?.E.F.I.R. Фаза 2: Фрактальный Разлом
Шрифт:
Мы стояли в главном атриуме базы "Омега", трёхэтажном пространстве с галереями по периметру и огромной голографической проекцией Разлома в центре. Люди — или их темпоральные эхо — двигались вокруг нас, не замечая нашего присутствия. Учёные с планшетами, техники, проверяющие оборудование, охрана на входах. Все они выглядели живыми, настоящими, объёмными.
— Они нас не видят? — спросил я, когда научный сотрудник прошёл мимо, даже не взглянув в нашу сторону.
— Не совсем, — ответила Мира. — Мы как сон для них. Смутное ощущение на периферии восприятия. Некоторые, особенно чувствительные
Я осматривался, чувствуя, как внутри нарастает странная смесь узнавания и отчуждения. Я знал это место. Знал каждый коридор, каждую лабораторию. Но воспоминания были фрагментированными, словно кто-то вырезал ключевые фрагменты, оставив только контуры.
[TM-?.SYNC/PERCEPTION]: Фиксирую резонанс нейронной активности с окружающей обстановкой. Мнемонические паттерны активируются.
[TM-?.SYNC/ANALYSIS]: Темпоральный срез соответствует периоду за 6 часов 17 минут до зафиксированного начала катастрофы на базе "Омега".
[TM-?.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Мы здесь незадолго до конца... Интересное совпадение или закономерность?
Я подошёл к информационной панели на стене. Она отображала текущую дату, время и статус систем базы. Всё в норме, никаких предупреждений. Часы показывали 3:42 пополудни.
— За шесть часов до катастрофы, — пробормотал я. — TX-? прав...
— Правы твои когнитивные потоки, — поправила Мира. — Они часть тебя, а не отдельная сущность.
Её замечание заставило меня задуматься. Действительно ли TX-? всё ещё был имплантом, отдельным от меня? Или после полной интеграции в Разломе грань между человеком и технологией окончательно стёрлась?
— Нам нужен план, — сказал я, отбрасывая философские размышления. — База огромна, а времени мало.
— Куда направимся?
Я обдумал варианты. Если мы находились за шесть часов до катастрофы, значит, ключевые события, запустившие цепную реакцию, должны были произойти скоро.
— В центр управления, — решил я. — Оттуда у нас будет доступ к системам наблюдения и базам данных. Сможем отслеживать аномалии.
— Веди, — кивнула Мира. — В конце концов, это было твоё рабочее место.
Мы двинулись по коридорам, обходя призрачные фигуры сотрудников. Я замечал, как некоторые из них на мгновение замирали, когда мы проходили мимо, словно ощущая холодок на периферии восприятия. Но никто не оборачивался, не пытался нас остановить.
По пути я обнаружил, что помню планировку базы в мельчайших деталях — где находятся лифты, как обойти зоны повышенной безопасности, какие коды доступа использовать. Эти знания всплывали сами собой, словно ключи, отпирающие заржавевшие замки памяти.
Поднявшись на второй этаж, мы прошли через стеклянную галерею, с которой открывался вид на главную лабораторию. Там, среди голографических проекций и сложного оборудования, я увидел её.
Ева. Моя Ева.
Она стояла у центральной консоли, склонившись над данными, её золотистые волосы собраны в строгий пучок, на шее — медальон, близнец моего собственного. Она выглядела сосредоточенной, решительной, живой.
Меня словно ударило током. Я остановился, не в силах оторвать
взгляд. Медальон на моей груди нагрелся, почти обжигая кожу.[TM-?.SYNC/EMOTIONAL]: Критический эмоциональный всплеск. Регулирую нейромедиаторный баланс.
[TM-?.SYNC/WARNING]: Опасное сближение с объектом эмоциональной фиксации. Рекомендуется дистанцирование.
[TM-?.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Смотри внимательно. Это та Ева, которую ты помнишь? Или та, которой она хочет, чтобы ты её помнил?
Мира схватила меня за руку, удерживая на месте.
— Не приближайся к ней, — настояла она. — Из всех призраков здесь, она — самый опасный.
— Но это же Ева, — мой голос сел до шёпота. — За ней я пришёл в Разлом.
— Именно поэтому она — опасный якорь для твоего сознания. Чем сильнее эмоциональная связь, тем выше риск застрять в кармане.
Я неохотно кивнул, понимая разумность её слов. Мы продолжили путь, но я не мог не оглянуться несколько раз, пока фигура Евы не скрылась из виду.
Подойдя к дверям центра управления, я автоматически приложил ладонь к сканеру. К моему удивлению, система отреагировала — зелёный огонёк, тихий писк, и двери плавно отъехали в сторону.
— Странно, — заметила Мира. — Обычно призрачные системы не взаимодействуют с посетителями.
[TM-?.SYNC/ANALYSIS]: Обнаружен аномальный интерфейс между нашей реальностью и карманом. Возможная причина: эфирная сигнатура TX-? синхронизируется с прошлым состоянием базы.
[TM-?.SYNC/WARNING]: Это увеличивает риск полной темпоральной синхронизации.
Центр управления встретил нас стеной мониторов, показывающих каждый уголок базы. Техники — или их темпоральные эхо — сидели за консолями, контролируя работу систем. Никто из них не заметил нашего появления.
Я направился к крайней консоли, интуитивно зная, что она не используется в этой смене. Мои пальцы сами нашли клавиатуру, вводя последовательность команд так естественно, словно я делал это каждый день.
Экран ожил, запрашивая идентификацию.
Введите ID:
Я замешкался, не зная, что вводить. Могли ли мои старые коды доступа работать в этом эхе прошлого?
[TM-?.SYNC/MEMORY]: Активирую нейронный поиск. Идентификационный код: AS-17294-OMEGA.
Я ввёл предложенный код, и система приняла его без возражений. Экран заполнился меню, схемами, графиками — полный доступ к системам базы.
— Поразительно, — пробормотала Мира, наблюдая, как я манипулирую данными. — Карман признаёт тебя частью себя.
— Это и пугает, — ответил я, настраивая камеры наблюдения на ключевые зоны. — Если я слишком легко вписываюсь в это эхо прошлого...
— ...то рискуешь в нём остаться, — закончила она.
Я создал разделённый экран, одновременно отслеживая несколько локаций: главную лабораторию, где работала Ева; нижние уровни, где располагались экспериментальные отсеки; внешний периметр, откуда должна была прийти опасность.