100 shades of black and white

Хотя на это ему было плевать — Кайло заслужил каждый шрам, каждую рану, каждое увечье. Больше Бена интересовало другое — лицо брата.

Рассеченное ударом светового меча. Изуродованное. Жуткое.

А в глазах светилась Тьма, налившаяся янтарем.

— Спасибо, — поблагодарил Бен забрака и оставил валяться в пыли, напоследок пнув пару раз по ребрам.

Наверное, каждый на Нар-Шаддаа заслуживал того, что с ним случалось.

С глазами все было не так просто, и Бену пришлось готовить выжимку из сока люминесцентных моллюсков. Этому трюку научил его Люк Скайуокер, когда еще был жив.

Эта дрянь была весьма ядовита и щипала глаза. Выжигала сетчатку, вызывая побочный эффект. И теперь, в полумраке комнатушки, глаза светились, точно как у ситхов.

Бен наклонил голову и посмотрел на себя в зеркало. Вот теперь он был почти один в один с Реном. Не хватало всего одной мелочи. Одной не крошечной детали.

Следовало подготовиться, так что Бен плеснул в стакан какой-то дряни, купленной накануне. Выдохнул и, глотнув залпом, почувствовал, как разлился по желудку огонь.. Отхлебнул снова, и все перед глазами слегка поплыло.

Вот теперь идеально. Главное — как следует набраться, чтобы не было слишком больно.

Бен пьяно ухмыльнулся, отсалютовав своему отражению, а затем прикрыл один глаз и взял в руки вибронож. Надавив на лезвие, медленно погрузил его в кожу и провёл одну алую кривую..

Кровь сыпалась каплями на пол, одежду и замарала руки.

Теперь осталось только одно — ждать.

В темном баре было душно. Воняло потом, кровью и спиртным. Последним больше всего, и казалось, что даже воздух дрожит. Плывет.

Сперва он не мог понять почему.

Хотя нет, это не воздух, пол дрожал от глухих ритмичных ударов в одном темпе с музыкой. Что-то начиналось, и Бен остановился у входа, рядом с такими же любопытными.

Устроился там же, в углу, и, прислонившись к стене, обвёл взглядом весь зал. Ему нужно было привыкнуть к новому зрению, слишком четкому, слишком резкому для человеческого.

Ему нужно было найти ее. Девушку, которая могла вывести на след брата.

— Рей! Рей! Рей... — шептали стены, отбивая эхо чужих голосов. — Рей! — затряслись тонкие стеклянные подвески светильников.

А затем появилась она.

Тонкая, худенькая девушка танцевала на возвышении в центре бара. Она плавно извивалась в такт музыке, в такт ревущим пьяным голосам. И в такт его сердцу.

Рей — ее имя, Бен уже слышал его, но только сейчас до него дошло, насколько оно подходило ей. Она вся напоминала солнце, коллапсирующую звезду, готовую взорваться через несколько секунд. Слишком сильную, чтобы удержаться в человеческой оболочке.

Ее кожа светилась золотом под низким светом ламп, сияла огнем тысяч крошечных блесток, усыпавших плечи, руки. И когда Рей потянулась наверх, раскинув руки, воздух заискрился от мерцающей пыли. Казалось, что у нее вырастают крылья.

Она была почти не одета и все же недоступна. Танцевала в центре зала, выставляя себя напоказ. Ласкала свое тело, запустив руку в трусики. Поглаживала округлости груди, скрытые под прозрачным слоем одежды. Но никто не пытался сделать и шагу к ней: музыка и свет отгораживали ее от остальных. Делали слишком близкой, реальной, но недосягаемой.

Музыка задрожала, и Рей стремительно рухнула вниз, раскрыла ноги, словно предлагая себя. Перевернувшись, распласталась по подиуму. Она выпятила вверх аккуратную задницу, увитую десятком ремешков, заменявших ей трусики, и запрокинула назад голову под восторженный свист. Раскачиваясь, точно змея перед последним броском.

— Рей... — скандировал пьяный зал, а она медленно поднималась, точно ее тянули на невидимых нитках. Изломанная, сияющая неземным светом, она не улыбалась, но лицо ее выглядело безмятежным, а глаза были закрыты.

Она танцует не для них, понял Бен. А для себя. Только для себя.

И возможно — сделает это для него.

Оттолкнувшись от стены, он стал пробираться вперед и остановился возле подиума, на котором продолжала извиваться Рей. Отсюда Бену была прекрасно видна ее грудь и розовый бугорок соска, набухшего под прозрачной тканью. Затем девушка повернулась, поглаживая себя по бедрам, и Бена прошиб пот.

Теперь он понял, почему он хотел ее. Одевшись как шлюха, танцуя как шлюха, Рей все равно напоминала ему древнюю статую. Божество с позолоченной кожей и безмятежным лицом. Мадонну всепрощения.

— Кайло! — Громкая пульсирующая музыка почти забила ее голос, но все равно Бен услышал ее. Рей замерла, прекратив танцевать, и глядела только него. Улыбаясь. А затем, одним движением перемахнув через край подиума, оказалась совсем рядом.

— Ты вернулся, — прошептала Рей ему на ухо, поднявшись на цыпочки. — Наконец... — она потерлась о него всем телом как кошка, а затем впилась губами в его рот, на короткий миг заставив забыть, зачем он тут. И вызывая возмущенный свист и улюлюканье пьяных посетителей.

— Пойдем, — потянула его за собой Рей, и Бен покорно потащился следом, все еще не в состоянии отделаться от вкуса поцелуя на губах. Он пах солью и возбуждением. А еще чем-то, что Бен до сих пор не мог распробовать.

Она затащила его в темную комнатку, кажется, в гримерку, потому что в воздухе пахло пылью, духами и еще больше — горечью алкоголя.

— Рей... — начал Бен. Он пришел сюда, чтобы узнать, где Кайло. Достать из нее информацию любой ценой. Но сейчас не знал, что делать.

— Тш-ш-ш. — Ее палец лег на губы и заставил Бена замолчать. — Потом. Все вопросы потом. Все потом.

Рей улыбнулась и погладила его по здоровой, неизувеченной щеке.

— Я знала, что ты вернешься. Ты всегда возвращаешься.

Ее руки, нежные и прохладные, исследовали каждый дюйм его тела и оставляли золотистый след на коже и одежде. Позолота, которой она была покрыта, сходила, словно ненужная кожа. Открывая ее настоящую.

— Иди сюда. — Рей толкнула его в грудь, вынуждая сесть на что-то высокое и неудобное. Столешница — кажется, это была она. И, двинувшись, Бен почувствовал, как под руками что-то зазвенело и упало.

Под прозрачной тканью и ремешками на Рей не было ничего, и сейчас, освободившись от них, она уселась Бену на колени и сцепила ноги у него за спиной. Легкая, прохладная, как вода, она прижималась к его телу. Ее руки скользнули под рубашку, и прикосновение к оголенной коже напоминало огонь и лед одновременно.

— Ты не такой, как всегда. — Рей подалась вперед, прошептав это ему в рот, а затем лизнула его губы. Прикусила, отчего Бен дернулся и зашипел. — Совсем не такой. — Еще мгновение она пристально смотрела на него, а затем моргнула — и непонятное выражение исчезло.