?.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление

TX-? снижается, касаясь моей груди — сначала медальона, а затем... проникая внутрь. Не сквозь кожу или мышцы — иначе. Словно он проходит между атомами моего тела, соединяясь напрямую с нервной системой, с мозгом, с самим сознанием.

Боль расцветает новыми оттенками. Это не просто физическая агония — это перестройка самой структуры моего существа. Каждый нерв кричит, каждая синаптическая связь перестраивается. Я распадаюсь на составляющие и собираюсь заново.

???????

// Визуальная проекция [?.1.SKT-11]

[ЭСКИЗ]: "Роевой проход"

[ИСТОЧНИК]: [Архивная перегрузка / эфирный след]

[СТАТУС]: Повторяющийся образ

М и р р а с с л а и в а е т с я. Р е а л ь н о с т ь т е р я е т ц е л о с т н о с т ь.

Начинается гипервидение — глубинное погружение в память, в прошлое, в себя настоящего.

[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]:

Глубокий резонанс.

Лаборатория. Белые стены, высокотехнологичное оборудование, голографические проекции. Ева рядом со мной — её волосы собраны в строгий пучок, но несколько прядей выбиваются, создавая ощущение легкого хаоса посреди идеального порядка науки.

"Если мы настроим частоту правильно, Алекс, TX-? сможет не просто копировать сознание, но и соединять его фрагменты. Создавать мосты между тем, что было разделено," — она проводит рукой по консоли, и над ней расцветает трёхмерная проекция нейронных связей, мерцающих золотистыми узорами.

"Эфирная матрица должна быть стабильной. Иначе..." — Ева не заканчивает фразу, но её глаза темнеют до почти фиолетового оттенка. Я знаю, что происходит, когда матрица нестабильна. Мы оба знаем.

"Скажи мне ещё раз, зачем мы это делаем?" — спрашиваю я, хотя уже слышал ответ десятки раз. Мне просто нужно услышать его снова. Убедиться, что мы не заблудились в этичных компромиссах.

Ева смотрит прямо на меня, её глаза снова меняют цвет — теперь в них светится твёрдая уверенность.

"Потому что мы больше не можем позволить себе быть разделёнными. Ни как вид, ни как личности. Фрагментация сознания — это болезнь цивилизации, Алекс. Люди разобщены внутри и снаружи. TX-? может стать... лекарством."

[ЭХО-ПАМЯТЬ]:

Другая лаборатория. Более строгая, военизированная. Виктор Крайнев — ещё не Скарн, молодой, без шрамов, но уже с той же напряжённостью во взгляде — стоит напротив консоли безопасности.

"Мы играем с огнём, Северов. Ты это понимаешь? Если TX-? сможет переписывать нейронные связи..."

"Не переписывать, Виктор. Восстанавливать. Исцелять. Соединять то, что было разорвано," — отвечаю я, но в собственном голосе слышу намёк на сомнение.

Виктор подходит ближе, понижая голос, хотя камеры всё равно записывают каждое слово:

"А если исцеление — это иллюзия? Если мы просто создаём что-то новое, что-то другое? Когда ты меняешь нейронные связи человека — где граница между лечением и... трансформацией?"

Я не отвечаю. Потому что не знаю ответа.

За его спиной я замечаю отражение в стеклянной панели — но не своё. Там стоит фигура в лабораторном халате, с моим лицом, но глаза... глаза золотистые.

[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]:

Маленькая квартира, наполненная тёплым светом. Женский смех откуда-то из другой комнаты. Ребёнок, сидящий на полу, строит башню из цветных блоков.

"Папа, смотри! Я построил ракету!" — мальчик указывает на шаткую конструкцию, отдалённо напоминающую вертикальную башню.

Я опускаюсь на колени рядом с ним. Джейми. Мой сын. Пять лет. Мои руки большие и неуклюжие рядом с его маленькими пальчиками, но он вкладывает в мою ладонь красный блок.

"Это кнопка запуска," — серьёзно объясняет он. — "Только космонавты знают, как её нажимать."

Чувствую странное раздвоение — часть меня здесь, полностью присутствует с сыном. Другая часть всё ещё в лаборатории, с Евой, с TX-?. Словно я существую в двух местах одновременно, и оба существования одинаково реальны и одинаково неполны.

"Ты опять думаешь о работе," — говорит жена, входя в комнату. Анна. Её голос без упрёка, лишь с тихой грустью понимания.

"Проект близок к завершению. Потом всё будет иначе," — отвечаю я, но даже тогда, в том моменте, не верю собственным словам. Что-то во мне уже знает, что ничего не будет иначе.

[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]:

Критический фрагмент.

Руки дрожат, когда я подписываю форму авторизации. "Протокол стирания памяти TM-7-EX-MEM."

Вокруг — разрушения, мигают аварийные огни. Сирены воют, но уже отдалённо, словно происходящее в другой реальности. В этой комнате — тихий островок посреди хаоса.

"Компьютер, начни запись," — мой голос звучит странно, слишком ровно для человека, собирающегося стереть себя.

"Если ты слушаешь это, Алекс, значит, всё прошло по плану. Я — ты. А ты — я. То, что случилось здесь... Ева нашла способ интегрироваться с ?.E.F.I.R полностью. Но цена... Серафим... он не тот, кем кажется. Он хочет TX-? для своих целей. Я должен скрыть его. И себя. Мы активировали 'Чистый лист', но этого недостаточно. Я намеренно стираю свои воспоминания, чтобы Серафим не смог найти ни меня, ни TX-? через моё сознание. Медальон приведёт тебя... меня... нас... к нему, когда придёт время. Когда мы будем готовы..."

Палец замирает над кнопкой "Исполнить".

"Прости, Джейми... прости, Анна... Я верю, что спасаю вас... В иной реальности..."

[СБОЙ]

Сирены воют. Красное мигание ламп тревоги. Мы с Евой у центрального терминала.

"Это был не сбой, Алекс. Это..." — глаза Евы становятся полностью золотыми, словно расплавленный металл — "Прорыв. Но слишком рано. Никто не готов."

Её силуэт начинает размываться, растворяться в золотистом свечении.

"Ты должен забыть. Чтобы потом вспомнить. Когда придет время."

Протягиваю руку к ней, но пальцы проходят сквозь свечение.

"ЕВА!"

Она улыбается — спокойно, мудро, с бесконечной нежностью.

"Я буду ждать тебя по ту сторону. Во всех версиях тебя."

Воспоминания накладываются одно на другое, сливаются, образуя калейдоскоп из фрагментов разных версий моей жизни. Я вижу себя ученым, солдатом, пациентом, подопытным. Вижу жизни, прожитые и не прожитые. Решения, принятые и отвергнутые.

А потом происходит нечто странное — я выпадаю из времени.