1000 Первая дочь

Глава 20

Алексис

Вместо ответа она бросила беглый взгляд на свои бедра. Я не мог не догадаться о причине, Майлин делала так слишком часто. Каждый раз, когда я пытался увлечь ее любовной игрой, она вспоминала о своем клейме. Как убедить ее в том, что для меня это не имеет никакого значения? Я этого не знал.

Зато хотел бы как минимум отчитать Лагру за то, что убедила свою приемную дочь в уродливости клейма. Впрочем, с погибшей уже не спросишь. А вот к живущей ныне Магре у меня остались претензии. Не сомневаюсь, она сильнее прочих убеждала Майлин, что ее клеймо уродливо и не должно быть увидено посторонними. Особенно мужчинами. Метка — главный способ тетки манипулировать племянницей, причина держать при себе бесплатную и безропотную служанку. Если бы не решение Майлин отдать часть гостиницы друзьям, я бы поступил с Магрой жестче. Лишил ее главного заработка как минимум.

— Думаю, вот это поможет тебе раскрепоститься, — произнес я вслух, прогнав прочь мысли о прошлом Майлин.

Задернул шторы и приглушил светильники. Теперь силуэт Майлин был едва различим, но поза ее стала более расслабленной. Кажется, я даже заметил улыбку девушки. Подумать только, как мало ей нужно для того, чтобы расслабиться. Клянусь, со встречи с ней я полюбил темноту. Хоть мне и претило заниматься сексом чуть ли не наощупь, ведь так невозможно было отчетливо рассмотреть совершенные формы Майлин. Увидеть блеск ее глаз и сияние улыбки. Но ее запах будто бы усиливался в темноте, а тело становилось более податливым, гибким и покорным моим прикосновениям.

— Спасибо… — произнесла она с таким придыханием, что мой член тут же отреагировал на это, заняв боевую позицию.

— Я бы предпочел свет, — признался с легким намеком на укор. — Но готов потакать твоим желаниям. Но только в том случае, если это воздастся мне сторицей.

Наверное, стоило быть жестче с ней. Прежде я не позволял ни одной любовнице диктовать свои условия. Брал их там, где было удобно мне. Но Майлин уже, кажется, могла вить из меня веревки. Один взмах ее шикарных ресниц, и я был готов, как дрессированный пес, выполнять малейшие ее прихоти.

Как бы Майлин отреагировала, если я при свете дня задрал ей подол и рассмотрел, наконец, все ее прелести? Возможно, она сопротивлялась бы. Тогда я был бы вынужден отшлепать ее по хорошенькой попке. Или напротив, Майлин бы оцепенела? Тогда шлепать мне пришлось бы самого себя.

— В этой книге, — нерешительно начала Майлин. — В ней описывалась поза… Когда девушка сверху. Наверное, это было бы интересно…

Ее признание заставило меня беззвучно застонать. Так вот что задумала маленькая проказница — решила объездить меня, как породистого жеребца? Что ж, я был совершено не против подобного эксперимента. К тому же подобное проникновение поможет Майлин расслабиться и научиться лучше понимать себя, свои желания. Расслабиться и получать удовольствие, контролируя глубину проникновения и интенсивность.

— Иди сюда и покажи, что выучила? — предложил я.

Голос мой стал хриплым от возбуждения. Услышав шаги Майлин, я напрягся всем телом, но не решился протянуть руки и резко прижать ее к себе, боясь спугнуть. Она, как лесная лань, шла осторожно, опасливо. Пришлось затаиться, как дикому хищнику.

Когда же Майлин присела рядом и трепетно прижалась всем телом, я приподнял ее за бедра и усадил себе на колени. Дьявольски приятно было ощутить ее мягкость и податливость. Ее нежная промежность коснулась моего напряженного донельзя члена, и я просто мечтал оказаться внутри ее бархатного интимного местечка. Почувствовать, как тугие внутренние мышцы Майлин сжимают моего неутомимого жеребца — вот это настоящее счастье.

