10 дней из жизни Сталина

С большой долей уверенности можно сказать, если бы он осмелился выступить с таким докладом на съезде, то и его личная жизнь и будущее нашей родины сложились бы иначе. Будущего «коммуниста № 1» делегаты съезда, очнь возможно, убрали бы с с исторической сцены. Но Хрущев выступил с докладом, когда не только была исчерпана утвержденная повестка дня, но и избраны руководящие органы партии: Центральный Комитет и Центральная ревизионная комиссия, то есть после окончания работы съезда, когда его делегаты по Уставу КПСС уже не имели права принимать какие-либо решения.

Но главное-то не в этом! Не Хрущев первым поднял вопрос о необоснованных репрессиях. Этим человеком явился Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин. Но кто об этом сейчас знает? И откуда можно узнать? Кто читал его речи, интервью, статьи, написанные им постановления ЦК партии? Отдельные книги Сталина, собрания его сочинений еще в 60-х годах прошлого века изъявили практически из всех библиотек… Персонификация советской истории в лице Сталина и его демонизация, на мой взгляд, – выдающееся изобретение западного капитала в его борьбе с советской властью. Антисталинизм стал мощным фронтом холодной войны. На Западе его открыли еще в 30-х годах прошлого века. Но о создании такого фронта в Союзе антисоветчики и не мечтали. Ну, написал в 1933 году отпрыск богатого варшавского торговца О. Э. Мандельштам, лишившейся в результате революции папашиных капиталов, пасквиль на Сталина, убогие и по форме, и по содержанию стишата. И усы у него тараканьи, и пальцы толстые, и вообще он – кавказский горец, осетин. Понятно, автор знал, кто по национальности Сталин. Но, видимо, просвещенный пиит (в Сорбонне, в Гейдельбергском университетах лекции слушал, в Петербургском обогащался знаниями) представлял осетин, потомков одного из самых древних народов Европы, сродни обитателям сибирских рек Тунгусок эпохи А. С. Пушкина, и, чтобы уесть вождя побольнее, назвал осетином. Что же касается пальцев, то они у Сталина были самые обычные, в чем любой желающий может убедиться, приглядевшись к его изображениям с трубкой в руке. И, между прочим, никогда умный и воспитанный человек не будет использовать в критике другого его физические недостатки. Стихи Мандельштама не стали широко известными: он под большим секретом читал их лишь самым близким знакомым (но кто-то из них все-таки сообщил «куда следует»). Не могли недруги советской власти отказать себе в удовольствии позлословить о Сталина на собственных кухнях. Но анекдоты или стишата, вроде написанного Мандельштамом, – все это было довольно мелкотравчато и не получало широкого распространения в народе.

А в 1956 году, когда к несказанной радости всех врагов советского государства, Хрущев открыл (своим умом дошел или по наущению?) этот фронт внутри страны, антисталинизм стал быстро укреплять свои позиции. Особенно после XXII съезда КПСС. К этому времени Хрущев уже похоронил сталинский план решения экономических проблем страны, опираясь на науку. И хотя народное хозяйство СССР по-прежнему находилось на подъеме, его задачи уже не могли решаться без снижения темпов улучшения благосостояния народа. Через несколько месяцев после окончания съезда руководству страны пришлось принять крайне невыгодное для него решение: поднять цены на мясо-молочную продукцию. В этих условиях для повышения собственного авторитета Хрущев и его присные нашли только один выход: всеми силами подрывать огромнейший авторитет Сталина, в полном смысле похоронить его, надеясь вместе с гробом закопать и память о нем как великом человеке. Поэтому обсуждение на съезде Отчетного доклада ЦК, проекта новой Программы заняло куда меньше времени, чем «разоблачения» культа личности Сталина, членов «антипартийной группы» – В. М. Молотова, Л. М. Кагановича и Г. М. Маленкова, «примкнувшему к ним» Д. Т. Шепилова, досталось и К. Е. Ворошилову с Н. А. Булганиным.

После отстранения Хрущева от руководства партией и государством действия на этом фронте холодной войны затихли, но не прекратились. Сигнал к активизации подал Горбачев в докладе, посвященном 80-летию Великой Октябрьской социалистической революции. А уж после прихода к власти буржуазии антисталинская кампания не знает никакого удержу, как и все в нынешней России: пошлость, безнравственность, преступность… Причины – на поверхности: для сохранения капитализма в России необходимо убедить новые поколения страны в том, что социализм по своей природе не совместим с гуманизмом, демократией.

Можно, конечно, для доказательства неэффективности социалистического общественного строя каждодневно демонстрировать пустые в конце 80-х годов полки магазинов. Но непременно кто-нибудь когда-нибудь (может быть, уже сегодня) задаст простенькие вопросы: что, в 1991 год куры перестали нестись, а коровы доиться, куда вообще делась продукция десятков тысяч совхозов и колхозов, и, если в стране 31 декабря 1991 года продуктов питания не было, то откуда они взялись в магазинах в первые дни января 1992 года? Нужно ли объяснять, к какому выводу этот кто-нибудь (а за ним и другие) придет?

Куда надежнее, что хорошо понимают буржуазные пропагандисты, воздействовать на чувства сострадания и страха. Даже в наши дни, когда бациллы равнодушия витают в обществе, как вирусы гриппа во время эпидемии, далеко не весь российский народ разучился сострадать чужой боли. А чувство страха в людях, наверное, будет всегда. Поэтому и убеждают людей: коммунизм – это прекрасная мечта, а реальность – это социализм, а он порождает сталиных, а Сталин, вот смотрите сами, – диктатор, тиран, палач, параноик-убийца.

