100 shades of black and white

От второго удара она отлетает на постель, ничком, все такая же застывшая — теплая кожа и окаменевшие мышцы, и там Кайло выкручивает ей руки, заводит все выше и выше, пока Рэй не открывает рот. Все еще немо, но она кричит от боли. Не сопротивляется, и все же не дает то, для чего предназначена.

— Умоляй, — повторяет он свое щедрое предложение, сломайся, ну же, маленькая игрушка, — но вместо этого Рэй только кривит рот в болезненной улыбке, а из-под зажмуренных век текут слезы.

Он раздвигает ей ноги, берет влажными от крови пальцами, продирается внутрь, жалея только, что не может разорвать пополам. Пока еще рано.

Раздает пощечины, и каждый раз ее лицо несет из стороны в сторону, бьет по искусанным губам, гладит и зацеловывает то, что уже нельзя поправить или залечить.

Сперва трахает, так толком и не избавившись от своей одежды. Уже не так больно, свою однодневную невинность Рэй уже потеряла, и Кайло уже не сомневается, для чего она была нужна Сноуку. Да и что в ней не так.

Даже с покрывалом, накинутым на голову, обвернувшися вокруг шеи, лишившим ее воздуха, она все равно не стонет. Ее ребра ходят ходуном, пытаясь втянуть в легкие хоть немного кислорода, и на мгновение Кайло останавливается, замирает на середине движения, чтобы дотронуться до них — они как крылья бабочки. Теплые. Хрупкие.

Клоны, изготовленные для него, были гипер-чувствительными, но Рэй, кажется, не чувствует наслаждения. Ее создавали не для этого, и Кайло возмещает тем другим, что у него под рукой.

Переворачивает ее на живот, обхватывая за алые от ударов ягодицы, все в ссадинах и синяках, раздвигая их, и входит сзади.

— Оближи, — он всовывает ей в рот пальцы, и у нее достаточно мозгов, чтобы не кусать, а сделать так, как он велит. Влажные пальцы возвращаются туда, где им и положено быть, внутрь, в такт движениям члена, вбивающегося в ее тощую задницу.

Жаль, он не может поиметь ее еще и в рот, хотя бы одна рука нужна ему свободной, чтобы удержаться над постелью и не раздавить под собой Рэй.

Все это он проделывает трижды, или четырежды, чередуя пальцы, член и удары, сбиваясь со счета. Сердце так и заходится, перед глазами все плывет, и Тьма внутри сыто ворочается перед тем, как уснуть. Но маленькое тело, раскрашенное кровью, спермой, синяками, слишком притягательно, чтобы от него оторваться, и Кайло жалеет, что не может просто сожрать ее. Разделать на мелкие кусочки сейбером и оставить себе.

— Мне так жаль, малышка, — он целует ее в покрытый испариной лоб, приглаживает спутанные волосы, растерявшие всю затейливость плетения, и Силой призывает сейбер с подставки. — Но я не могу оставить тебя в живых. Сноук убьет меня.

Он прикладывает рукоять к ее горлу, прижимая палец к кнопке, и это невыносимое желание, раздирающее пополам — оставить ее себе и убить, уничтожить, как и все остальные игрушки.

У Рэй глаза цвета песка, солнца, которое лет сто не видели над Новым Корусантом, и в них нет боли или безумия. Или ненависти к нему.

Она смотрит на него, шевеля сбитыми в кровь губами, цепляющимися за скол резца. Смотрит не моргая. И ее разум, в который он не додумался заглянуть, посчитав пустым, как у остальных клонов, полон образов. Настоящих, не внедренных.

— Я должна была прикончить его и убраться как можно скорее, — она выдыхает слова короткими порциями, почти рот в рот, и морщится от боли. — А вместо этого случился ты, Бен, — о, Рэй хуже любого клона, хуже оживших богинь, выкопанных из песка, она тот человек, что знает его прошлое. Смертельно-опасная даже с прижатым к горлу сейбером. — Убей меня, или дай убить его.

Ее багровые от ушибов ребра так и ходят, вздымаясь, и вся она, распростертая под его телом, вжатая в постель, почти нанизанная на луч сейбера, все равно прекрасно смотрится в его коллекции. Не мертвая и не живая.

— Мы поступим лучше, — ухмыляется Кайло и возвращает рукоять на подставку, где ей самое место, — я даже помогу тебе, малышка.

Прикончит она Сноука или нет, в любом случае у него будет еще один шанс поиграться с нею.

====== What would happen if we kiss (Рэй/Кайло Рен) ======

Комментарий к What would happen if we kiss (Рэй/Кайло Рен) Если вам показалось, что тут пропал сюжет, то вам не показалось. Мне было просто лень вводить его) Но он как бы есть на заднем плане.

Очень ООС герои – “кто эти люди и что они тут делают”, но зато не без любимого кинка)

И в тему Meredith Brooks – What Would Happen

Она встречает его только ночью.

Как символично, старинные часы в общем холле должны пробить двенадцать, чтобы он наконец появился.

Она возвращается с вечерней смены, и ноги гудят, от рук до локтей вообще ничего не остается — все онемевшее, окостеневшее. Хорошо, что книги в рюкзаке за спиной, и Рэй встряхивает плечами, поправляя его.

До квартиры совсем немного осталось, нужно потерпеть всего ничего — бесконечная поездка до девятого этажа.

Тогда он и появляется. Вламывается в уже закрывающиеся двери лифта, а она не успевает даже потянуться к кнопке, и занимает собой почти все свободное пространство.

Не человек, а гора, честное слово.

И Рэй жмется к дальней стенке, потому что настолько устала за сегодня, что не выдержит, если кто-то ее заметит, окликнет или позовет. Вдруг этот здоровяк в черном решит с ней заговорить — да она же умрет на месте, голова лопнет от чужих слов, до того ей плохо. Меня тут нет, буравит она взглядом его лохматый затылок. Только не оборачивайся...

Но он и не думает, просто молчит, сосредоточенно разглядывая что-то перед собой, кажется, скроллит экран телефона, будто Рэй тут и нет.

Он действительно большой, и мокрый от дождя плащ — такие в фильмах носят киллеры и чуваки из футуристических боевиков — слегка шуршит от тряски, потому что лифт ползет так натужно, точно прямиком в космос.

Здоровенная белая ладонь — все, что она может видеть со своего угла — черные как смоль волосы, волнистые от сырости, собранные в чудную прическу, что-то наподобие самурайского пучка, только слишком уж неряшливого, сбившегося на затылке.

И лицо, размытое отражение которого Рэй невольно ловит на матовых панелях. В неверном свете оно отдаленно напоминает череп, с темными провалами вместо глаз и рта.

У ног в армейских ботинках — Финн как-то посвятил ее во все тонкости лучшей мужской обуви — такая здоровенная сумка, что туда можно человека запихнуть. Наверное.

И что за мысли лезут в ее голову после работы? Рэй трясет головой, сбрасывая с себя окровавленное видение, и краем глаза замечает, что он смотрит на нее.