Книги из серии "Великолепный век"

– Какой еще? – Мужчин услаждать. Их мужчины, кроме четырех жен, еще могут сколько угодно вот таких рабынь держать, чтоб каждую ночь новая была. Гарем называется. Кто поспособней, тех обучать начнут. – Чему же? – А многому. Языку своему и многим чужим, какие выучишь. Письму, счету, пению, танцам, играть научат на разных инструментах, Коран обязательно… – Это что? – Вроде Библии нашей или Священного Писания. – Читать? – Нет, женщине его читать не положено, это для них Святая книга. Только пересказывать…

В 927 году хиджры (1521 г.) в Стамбуле не просто нежеланная, а ненавистная гостья, которая незваной приходит часто, – чума. Она почти каждый год собирает страшную дань. Оттоманы относятся к ней как к божьей каре, а потому не противятся. Черное проклятье не миновало и дворец. И дань на сей раз была самой страшной – не стариков, не больных и слабых, не красавиц наложниц или изуродованных евнухов забрала чума, а султанских детей. Погибли сыновья Сулеймана. Фюлане, матери старшего из умерших принцев…

Нет, дом оставался там, за морем, за горами, за лесами… Не дойти, не доехать, только в мыслях и вернешься. Но родилась крошечная Михримах, а потом Абдулла и Селим, потряслась Хуррем от страха за детей, пока султана не было в Стамбуле, а янычары били в днища котелков и разоряли столицу, и поняла – и в мыслях не вернется. Где у человека дом, там, где он родился, куда тянет его сердце? Но теперь сердце Роксоланы было здесь, а она сама окончательно стала Хуррем. Не потому, что любила Сулеймана, любовь…

– Ты звездочетам веришь? – Кому? – Тем, кто предсказывает события и определяет судьбу по звездам, – раздосадованно поморщился кизляр-ага. – Да знаю я, кто такие звездочеты. Только при чем здесь они? – Веришь или нет? Роксолане надоели эти игры в тайну, она огрызнулась: – Нет! – Зря. Астрологи правду говорят, они могут предсказать судьбу любого. – Разве можно заглядывать в будущее? Если знать наперед обо всем, что случится, к чему тогда и жить? А как же воля Аллаха? – Затарахтела… –…

– Я не думала в Иерусалим заходить. Кивнул: – Хорошо, спрошу, когда большой караван. – Я могу с малым, так даже лучше. – Почему? – Не хочу, чтобы сказали, что нарочно ради славы еду. Пусть будет тихо и незаметно. Для души, а не для славы. Пусть как можно меньше людей знает. – Хуррем, зачем тебе хадж? Она чуть помолчала, словно подбирая слова, потом тихо-тихо, едва сама расслышала, произнесла: – Столько грехов и дурных мыслей за все годы накопилось, столько грязи в душе… Очиститься…

Эстер покачала головой: – Пусть госпожа не беспокоится, на сей раз Повелитель решится. Хотелось крикнуть: «На что решится?!», но Роксолана только вздохнула: – Боюсь, что нет… Четыре служанки молча стояли у двери вдоль стены. Всегда рядом, молчаливые, готовые услужить, немедленно исполнить любой приказ, даже предугадать любое желание своей госпожи. Среди них уже не было тех, кто знал султаншу совсем молодой, даже тех, кто вообще знал ее не султаншей. Роксолана почему-то подумала, что нынешних…

И в санджак с сыном она не поехала, и на трон рядом с султаном села, и дела вершила многие, словно великий визирь. И из бывшего гарема переехала в Топкапы, ближе к султану, оставив прежних наложниц во главе с бывшей кадиной (матерью султанского сына, умершего от оспы) Гульфем в Старом Дворце. Быть отставленной наложницей, конечно, ужасно, но и всесильная султанша всего лишь рабыня своего Повелителя, что легко доказали события следующих месяцев. Нелепость, Гульфем приехала в Топкапы, сначала осматривала…

Аласкар – первая любовь Хюмашах… Сколько ей было тогда – лет тринадцать-четырнадцать? В Стамбуле было неспокойно, султан и Великий визирь далеко в походе, Стамбулом управлял позже казненный Кара-Ахмед-паша, муж султанской сестры Фатьмы, личность для Роксоланы и ее дочери и внучки весьма опасная. Тем более Кара-Ахмед ненавидел Рустема-пашу, мужа Михримах и отца Хюмашах. Султанша предпочла увезти дочь и внучку в Эскишехир, не объясняя, куда именно поедет. Кара-Ахмед-паша решил, что она едет к султану…

Сулейман был десятым султаном, который получил сильную страну с установившимся порядком почти во всем. Европейцы прозвали его Великолепным, а время правления – Великим, а османы – Кануни, то есть Законником, Блюстителем законов и обычаев. Он таковым и был, соблюдал законы шариата, чтил все писаные и неписаные законы своего народа и государства и только в одном случае, не колеблясь, нарушал их – если дело касалось зеленоглазой колдуньи, захватившей сердце молодого султана с первой минуты и навсегда.…