— Действуй, моя красавица, — разрешил я, сгорая от нетерпения. — Я весь в твоей власти.

Ее рот прижался к моим губам в осторожном поцелуе. Маленький язычок нерешительно коснулся моих губ, но уже в следующую секунду стал смелее, словно почувствовав свою власть надо мной. Теперь уже не Майлин была моей рабыней, а я ее рабом. Мы будто поменялись местами.

Ее пухлые губы раскрылись в немом призыве, против которого невозможно было устоять. Мой язык вторгся в ее нежный ротик, поцелуй стал неистовым, глубоким.

— Расслабься и делай то, что тебе хочется, — посоветовал я, ненадолго оторвавшись от ее манящих губ. — Неловкости и зажатости нет места в этой спальне. Хотя, знаешь, твое смущение заводит меня сильнее, чем нарочитое распутство.

Поддавшись искушению, я легонько хлопнул ее по пышным ягодицам. Майлин все же заслужила сладкую порку за то, что медлила так долго и вынуждала меня сгорать от страсти.

— О-о-о… — в ее возгласе было столько наслаждения и обещания, что у меня буквально вскипела кровь.

Я не поверил себе, когда в следующее мгновение Майлин слегка приподнялась и обхватила моего затвердевшего жеребца своими маленькими ручками. Направила его в себя и медленно опустилась. Слегка качнула попкой, словно проверяя, вошел ли я полностью. От этого жеста я совершенно распалился. Первобытная страсть поразила меня. Огромного труда стоило сдержаться и не начать двигаться, оставляя бразды правления этой ночью в неопытных ладошках Майлин.

Внутри она была как горячий бархат, влажной и до одурения нежной. Майлин двигалась плавно, опускаясь и поднимаясь. При этом ее острые зубки покусывали нижнюю губу, а легкие вздохи говорили о том, что страсть ее все нарастает.

Постепенно движения Майлин стали более резкими. Ее острые ноготки впились в мои плечи. Майлин ускорила темп, и я стал помогать ей мощными толчками, сжимая и разминая круговыми движениями ее пышные ягодицы. Эта ночь взорвалась от нашей буйной страсти.

Майлин

Меня приучили считать секс чем-то грязным и неприличным. Лагра говорила, что только мужчины способны испытывать безудержную страсть. Женщины должны лишь подчиняться и терпеть. Возможно, приемная мать убеждала меня в этом потому, что желала счастья. Надеялась таким способом сделать мне саму мысль о замужестве противной. А, быть может, сама искренне верила в то, о чем говорила. Брак не сделал ее ни матерью, ни любимой женой. И когда муж Лагры погиб, свалившись в реку, моя мама посчитала это чуть ли не избавлением.

Сейчас мне стало по-человечески жаль Лагру. Эта достойная женщина так и не испытала того, что довелось испытать мне. Даже первый раз с Алексисом был для меня откровением.

Книга, что я нашла в его спальне, и вовсе открыла мне глаза. Оказалось, что есть множество способов достичь вершин блаженства. И, что самое главное, древний автор убеждал читателя в том, что опытный и внимательный любовник думает не только о своем удовольствии, но и об удовольствии партнера. Богами задумано так, что мужчина в любом случае получит удовольствие. Тогда как оргазм женщины полностью во власти партнера. Или ее самой.

Читая трактат, я испытывала странное противоречивое чувство. С одной стороны, было ужасно интересно узнать больше о собственном теле. А с другой, мне казалось немыслимым решиться на многие техники, подробно описанные в книге.

Алексис избавил меня от смущения. То, что он погасил свет и задернул шторы, как нельзя лучше выдавало его чувства. Я не верила в его любовь, но ту заботу и внимание, которые он ко мне проявлял, не могла не оценить по достоинству.

Поступок Алексиса вдохновил меня на свершения.