Доказательства? А кому они нужны! Вот господин, который довольно часто напоминал гражданам России, что он – юрист и даже кандидат наук, а в течение четырех лет ежедневно, что он ее – президент, то есть гарант конституции, без смущения заявляет, что Сталин – преступник. А как бы сам г-н Медведев отнесся к тому, что кто-нибудь заявил, что именно он – преступник. Мало ли какие обвинения ему можно предъявить! Но мне, при всем моем неуважении к этому господину, и мысль не приходит назвать его преступником. Ведь таковым согласно российской конституции человек может быть признан только по приговору суда. Да плевать всем медведевым на нее, эту конституцию… И обрушиваются на сознание людей неисчислимые мегабайты обвинений: диктатор, сатрап, палач, убийца, параноик…

Персонификация сложнейших политических, социально-экономических процессов, происходивших в СССР и в мире, избавила антисоветчиков от необходимости отвечать на множество вопросов, которые ставили бы их в трудное положение. Империалистические страны пытались сговориться и уничтожить советское государство? Да ничего подобного! Это диктатор со своим восточными замашками вел игры с Гитлером ради утверждения своей власти. Классовая борьба? Враги народа? Какая классовая борьба! Какие враги народа! Это Сталин боролся за свою личную власть и уничтожал умнейших людей страны. Ни кого палач не щадил, невинных людей приговаривал к смерти. Одно время чуть ли на всех телевизионных каналах показывали листочки бумаги с подписью Сталина и других членов Политбюро. Это-де расстрельные списки. Эту гнусную байку и сейчас можно услышать. Но все-таки не столь часто, как раньше. Может быть, повлияло заявление такой антисталинской организации как «Мемориал»? Даже его деятели вынуждены были признать, что подписи Сталина стоят не под расстрельными списками, а на информации НКВД о произведенных арестах.

Параноик? И кто же поставил Сталину этот медицинский диагноз? Как кто? Да знаменитый русский ученый В. М. Бехтерев. Это он Сталину такой диагноз поставил, а за то, что рассказал об этом, его и убили по приказу диктатора. Эту гнусную байку в изложении его внучки Н. П. Бехтеревой мне довелось слышать дважды или трижды. Слушал и думал: может быть, мадам и крупный нейрофизиолог, но что такое совесть, она знает не больше, чем первобытные люди знали о работе мозга. Как же надо морально опуститься, чтобы обливать помоями собственного деда! Не мог Бехтерев позволить себе разгласить врачебную тайну. А в рассказе внучки русский интеллигент выглядит хуже, чем базарные кумушки: они-то всего-навсего слухи передают, а не врачебные тайны раскрывают. Но я немножко ошибся: какие-то остатки совести у Бехтеревой сохранились. Через несколько лет на страницах еженедельника «Аргументы и факты» она призналась, что дед ничего подобного не говорил, а ее просто вынудили к лживому заявлению. Разумеется, СМИ, с удовольствием повторявшие подлую ложь, об этом признание Бехтеревой вроде как и не знают. А грязную байку и сейчас в интернете можно прочитать.

А на каком основании Сталина объявили диктатором? Диктатор, как известно, – это лицо с неограниченными полномочиями. Но Сталин никогда, даже в годы войны, когда он возглавлял партию, правительство, комиссариат обороны, Верховное командование Красной Армии и Государственный комитет обороны, то есть, когда в его руках сосредоточилась огромная власть, такими полномочиями не обладал. Он стоял во главе коллективных, коллегиальных органов управления. Вряд ли во время войны был хотя бы один случай, когда заседания Политбюро ЦК ВКП(б), коллегии наркомата обороны, Ставки, Комитета обороны проходили в их полном составе. Во всяком случае, как утверждал Г. М. Жуков, Ставка в полном составе не собиралась ни разу. Но это же не значит, что Сталин принимал все решение единолично. Хотя, если Сталин все решения принимал единолично, а все их только выполняли, то он был не просто гением, а сверхгением. «Единолично, единолично, все только в рот ему смотрели, никто не смел и слова сказать!» – заходятся чуть ли не в истерике подобные г-ну Медведеву «борцы» с фальсификацией истории отечества.

Беспощадный к врагам советской власти Сталин был совершенно нетерпим, когда партийные органы, руководители проявляли равнодушие к судьбам людей, тем более, когда им предъявлялись необоснованные обвинения и их преследовали в уголовном порядке. Сегодня в это трудно поверить, убедиться в этом, но при большом желании узнать правду все-таки можно.

Наверное, наибольший интерес представляет точка зрения Сталина, которую он высказывал в своих выступлениях, проводил через постановления ЦК партии и Совнаркома и другие документы второй половины 30-х годов. Так, в письме ЦК ВКП(б), направленным на места в июне 1936 года, в связи с ошибками при рассмотрении апелляций исключенных из партии, прямо говорилось, что был даже «допущен совершенно нетерпимый произвол по отношению к исключенным из партии». Письмо осуждало партийных руководителей, которые большевистскую бдительность подменили формально-бюрократическим отношением к людям. В марте 1937 года такой же вопрос Сталин поднял на Пленуме ЦК ВКП(б). И в какой ситуации!