...А что будем делать после обеда? (сатирические рассказы о маленькой стране)
Шрифт:
Что касается технического прогресса, то существует крошечное пятнышко, которое на карте Ближнего Востока представляет государство Израиль, конечно, не идущее ни в какое сравнение с высоко индустриальным Западом. Так что можно понять, как мы гордились, когда израильская электронная фирма разработала тончайшую систему охранной сигнализации, которая вряд ли когда-либо предлагалась на мировом рынке. Сразу вслед за этим ее конструкторские разработки прямо из-под носа охранной сигнализации выкрали ночные воры.
Фабрика срочно сделала необходимые выводы, приняла ночным сторожем
Без дисциплины нельзя
К выдающимся национальным достижениям моего народа принадлежит дисциплина, всеохватывающая дисциплина, и тем не менее, не такая, которой следуют слепо.
Если, к примеру, на телефонной будке висит объявление "Не работает", нас сразу охватывает сильное желание позвонить отсюда, и мы делаем от девяти до десяти попыток этого.
Если нас настоятельно просят: "Пожалуйста, пересчитывайте деньги сразу же у кассы, последующие претензии не принимаются", мы сразу же идем домой для последующего пересчитывания денег, и устраиваем скандал, поскольку нас явно обсчитали.
А если на двери стоит "Входить запрещено", мы и в самом деле не настаиваем, чтобы войти. Хотя приходится. Чтобы проверить, что такое, собственно, за дверью происходит.
Вот так. Мы, следовательно, соблюдаем дисциплину абсолютно индивидуально.
Деньги роли не играют
— Директор Шультхайс, прежде, чем мы приступим к слушаниям, напоминаем, что вы не обязаны высказываться. Парламентская финансовая комиссия, перед которой вы стоите, вас к этому не принуждает.
— Большое спасибо за напоминание, г-н председатель.
— Пожалуйста.
— Так я могу идти?
— Конечно. Но мы бы, вообще говоря, охотно побеседовали с вами об убытках вашего предприятия, которое, в конечном итоге, поддерживалось правительством.
— Откуда вы знаете, что у нас убытки?
— Из газет, г-н Шультхайс.
— И вы верите газетам? Сначала они написали, что у нас убытки в 20 миллионов, потом они превратились в 40 миллионов, и наконец, стали 70 миллионами. Над такой отчетностью можно только посмеяться.
— И какие же у вас убытки на самом деле?
— По меньшей мере, вдвое выше.
— Как же они появились?
— Мы можем только констатировать, что получили все субвенции [27] правительства. Я и говорю вам, что мы уже давно сообщали о недостатке прибыли.
27
Субвенция — денежное пособие со стороны правительства.
— Но для отсутствия прибыли тоже должны были быть основания.
— Конечно.
— Ну, так и в чем они?
— Главным образом, в сложившихся обстоятельствах. Иногда даже в том, как развиваются дела. Это особенно сложный вопрос, господа.
— Разъясните нам хотя бы на примере.
— С удовольствием. Возьмем, к примеру, проект плотины в Занзибаре.
Очень многообещающее задание. Мы смонтировали гигантские строительные приспособления, решили сложнейшую конструкционную проблему, преодолели все языковые трудности, а потом наступило весеннее половодье, которое сломало все наши расчеты.— Какого рода были строительные приспособления?
— Защитная дамба и отводные каналы для весеннего половодья. Это был весьма интересный проект.
— А как вами было получено это задание?
— Мы работали через посредника, как и все предприятия, поддерживаемые правительством. Наши калькуляции стандартные. Из общей стоимости проекта мы вычитали плановые убытки нашего предприятия…
— В каком размере?
— В как можно меньшем. Обычно мы рассчитывали на убытки от 15 до 30 процентов. Но деньги на взятки мы туда не включали.
— Это почему же?
— Потому что не хотели отягощать человеческие отношения жесткой деловой практикой. Так что подкуп в наших книгах учитывался отдельно.
— А именно, где?
— В моей маленькой черной записной книжке. Вот, посмотрите: "Муке 750000 на клетчатый поезд". Все тут.
— Что такое клетчатый поезд?
— Этого я уже не помню. Но это был очень интересный проект. Или вот: "Ага Хан 903–705", нет, это телефонный номер, извините.
— Так вы свыше 20 миллионов растратили на взятки?
— Это особенно сложный вопрос.
— Но нам бы хотелось услышать, как это у вас происходило.
— Очень деликатно. Наш представитель отправлялся за границу с маленьким черным чемоданчиком, полным банкнотами, платил кое-кому кое-какую сумму, возвращался и докладывал: "Все в порядке". Самое главное, никаких свидетелей, и все тихо, и дело потихоньку продолжает развиваться. В большинстве случаев мы даже не знали, кто и где получал деньги. Возьмите хоть, к примеру, случай с колумбийским министром внутренних дел. Как-то темной ночью мы ему забросили в окно два миллиона, чтобы он нам поручил строительство канализации в Колумбии.
— И этого было достаточно?
— Нет. Мы слишком поздно узнали, что в этом доме живет не министр внутренних дел, а архитектор, который уже несколько месяцев, как умер. Но кто разберется в этих колумбийских телефонных справочниках?
— А как вы учитывали убытки?
— По статье "Высшие силы". Наше предприятие работает с так называемым "одинарной бухгалтерией". С одной стороны, учитываются расходы, а для доходов используется штемпель "Не считать!". Система очень надежная.
— Остается лишь выяснить, кто или что стало причиной ваших убытков.
— Судьба. Она расстроила столько наших планов. Может быть, и не преднамеренно, но так выходило. Я думаю, так получилось и с сооружением никарагуанского побережья.
— А это что такое?
— Один в высшей степени интересный проект. Мы сторговались с правительством Никарагуа на 60 миллионах кордоб при обменном курсе 1 кордоба = 1 израильскому фунту. В последнее мгновение местная валюта обесценилась и опустилась до курса 10 кордоб за 1 израильский фунт.
— Почему же вы не ввели в ваш договор условие об изменении курса валют?