10000 лет до нашей эры

— И ты выбрал меня, чтобы узнать правду от меня.

— Да, только Эйдер, похоже, утаил правду и от тебя. Я надеялся, на обратное.

Любовь с первого взгляда. Ха.

— Зачем ты пришла ко мне утром?

Вернемся к нашим баранам, как говорится.

— Я хотела выпустить кота. Он не может сидеть вечно в клетке.

— Так пусть сдохнет. Выпускать его зачем?

— Мои предки… — глубоко вздохнула я.

— Что, твои предки и котов не убивали?

Таких котов вы нам и не оставили, ну да ладно.

— Некоторые убивали. Но большинство выступало против жестокого обращения с животными.

Анкхарат глядел на меня, как на сумасшедшую.

— Жестокого обращения с животными? — повторил он. — Разве животные отличают жестокость от нежестокости?

— Ты удивишься, но да. Отличают. Мои предки в это верят.

Он двинулся в сторону купален, но на этот раз молчал до самого входа. И там бросил как бы невзначай:

— Мы уезжаем сегодня в Речные Земли.

— Я беру кота с собой, — тут же среагировала я.

— Этого я и боялся.

— Ему нужна клетка побольше.

— Спросишь Зурию. Она может достать все на свете, если хорошо попросить. Мы с тобой улетаем сегодня, она поедет с вещами…

— … и котом, — вставила я.

— И котом, — вздохнул он. — Аспин привез его в качестве жертвы Богам, твои предки расценили бы это, как жестокое обращение с животным?

— Еще бы.

— Странные люди.

— Анкхарат?

— Да?

— Ты знаешь, как меня зовут?

Он не протянул мне руки, не улыбнулся. Он пожал плечами и ответил, не оборачиваясь:

— Мне все равно, как тебя зовут.

Эти слова встали поперек горла, но я не уже могла не назваться. Я-то ждала, что-то вроде «Ах да, нас ведь поженили, но не познакомили».

— Меня зовут Айя, — глухо произнесла я.

Черт, ну почему Айя, а не Майя? Что с моим именем не так?

— Как скажешь, — отозвался он. — Иди, предупреди Зурию о клетке, я буду жду тебя на крыше.

Я развернулась, но услышала, как он крикнул мне в след:

— Айя!

— Что? — обернулась я.

— И попроси у Зурии другую одежду. Я предупреждал ее вчера. Она поймет.

Наивная, я ведь думала, что Зурия выдаст мне костюм для верховой езды. Как бы не так. Она выдала мне безразмерный балахон цвета половой тряпки. Никаких украшений, никаких расшитых поясов.

— Что это? — ужаснулась я.

— Хозяин приказал, — отозвалась она, собирая мои волосы под видавший виды платок.

Глава 19. Полосатый Швинн

Время в Речных землях бежало быстрее.

Я решила заново вести календарь от первого дня прибытия в родовые земли Анкхарата. Не успела я и глазом моргнуть, как первый месяц оказался позади. За ним последовал и второй.

Это наводило на мысль, что мои ощущения могли обманывать меня и, вероятно, я провела на землях Нуатла гораздо больше времени, чем мне казалось. Хотя прямых доказательств тому не было. Еще недавно мне казалось, что я, конечно же, навсегда запомню, за сколько дней мы с Эйдером Оларом добрались до Сердца Мира или в какой из дней мы настигли лагерь погонщиков слонов. Но в Речных землях хронология событий постепенно стала забываться.

Я помнила, что крокодилы напали на нас в первую же ночь, а дальше, что называется, путалась в показаниях.

Жители Нуатла вели собственный счет от значимых событий, так Анкхарат знал, сколько осталось до Церемонии Очищения огнем, и ежедневно напоминал солдатам об этом. Как я поняла, эта Церемония была невероятно важным событием. И к тому же опасным, если вынуждали Анкхарата провести сбор собственных войск.

Дни Анкхарата в Речных землях начинались с тренировок. Когда я впервые поднялась, разбуженная криками, то решила поначалу, что началась война. Отчасти так и было. Во внутреннем дворе, образованном стенами четырех пирамид, толпились вооруженные мужчины. Каждое утро они громкими криками приветствовали Анкхарата и после начинали тренировки. Они продолжались от рассвета до заката. Иногда даже ночью.

Это было единственное время, когда я могла беспрепятственно наблюдать за Анкхаратом. Спать под крики и звон оружия все равно не удавалось. Да и сна в Речных землях мне уже меньше требовалось.

Я выходила на каменную террасу и наблюдала за ним до завтрака.

В языке нуатла не было понятия «завтрак». В моем сознании довольно причудливо смешались сленг двадцать первого века с первобытным наречием божественных потомков. Иным словам просто не было аналога, другие я с горем пополам все-таки переводила. Зурия заинтересовалась феноменом моего ускоренного изучения неизвестного до сего момента языка. Она даже устроила консилиум других жриц и жрецов Речных земель и попросила меня выступить перед ними на исходе первого месяца.

Мы сошлись на том, что и жрецам я расскажу, что прибыла с далёких берегов Нуатла и не стану пугать людей существованием неизвестных им земель. Особенно, если учесть, что внешне я подходила под описание «достойных кандидаток в избранницы для Сыновей Бога». Это испугало бы жрецов еще сильнее, потому что означало, что некие неизвестные потомки Богов могут жить и там, откуда я родом. Вообще они были твердо все уверены, что только Анкхарат, его девять братцев и другие «чистокровные сыновья» могли дать жизнь светловоловосым детям.

Рыжих сразу записывали в жрецы. Черноволосые отправлялись в армию, темнокожие обрабатывали землю и жили в пещерах вместо домов. Им вменяли родство с племенами краста и говорили о них шепотом, чтобы не прогневать Богов. И ни в коем случае не выказывали им уважения.

Каждый день Зурия рассказывала мне историю Нуатла и объясняла их традиции. Часть этой информации все равно не желала укладываться в моих современных мозгах. Но слушая об узаконенных религией убийствах, о человеческих жертвах, я лучше понимала, почему Анкхарат так удивился, узнав о том, что мои предки даже к животным не применяли насилия. Здесь жизнь человека, особенно низшего человека, не имела никакого значения. Они отдавали жизни Богу Огня, искренне веря, что Он вернет эти души очищенными и в новой плоти. Сжигая неандертальцев, нуатлийцы действительно считали, что творят добро, а дикари должны быть им благодарны за реинкарнацию. В следующей жизни, после костра, они родятся в новом теле и уже в Нуатле.

Из истории Нуатла я узнала о седой древности, когда на земле существовал один только Бог Океана до тех пор, пока из скованных льдом глубин не вырвался на свободу Бог Огня. Я воспринимала это как ледниковый период и, возможно, даже падение метеорита, которое изменило течение истории на Земле, но это могли быть и извержения вулканов. Но это происходило так давно, что голова шла кругом.

Боги Огня и Океана поделили землю между собой, Бог Огня разогрел воду, чтобы в ней зародилась жизнь, но кое-где он перестарался, и так появились горячие источники. Позже Бог Огня поднялся на небо, откуда стал наблюдать за людьми и их служению Огню. Проще говоря, стал тем самым солнцем на небосклоне, которого, очевидно, не было видно до этого в виду тотального оледенения. К тому времени, может быть, пыль, поднявшаяся в воздух из-за рухнувшего на землю метеорита или вулканический пепел от извержений, наконец, осели, и жизнь на Земле стала налаживаться.