка улыбнулся кривой улыбкой, и жена ответила ему улыбкой, но что это была за улыбка? Плохо смыл Давыдка с лица сажу, и это рассмешило городскую женщину. — Хильда!.. Хильда!.. — начал,…

— А, может быть, как-нибудь и разберут… Господь с ними!.. Мой долг не скрывать моих поучений… Особенно горьким оказалось для о. Василия сознание, что его книжечка не заинтересовала пансионских дам. — Вот так всегда и случается: слово истины как бисер под ногами, — говорил возмущённый о. Василий. —…

Сидели они в лодке, сложив вёсла, а ветер с берега уносил лодку всё дальше и дальше… И костры стали маленькие, и берег синел едва заметной полоской… Висело над ними туманное небо белой ночи. Высоко над головами проносились белые чайки. Спешили чайки к берегу на ночлег и так печально попискивали, точно…

— Видела я его, — отвечала Ида и прошла в соседнюю комнату и засветила лампочку. — Хочешь есть? — спросила Маестина. — Нет, — отвечала Ида. И подробно рассказала о том, как она пришла к барыне-помещице, в большой двухэтажный дом, и как барыня усадила её в столовой за большой стол и начала угощать…

Я подошёл к ней ближе… Зашуршал песок… И подняла она глаза… И глянула… И понял я, что ей милей холодный, молчаливый камень, чем я, непрошеный, чужой и мёртвый с мёртвыми словами утешенья… Я видел на песчаной отмели холодный камень в объятьях девушки… Она меня смутила… Она меня чужим, холодным…

— Почему же, — спрашиваю я Пекко, — христианские товарищи не понравились товарищу? Пекко лукаво улыбается и отвечает: — Что же, — говорит он, — они только о христианстве думают и кричат… … Припоминаю лозунги на избирательных бюллетенях в тех участках, где выставлены были кандидатами в депутаты…

Как будто не для него сказал я эти слова, а так — для себя высказал свои тайные мысли. Улыбнулся старик кривой улыбкой, точно невзначай посмотрел мне в глаза, но с любопытством посмотрел: «Мол, что он говорить?» — и добавил: — Растудишься… Холодно… Пойдём со мной — рыба ридет, сын ридет… Иду с…