...Имя сей звезде Чернобыль
Шрифт:
Изгнал человека из рая окончательно уже не Бог — человек. Сам себя — 6 августа 1945 г. И лишил бессмертия, впервые — тоже сам человек.
Да, боли хватало, всегда, но оставалось бессмертие. И всё, что было, было счастье. Всё. Счастье бессмертия, надежды, неистребимости правды живой.
Корнелий Саган. Знамен/итый/ астроном и один из авторов исследования о последствиях ядер/ной/ войны:
— Пепел капитализма не удастся отличить от пепла социализма.
Именем справедливой идеи создали несправедл/ивое/ общество.
А теперь это несправедливое, непродуктивное общество навязывают
23.2.84 г.
У истории сколько путей? Не случись Октябрьской [революции], — не появился бы фашистский противовес, вариант; а без этого не делали бы в 40-е бомбу, и тем более не сбросили бы ее (помахали пальцем Сталину) и т. д., вплоть до нынешней ситуации…
27.2.84 г.
Таллин. 28.2.1984 г.
У борьбы за мир есть своя тактика и стратегия. Одна — до установления «Першингов». Другая — когда это стало фактом. Стратегия одна и на много десятилетий — полный отказ от оружия масс/сового/ уничтож/ения/ядерного…
Поэтому задача — открывать глаза на опасность послед/ствий/ эпидемии, ее истинная угроза. Слишком много охотников это свернуть.
…Необратимость того, что смогли врачи. Что делают физики, сознающие свою ответственность. Или фильмы, такие как «На след/ующий/день». Именно необратимо.
Да, это относится к стратегии борьбы за мир: постоянное слово правды, чем кончится война, если ее допустят люди.
…Ну, а реакция человека, адекватная ли?
Стык науки и иск/усства/, лит/ерату/ры, шов, где слабина. Но тут как раз сила: симбиоз того и др. Лучший пример: [телемост] Москва — Космос — Калифорния. Идея: выступают ученые, но средства близкие к иск/усству/: посмотреть в глаза друг другу. Чтобы снова вернуться к себе, к человечеству.
Термояд/ерное/ оружие сделало невозможным войну. Война невозможна, она умерла, как социиал/ьное/, историч/еское/ явление. Как орудие и сред/ство/ политики. По крайней мере, мир/овая/ война.
Зато реальностью стала катастрофа, термояд/ерная/ катастрофа.
Мы последнее поколение, знавшее, что мы — бессмертны, род наш человеческий, и первое — познавшее, что мы как раз смертны, способны быть уничтоженными, а точнее — себя уничтожить.
Балахон смерти [на Достоевском] на Семен/овском/ плацу: не может чел/овек/ быть несчастлив, коль у него годы и годы впереди…
Сегодня такой балахон на человечестве, и мы понимаем: те несчастья были счастьем!..
«В отвлеченной любви к человечеству любишь почти всегда одного себя». («Идиот») [Достоевский].
В войну не верил, что меня убьют. Дескать, и теперь не верим, что может быть всему конец, а след/овательно/, и мне.
Но тут я не о себе думаю, о себе меньше всего, а обо всех, а в это верить «легче».
Итог истории — с т. зр. того, что я в результате появился. Значит, не только потери, но и + [плюс].
Ну а после атомной, если бы появились уродцы, со своими представ/лениями/ о нормах?
Не будь человека, трагедия мироздания протекала бы перед пустым залом (кто сказал?)
«Деспотизм производит войну, и война поддерживает деспотизм. Те, к/отор/ые хотят бороться с войной, должны бороться только с деспотизмом» (Толстой).
Правота — неправотой, если кто-то
и сегодня рад на вселенском пожаре изготовить себе яичницу.«В конечном счете, сейчас всё зависит от того, чтобы человечество осознало: есть одна цель, один общий враг, угрожающий человечеству — ядерное оружие» Е. П. Велихов.
(17 мая 83 г.) На всесоюз/ной/ конфер/енции/ ученых.
Убийца Пушкина. Ну, а Толстого? А Бетховена! И… Кто? Да тот, что сбросит ее, бомбу. Сколько раз, бесчисленно он — Дантес!
…Нужно, необходимо усилие, чтобы принять в себя всю правду, к/отор/ая уже не позволит жить прежними представл/ениями/, поступками. Видимо, нужна работа, направленная на каждый соц/иальный/ и профес/сиональный/ уровень, а не вообще. По-др/угому/ надо гов/орить/ с учеными, по-иному с писателями и т. д. С массой улицы.
А для этого, — как можно больше людей из различных социал/ьных/, проф/ессиональных/ и пр. групп вовлекать в активное движ/ение/, начатое, напр/имер/, врачами.
Врачи сказали — не только врачам, но и всем. Но своим языком — о последней эпидемии. Физики, да, Велихов, особенно. Писатели: Ананьев, Ким, Айтматов… Философы: Арбатов, Карякин. Публиц/исты/: Федор Бурлацкий и т. д.
Африканцам рассказать, что «атомная зима» — это Заполярье в Мозамбике.
На 30 градусов холоднее станет на Земле — атомная зима!
…На каждого смотрели: этот «стоит» 3 млн., этот — 1 млрд, и т. д. жертв. Геринг, Кальтенбруннер и т. д.
И ведь каждая бомба — это К/альтенбру ннер/, это Геббельс, это — Гиммлер. И вот демократ/ические/ страны будто бы держат каждая на складе, на будущее — Гиммлера, Геринга, Гитлера.
Бомба = фашизм.
Парадокс: заинтересованность противника, чтобы и у тебя была электроника надежная, а иначе — момент случайного срыва усиливается и — начнется. Так что запрет на электронику может сработать и против самого Запада (!).
В «Литгазете» от 14 марта Артур Миллер [американский драматург] о фильме Эй-би-си «День спустя»:
«Обнадеживает, что его все-таки показали. Американцы поняли, что ядерная война — не обычная война. Правда, меня удивил весь этот наш ажиотаж. Какой, они полагали, такая война может быть? Значит, не очень-то много об этом думали».
Никто на свете не знает, сколько времени (какого) осталось… Кроме, возможно, того, кто уже нацелил, устремил палец к кнопке!
20.3.84 г.
Что бы ответил Карпову [144] и той братии.
— Для вас пацифизм, пацифист — ругательство. А между тем Л. Толстой, Б. Шоу и многие гордились, называя себя так. Что, они не учитывают, что войны бывают «справедливые»? Бывали. Сегодня, когда любая, может повлечь вон что — о какой «справедливости» речь? Да, армия, да, не получается односторонне разоружиться, надо кому-то служить в армии. Ну тогда хотя бы вы, пи-и-сатели (!) смотрели бы чуть вперед. Когда это слово, понятие станет синонимом вообще человека. Будет ведь, когда «не пацифист» равно: выродок, дикарь, монстр!
144
Карпов Владимир Васильевич — русский писатель, Герой Советского Союза.