118 исторических миниатюр и 108 авторских текстов на 13 иностранных языках. Сборник

Человек в пенсне вышел из кабинета.

Усатый человек подошел к книжным шкафам.

Сначала взял с полки книгу А.Л.Толстой. Полистал. 'По внешности Сталин напомнил мне унтера из бывших гвардейцев или жандармского офицера. Густые, как носили именно такого типа военные, усы, правильные черты лица, узкий лоб, упрямый могучий подбородок, могучее телосложение и совершенно не большевистская любезность. Когда я уходила, он опять встал и проводил меня до двери'.

Затем взял книгу С.В. Михалкова, открыл: '...Провожая нас до дверей, Сталин неожиданно для всех картинно раскланялся с нами, изображая поклон испанского идальго. Этого уж никто не ожидал'.

Усатый человек посмотрел на книжные шкафы. 'Сколько здесь? Два десятка тысяч?' 'Две от двух десятков... Одна сотая одного процента?'.

Поднял трубку: 'Примите меры к сохранению памятника ... генералу Пржевальскому, выдающемуся исследователю и учёному'.

Положил трубку. Перешел к чтению документов, лежащих на столе.

13 ноября 2017 г. 19:42

64. The Statement of Emperor's press-secretary

The Roman Emperor Caligula visited historic places. He was reading gazettes, looking TV, walking along streets, interesting ocean scientific researches. Emperor's tour is over. Emperor is very impressed. "It's a new experience!" - said Emperor.

22 November 2017 23:38

65. Сказка о Даладье

Эдуард Даладье решил за пределами официальных контактов прогуляться по городу. Увидев табличку 'Кафе-библиотека', он заинтересовался и зашел.

– 'Здравствуйте, господин Даладье!' - подошел к нему Максим Горький.
– 'Желаете познакомиться с литературой, с прессой?'

– 'Заинтересовался кафе-библиотекой, господин Горький.' - ответил Эдуард Даладье.
– 'Интересно посмотреть на читателей. Кто они? Что за люди?'

– 'Да...' - как-то задумчиво произнес Горький.

Через несколько минут Эдуард Даладье сидел за одним из столов. Перед ним расположились на стульях читатели.

Горький объявил:

– 'Уважаемые читатели! В нашу библиотеку нанес визит известный политик Эдуард Даладье. Он заинтересован в том, чтобы познакомиться - хотя бы в минимальной степени - с читателями библиотеки. А мы, читатели, со своей стороны, заинтересованы в том, чтобы познакомиться с Эдуардом Даладье. Давайте, попросим нашего гостя коротко рассказать о его персональном опыте чтения литературных произведений. Времени у него для общения с нами не много. Вот мы и увидим известного политика. А он увидит нас.'

Возражений не последовало.

Горький отошел в сторону и присел, предоставив слово гостю.

– 'Франция - читающая страна, уважаемые посетители библиотеки.' - начал Эдуард Даладье.
– 'Но, разумеется, в условиях первой мировой войны у военного человека не было особых возможностей для чтения литературных произведений. Первая мировая война была своего рода мясорубкой. Много-много-много смертей. Наверное, Библия была самой читаемой книгой. Вы знаете, что я дослужился до капитана. Командовал ротой. Кто-то скажет, что перед вами французский капитан. Не стану возражать против такого представления.'

Даладье помолчал.

– 'Как-то мне попалась на глаза книга с рассказами Ги де Мопассана. В книге был рассказ 'Пышка'. '...Потребность торговых сделок снова ожила в сердцах местных коммерсантов...'. Дилижанс с пассажирами-французами путешествует по оккупированной германскими войсками территории. Женщина с неофициальным именем 'Пышка' угощает попутчиков какой-то едой. Но то была франко-прусская война 1870-1871 годов.'

– 'Напоминает рассказ Генриха Шлимана о его посещении Парижа в 1871 году.' - высказался один из читателей.
– 'Шлиман хотел увидеть свою библиотеку, свои книги, свою парижскую недвижимость. Шлиману пришлось переодеться мундир почтмейстера, воспользоваться пропуском почтмейстера. Шлиман через линию оккупационных германских войск смог попасть в Париж, рискуя при этом быть принятым за шпиона. Всё оказалось в целости. Своему петербургскому знакомому Шлиман писал, что, когда вошёл в свой парижский дом и увидел библиотеку в целости, расцеловал книги, как собственных детей.'

Эдуард Даладье с любопытством посмотрел на читателя, сделавшего дополнение о Генрихе Шлимане. Затем продолжил:

– 'После войны я занялся политикой. С интересом ознакомился с взглядами князя Талейрана относительно концепции европейского равновесия. Читал разные книги. Возможно, вы согласитесь, что после вступления США в первую мировую войну у Германии не осталось шансов на победу.'

Даладье вздохнул, и, глядя в пространство, добавил:

– 'Существует точка зрения, что Брестский мир был не шансом Германии на победу, а решающим аргументом для США, Великобритании и Франции довести дело до полного разгрома и капитуляции Германии.'

Читатели молча смотрели на Даладье. Тот продолжил:

– 'Политик читает разные книги. Всех не перечислишь. Вряд ли за несколько минут встречи я смогу вам рассказать о своем опыте чтения литературных произведений. Давайте я упомяну о нескольких запомнившихся мне словосочетаниях, фразах. Вот возьмем для примера книгу Михаила Михалкова 'В лабиринтах смертельного риска'. Автор этой книги, участник второй мировой войны, рассказывает о беседе немецких офицеров. Один из этих офицеров использовал словосочетание 'богемский ефрейтор'. Если я вас спрошу - с долей шутки - : за кем будет итоговый выигрыш? За французским капитаном или за 'богемским ефрейтором'? В ситуации противостояния? Полагаю, ответ вы и так знаете.

А вот еще цитаты из книги Сергея Михалкова: 'Поистине, судьба бросила меня сюда в это чудовищное заведение специально, чтобы дать возможность переоценить ценности. Каждое утро в ворота бойни вводились одна за другой коровы. (...) Меня поставили к машине - мясорубке. ... Я должен был с неимоверными усилиями, упираясь в ручку обеими руками, вертеть колесо. (...) Вертеть эту адскую машину было невероятно трудно.'

Я, уважаемые посетители библиотеки, имею ограниченный объем времени для общения.

Нет ли у вас вопросов?'

Вопросов со стороны собравшихся слушателей не последовало.

– 'Благодарю за внимание. С большим интересом посетил кафе-библиотеку. Вернувшись в Париж, постараюсь найти книги о Генрихе Шлимане'.

Эдуард Даладье в сопровождении Максима Горького направился к выходу.

Проводив гостя, Горький вернулся и обратился к продолжавшим молчать собравшимся слушателям:

– 'Князь Талейран полагал, что язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли. Но наш гость, как мне кажется, был - хотя и краток, но - откровенен. Как вы видите, уважаемый гость не отрицал полезности чтения. Надеюсь, знакомство с ним побудит вас к более активному чтению книг.'