?.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление
Шрифт:
Джейми, мой сын, лет пяти-шести, играл с маленькой моделью эфирного маяка — уменьшенной копией тех, что использовались для навигации в Разломе.
— Папа, — он посмотрел на меня своими ясными глазами, в которых отражалось столько доверия, что перехватывало дыхание, — когда ты вернёшься из темноты?
Я замер. Это был не настоящий вопрос ребёнка из прошлого. Это было что-то иное.
— Возвращайся, — прошептала Ева, подняв взгляд от планшета. Её лицо исказилось, глаза стали полностью золотыми. — Но знай, что тот, кто ушёл, никогда не возвращается таким же. Ты готов к этому, Алекс?
Комната вокруг них
— Я буду освещать твой путь домой, папа, — его голос стал глубже, взрослее, словно это говорил не ребёнок, а кто-то, использующий его образ. — Но помни: иногда дом — это не место, а состояние души.
Медальон на моей груди вспыхнул нестерпимым светом, и видение растаяло. Я рухнул на колени в архиве, тяжело дыша, словно после долгого бега.
— Это... был не просто флэшбек, — прошептал я, прижимая руку к медальону. — Это было послание.
[TM-?.SYNC]: Эфирный резонанс зафиксирован
[TM-?.SYNC]: Медальон активирован как передатчик
[TM-?.SYNC]: [встревоженно] Это не воспоминание из прошлого. Это коммуникация в настоящем.
Поднявшись на ноги, я решил найти лабораторию наблюдения. Согласно схеме станции, которую показывал терминал, она находилась в восточном крыле — ближайшем к тому месту, где раньше был виден Разлом.
Восточное крыло выглядело ещё более странным, чем остальная часть станции. Здесь деформации реальности были наиболее заметны — целые секции коридоров были скручены в невозможные фигуры, некоторые двери вели в никуда, а другие открывались в помещения, которых не должно было быть по логике архитектуры.
Наконец я достиг лаборатории наблюдения — просторного помещения с панорамными окнами, выходящими на... пустоту. Там, где раньше должен был быть виден Разлом, теперь простиралось пустое пространство — но не обычная пустота. Она казалась более насыщенной, более... присутствующей, чем обычное отсутствие чего-либо.
В центре лаборатории находилось нечто, напоминающее эфирное искажение — словно воздух скручивался в спираль, создавая миниатюрный вихрь.
Я активировал темпоральное зрение, и прошлое раскрылось передо мной:
В о з д у х в л а б о р а т о р и и с л о в н о и с т о н ч и л с я
С к в о з ь н е г о я у в и д е л м о м е н т к а т а с т р о ф ы
Огромный Разлом, видимый через панорамное окно, начал излучать золотистое свечение невыносимой интенсивности. Учёные в защитных костюмах метались от прибора к прибору.
"Резонансный каскад!" — кричал кто-то. "Поле схлопывается!"
А потом ослепительная вспышка, и на месте Разлома — ничего. Лишь странная пустота, которая казалась более насыщенной, чем всё вокруг. Не отсутствие чего-то, а присутствие... ничего.
"Невозможно..." — прошептала женщина у главного монитора. "Он не исчез. Он... свернулся. Ушёл внутрь себя."
Видение прошлого растворилось, но вместо возвращения в настоящее темпоральное зрение исказилось. Вместо прошлого, я увидел... нечто иное. Будущее? Возможные варианты будущего? Проекцию страхов?
Я видел себя, стоящего перед колоссальной фигурой Серафима. Его крылья из
чистого эфира расправились, закрывая весь горизонт. И он протягивал мне руку."Ты часть меня," — говорил он голосом, который звучал отовсюду. — "Ты создал меня. Я создал тебя. Мы — один круг."
Видение сменилось: я смотрел в глаза Евы. Её лицо было искажено болью и неверием.
"Ты предал нас всех, Алекс," — шептала она, отступая. — "Ты отдал ему медальон. Ты отдал ему TX-?."
И снова смена: теперь я лежал на земле, из раны в груди сочилась тёмная кровь. Надо мной стоял Скарн, его эфирное пламя пульсировало вокруг руки.
"Я предупреждал тебя, брат," — его голос звучал почти печально. — "Ева не стоит конца мира."
Видения продолжали мелькать, каждое страшнее предыдущего. А потом, как финальный аккорд, появилось оно — числовое значение, плавающее в воздухе. Таймер обратного отсчёта: "41:17:23". Чуть более сорока одного часа.
И голос, который не принадлежал ни одному из увиденных образов: "Выбор должен быть сделан. Серафим или Ева. Власть или любовь. Вечность или мгновение. Часы тикают."
И так же внезапно, как начался, пробой в будущее закончился. Я остался один в полутёмной лаборатории, дрожа от увиденного и задаваясь вопросом — была ли это просто аномалия или предупреждение?
[TM-?.SYNC]: Темпоральная аномалия зафиксирована
[TM-?.SYNC]: Предупреждение: TX-? не может подтвердить истинность видений
[TM-?.SYNC]: [с беспокойством] Это может быть как подлинный пробой временного континуума, так и проекция твоих страхов.
Медальон внезапно начал пульсировать — не равномерными толчками, как раньше, а нервными, рваными импульсами. Словно что-то пыталось связаться со мной, но сигнал искажался помехами.
Я собирался продолжить исследование станции, когда воздух наполнился низким гудением. Красный свет залил помещение, а из динамиков раздался механический голос:
[СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ]: Внимание. Обнаружено эфирное заражение класса "Омега".[СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ]: Активирован протокол "Герметизация".[СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ]: Всему персоналу немедленно пройти в карантинные боксы.[СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ]: Повторяю: всему персоналу...
Металлические ставни с лязгом опустились на окна. Двери лаборатории с шипением закрылись. Я бросился к ним, пытаясь открыть, но они были надёжно заблокированы.
[TM-?.SYNC]: Станция перешла в режим карантина
[TM-?.SYNC]: Анализ ситуации: протокол активирован вручную
[TM-?.SYNC]: [тревожно] Кто-то знает о нашем присутствии и пытается нас удержать.
Я начал искать альтернативный выход. В лаборатории должен быть технический проход или вентиляционная шахта — что-то, что позволит мне выбраться.
Внезапно воздух в дальнем углу лаборатории задрожал, словно над раскалённым асфальтом. Реальность исказилась, и из ниоткуда материализовалась фигура.
Фигура возникла из ниоткуда — соткалась из воздуха, как мираж, отчего я не сразу поверил своим глазам. Блеск фазового оружия в её руке оказался более чем реальным — луч прошёл в сантиметрах от моего плеча, оставив дымящуюся борозду в стене позади.