10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

Вот как трубит об этом на всю Россию Прозоров: «Печенеги, от которых недостойный сын Святослава прятался под мостом, наверняка знали о ней не хуже скандинавов».

Это всё о ней, о трусости. О трусости и отсутствия достоинства.

Давайте разбираться, что это за мост такой, и каким образом князь Владимир там оказался. «В год 6504 (996) … пришли печенеги к Василеву, и вышел против них Владимир с небольшою дружиною. И сошлись, и не смог устоять против них Владимир, побежал и стал под мостом, едва укрывшись от врагов» («Повесть временных лет»).

Вот, собственно, и всё.

Из текста летописи ясно видно, что произошёл внезапный набег степняков, князь собрал всех воинов, кто был под рукой, и выступил навстречу печенегам. Владимир прекрасно понимал, что если врага не остановить или хотя бы не задержать, то тысячи смердов окажутся в неволе или будут порублены злыми кочевниками. Время для принятия решения и выполнения его было в обрез. Потому князь не стал собирать всю рать, а вышел навстречу врагу с кем мог. Владимир отдавал себе отчёт в том, что идёт на большой риск, но иного выхода в данной ситуации просто не было.

Появлялся шанс, что люди успеют скрыться от печенегов.

Будь он трусом, засел бы себе в Киеве и пережидал беду, отвечая особенно любознательным: «И рад бы помочь, да не могу, полки собираю, а вот как соберу, то ужо покажу супостатам!» И всё! А главное, спросу никакого – князь рать собирает, дабы отпор ворогу дать. Так нет, вскочил в седло, дал шпоры коню и ринулся в бой «с небольшою дружиною» Родину защищать. Простых людей спасать. Как хотите, но, на наш взгляд, трусостью здесь и не пахнет. Тут больше лихой отваги и безрассудства, бесшабашности и гусарства.

А то, что после разгрома и гибели дружины Владимир укрылся под мостом и этим спас себе жизнь, то это обычное явление, любой бы на его месте так и поступил.

Легко охаивать человека за глаза, сидя в уютном кабинете за компьютером, вместо того чтобы попытаться поставить себя на его место. Ещё большой вопрос, подставил бы Лев Рудольфович свою с красиво выбритым оселедцем голову под печенежские сабли по идейным соображениям или же предпочёл всё-таки пожить на белом свете и уклониться от встречи с кочевниками?

За первое не поручимся.

Прозоров буквально из всех своих сил старается представить Владимира как абсолютно бездарного и трусливого полководца, но факты – вещь упрямая, и всё дело в том, что за свою жизнь сын Святослава проиграл лишь одну битву (у Василёва) и ни одной войны! Чего не скажешь даже о его легендарном отце, который, как ни поверни, а войну с Империей проиграл.

Вот так плавно мы от личной смелости перешли к качествам, характеризующим Киевского князя как деятеля государственного.

Понятно, что Прозорову внешняя политика Владимира тоже не по нутру.

И тут-то князь ему не угодил. Проснулся Лев Рудольфович, зашумел, словно лес на ветру: «Начал с грабежа соседей, выбирая послабее и побогаче. Ятвяги, радимичи, вятичи, опять вятичи, ляхи… Что жертвы набегов были братьями по языку, крови, вере, его не волновало ничуть» (Л.П.).

Хотя Лев Рудольфович всё в свою дуду. Ответ у него готов буквально на всё и как всегда предсказуем – князь слаб и трусоват, а потому и противников выбирает по своему образу и подобию.

Только пуля снова ушла в молоко. Или стрела, как у приличного язычника.

Попробуем и мы вслед за «историком» разобраться во внешней политике Киевского князя.

Для этого обратимся к письменным источникам: «В год 6489 (981). Пошел Владимир на поляков и захватил города их, Перемышль, Червен и другие города, которые и доныне под Русью».

Ляхи так ляхи. Начнём с них, как начал и князь.

Поляки во все времена были злейшим врагом и Руси, и России. Они досаждали нам при первом же удобном случае. Вонзить нож в незащищённую спину для них было проще простого, только повернись к ним этой спиной.

Что плохого в том, что князь разгромил исконных врагов нашей страны?

А если ещё учесть, что в 966 году польский князь Мешко I принял христианство, то возмущение Льва Рудольфовича вообще непонятно – ему бы радоваться надо, что зловредных христиан побили!

Идём дальше: «В том же году победил Владимир и вятичей и возложил на них дань – с каждого плуга, как и отец его брал».

Из текста следует, что в какой-то момент вятичи отложились от Киева и перестали платить дань – Владимир лишь восстановил то положение вещей, которое существовало при Святославе. Поэтому стоны Л. Прозорова по данному вопросу совершенно лишены смысла – раз сын делает то, за что писатель хвалил отца, то какой смысл тогда хаять деяния сына? А когда неугомонные вятичи восстали вновь, то князю опять пришлось принимать меры. «В год 6490 (982). Поднялись вятичи войною, и пошел на них Владимир, и победил их вторично». А ведь до крещения Руси было ещё не скоро, и потому этот поход был явно предпринят не с целью навязать христианство вятичам!

Таким образом, мы ясно видим, что речь шла о целостности государства в границах, оставленных Святославом Владимиру, который таким образом спасал страну от развала. Отколись вятичи – их примеру последуют другие славянские земли. Не дай укорот, не прояви князь характер, попытки будут повторяться раз за разом, и тогда крови прольётся больше, а итог – развал Киевской Руси.

Однако Лев Рудольфович всё стенает! «В год 6491 (983). Пошел Владимир против ятвягов, и победил ятвягов, и завоевал их землю. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими» («Повесть временных лет»).

Новый поход, новая победа, враг повержен, и даже жертвы старым богам, столь милым сердцу Прозорова, приносятся, а он опять недоволен! А ведь после смерти Владимира ятвяги постоянно будут делать набеги на Русь вплоть до XIII века, и даже Даниилу Галицкому придётся совершать походы в их земли.

Воистину трудно угодить человеку, который даже от фонарного столба требует признания его богов и немедленного перехода в язычество.

Однако Прозорова уже ничем не остановить, и писатель мчится вперёд как всесокрушающее цунами. Он приводит новый аргумент, как ему кажется, абсолютно убойный – речь идёт о походе Владимира против Волжской Болгарии. «После первых же стычек Добрыня подходит к Владимиру и заявляет: «Посмотрел я пленных, все в сапогах, эти дани платить не будут. Пойдём, поищем лапотников». Владимир соглашается – и заключает мир с болгарами» (Л.П.).

Здесь писатель нисколько не погрешил против истины, поскольку практически дословно воспроизвёл этот диалог между дядей и племянником на основании «Повести временных лет», но только диалог и не более того!

Вот как это звучит полностью: «В год 6493 (985). Пошел Владимир на болгар в ладьях с дядею своим Добрынею, а торков привел берегом на конях; и победил болгар.

Сказал Добрыня Владимиру: «Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не давать – пойдем, поищем себе лапотников».