1000000 евро, или Тысяча вторая ночь 2003 года

Подумав, он сказал:

— Хорошо, Эльза. Допустим, ты задирала юбку только в моей казарменной спальне, но где доказательства? Могу ли я тебе верить?

— Конечно можешь! И вообще... Вспомни, как позавчера... ночью... я тебе...

Полковник сглотнул, и его боевым товарищам показалось, что он немного покраснел. Воистину было странно видеть краснеющим этого закаленного в сражениях и многократно контуженного рубаку.

— Поступим же следующим образом. Принесите мне Устав внутренних войск, и пусть все видят, как, положив на него правую руку, ты поклянешься, что чиста предо мною!

Устав был принесен, и Эльза приготовилась произнести торжественную клятву. Но уже открыв рот, она замялась и убрала руку с книжицы в зеленой, цвета хаки, обложке.

Полковник вскричал:

— Ага! Не можешь поклясться! Так значит, все-таки ты виновна?

— Нет, о бойфренд мой, срезавший бороды себе на шинель с многих сотен моджахедов! Не в этом дело.

— А в чем же, коварнейшая?

— Как я могу поклясться, что только ты в своих объятьях катал меня по горизонтальной поверхности, если полгарнизона видели, как вчера какой-то местный чилиец в папахе кувырнул меня на землю и кувырнулся вместе со мной? Будет ли искренней моя клятва?

Полковник нахмурился, но тут же перестал. Разумеется, ему докладывали об инциденте и о том, что безрукого раздолбая, не сумевшего удержать падающую девушку, так и не нашли. Поэтому он сказал:

— Это не страшно. Поклянись в том, что только я и тот остолоп сжимали тебя, лежащую, в объятиях, а больше никто!

— Клянусь!

— Точно?

— Как контрольный выстрел не в бровь, а в глаз!

Полковник улыбнулся, заключил обольстительницу в объятия, и инцидент был исчерпан. Все остались довольны.

Полковник вернул себе честь в глазах товарищей-офицеров, Эльза избежала ненужного геморроя, а Тарас, сын Сидоров, вскоре вернулся домой, в Петербург, и отписался для своей газеты «Смена» целой кучей чеченских репортажей.

€ € €

Осталось нам упомянуть, почтеннейшие, лишь вот о чем. Провожая журналиста на транспортный борт до дому, полковник долго тряс ему руку, а потом наклонился к самому уху Тараса и сказал:

— Если бы я узнал, что ты ее... это самое... то отрезал бы тебе яйца. Понял?

— Да, товарищ полковник.

— Лично бы... Повтори!

— Вы бы своими руками отрезали мне яйца!

— А Эльзу повесил бы на ее собственном золотистом волосе. Понял?

— Так точно!

Мораль же этой истории к прекрасным дамам не относится и в целом такова: кто его знает, как все в жизни обернется, а по­тому, достопочтенные господа, не стоит хра­нить все яйца в одной мошонке.

Глава 12. ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДСКИЙ ЛИФТ

Жена сказала, что нам стоит съездить в офис турфирмы. В газете бесплатных объявлений она нашла контору, отправляющую людей в Финляндию практически даром. Даже дешевле! Контора готова приплатить тем, кто едет в Финляндию!..

Жена просила на машине отвезти ее куда-то на окраину города, в самый конец Ленинского проспекта, где благодетели поджидали тех, кто клюнет на их рекламу.

Офис турфирмы находился на пятом этаже стеклянного небоскребика. Небо он скреб всего лишь крышей девятого этажа. Лифт поднял нас к пластиковым дверям, на которых было написано: «Турфирма "Мюнхенские ворота". Мы делаем отдых приятным!» Ниже название фирмы было написано по-немецки: «Munchgausen».

Жена толкнула дверь, и мы прошли внутрь.

— Чем могу помочь?

Сразу за дверью сидела девушка. Синий пиджак. Бейдж «Администратор». Светлые волосы затянуты в пони-тейл.

— Вы турфирма? Блондинка кивнула.

— А почему «Мюнхенские»? Вы продаете путевки только в Германию? Нам в Германию не надо.

— Продаем куда угодно. Просто у нашей фирмы такое название.

Жена спросила, сколько стоит съездить в Хельсинки. Девушка пощелкала клавиатурой и назвала цифру: $192. Для двоих на три дня. В стоимость включены посещение аквапарка «Серена» и обзорная экскурсия.

Жена кивнула мне головой: действительно недорого.

— Желаете оплатить путевки сейчас?

— Нет. Наверное, нет. Чуть попозже. Мы хотели бы все обдумать.

— Пожалуйста.

— Если мы оплатим путевки попозже... Это возможно? Допустим, в конце недели?

— Разумеется. Вы хотите забронировать места? В смысле, оставить залог, чтобы их никто не купил?

— Каков размер залога?

— Пять долларов. Это за двоих. Если вы передумаете, не станете брать путевки, залог тут же возвращается. В принципе, это формальность.

Пять долларов? Я сказал, что заплачу. Жена улыбнулась. Даже если они обманут и не вернут мне ни цента, дело того стоило. Улыбка жены ценится дороже пяти долларов. Это редкое удовольствие стоит... ну, скажем, семь пятьдесят.

Потом я еще послушал девушку, полистал каталоги, набрал блестящих рекламных проспектиков и только после этого был отпущен восвояси. Мы вышли, дошли до лифта, я нажал кнопку «ВНИЗ». Лифт подъехал, мы зашли внутрь.

— Недорого, правда?

— Правда.

— Оставаясь в городе, мы за три дня тратим иногда даже больше, правда?

— Правда.

— Сколько она сказала? Ровно сто девяносто два?

— Ага.

— Ты ведь купишь мне эту путевку?

— Разумеется, дорогая! Все, что пожелаешь.

Мы дошли до машины, я сунул ключ в замок зажигания. Потом поглядел в зеркало заднего обзора, начал выруливать на дорогу и резко нажал на тормоз.

— Fuck!

— Что?

Я отдал ей двухдолларовую купюру.

— Какую купюру?

— Ту. В два доллара. Fuck!

Эту купюру я носил в бумажнике как сувенир. Купюры в два доллара были редкостью. Такие купюры стоили минимум десять долларов. Их почти не было в обращении.

Я потер подбородок.

— Посиди здесь.

— А ты?

— Схожу. Попрошу, чтобы вернула.

— Брось. Поехали. Она не отдаст.

— А если отдаст?

Я хлопнул дверью и добежал до дверей небоскребика.

Жена открутила стекло и крикнула мне

— Убери машину с дороги!

— Я быстро! Просто посиди в машине!

— Ну, хотя бы заглуши мотор! Заходя внутрь здания, я успел заметить

недовольное лицо жены. У лифта хлопнул ладонью по кнопке «ВВЕРХ». Засунул обе руки глубоко в карманы. Глупо, что я отдал ей именно эту купюру.