118 исторических миниатюр и 108 авторских текстов на 13 иностранных языках. Сборник

– Чемпиона?
– вяло отреагировал артист.

– Далее...
– скользил по списку тем журналист.
– Вы жонглировали ножами. Один из подброшенных ножей попал...

Журналист закашлялся.

Артист пожал плечами.

– Теперь - циркулярная пила. Каковы Ваши планы?

Артист медленно посмотрел на журналиста.

– Понятно, что мы не в цирке 'Солнечного Неба', - вежливо произнес журналист, спеша к выходу.

1 ноября 2017 г. 22:44

59. Скетч о любителе стучать воблой

Человек отошел от банкомата с довольным видом. В одной ладони он зажал пачку купюр. Пачкой он слегка ударял по другой ладони.

Поблизости тащили какого-то мальчика. Молодая женщина истошно кричала на всю улицу:

– Нет!!! Я говорю: 'Нет!!!'

– Не удалась жизнь, - пробормотал мужчина.
– Поэтому он не доволен. Есть такие люди - с неудавшейся жизнью.

Мужчина прошел по центральной улице небольшое расстояние и зашел в многоэтажное здание.

Здание было охвачено суматохой. Кого-то несли к выходу; возле лажащего на полу человека столпились свидетели.

'Он подбрасывает дров в огонь!' - думал мужчина.
– 'Много ли, мало ли, но - подбрасывает. Он желает греться около этого огня!!!'

Наконец мужчина поднялся к своему месту работы. Вошел в помещение. 'Еще есть время?' - спросил кого-то. 'Пятнадцать минут', - ответили ему.

'Напрасно торопился', - подумал мужчина, доставая из-за пазухи бутылку пива, а из кармана - сухую рыбу, - воблу, - завернутую в пакет.
– 'Можно было успеть купить соленых сухариков'.

'Он пишет и пишет', - думал мужчина.
– 'Не представляет никого, кроме самого себя?!'. Он расстелил на столе купленную на улице в киоске газету со статьей о 'Смутном времени'. Поставил на газету бутылку и положил рыбку. Смахнул крошки с портрета Карамзина. 'Что бы мы без тебя, Николай, делали?' - дерзко беззвучно пошутил.

Постучал рыбкой по столу и поймал себя на мысли: 'Ясновельможный гонор. Панщина?!'.

'Вот сейчас я придумаю мадригал...:

Литовскую метрику изучать?

Примусь Карамзина читать!'

За спиной кто-то произнес:

– Скоро начинаем. С рыбкой управься! А то слишком громкий стук будет!

'Класс - он жажду запивает квасом?' - подумал мужчина.
– 'Сегодня включу цитату для разнообразия. Это - наша история. 1917: митинги, а на митингах - бочки со спиртным'. 'Мадригал - раз. Цитата - два. Творческая динамика'. 'Люди-то в истории не очень разбираются, с ними нужно по-ласковее, по-понятнее...'.

– К начальству!
– раздался окрик из приоткрытой двери.

– Стоп... Скоро начало!
– пробормотал мужчина.
– А лифт, со всей этой историей, явно ходит не регулярно.

– Ноги в руки! Бегом-бегом! Мы Вас как-нибудь на несколько минут выручим. Не то прикроют тему, и будете ходить по улицам дождливым с историческими статьями подмышкой...Исторический факультет со времен человека-университета исправно функционирует...

Мужчина бросился в коридор.

К его столу подошла уборщица. Начала протирать салфеткой стол. Тарелку и пиво бросила в мусорное ведро.

– Не додумал,

Не достучал,

Не дОпил, - улыбнулась она.
–

– Увяданья грантами охваченный

Он успеет ли вернуть кредит?

Раздался короткий смех кого-то из присутствующих в помещении.

Уборщица взяла газету с портретом Карамзина и пришпилила ее к стене кнопкой.

3 ноября 2017 г. 21:31

60. Скетч о новом Гулливере

Профессор Хиггинс шел по Бейкер-стрит. Навстречу ему шагали Джонатан Свифт и Артур Конан Дойл.

Профессор и писатели поздоровались.

– Что Ваши ученики, профессор?
– спросил Джонатан Свифт.

– Из уличной цветочницы могу сделать великого человека: Бокля, Уайльда и Пёрселла в одном лице.

Джонатан Свифт и Артур Конан Дойл скептически улыбнулись:

– Это все равно, что соединить Гулливера с пляшущими человечками!

– Многовековые традиции и методики. Воспитания и обучения, - пояснил профессор Хиггинс.

Продолжая улыбаться, писатели попрощались с профессором и продолжили свой путь.

Профессор подошел к уличной цветочнице:

– Мадемуазель! Я создатель Центра персонального развития профессор Хиггинс! Намерен заняться Вашим персональным развитием. Вы станете Генри Томасом Боклем, Оскаром Уайльдом и Генри Пёрселлом в одном лице.

Цветочница заинтересованно взглянула на профессора.

– Я полагаю, что Вы сделали Ваш выбор. Прошу Вас следовать со мною. К моему Центру. Ничто так не воспитывает, как ответственность.

Входя в здание Центра, профессор конкретизировал свою мысль:

– Ничто так не воспитывает, как ответственность! Я назначаю Вас директором Центра. Сам же буду выполнять обязанности творческого руководителя.

– У меня будут должность, кабинет, финансы, печать, права подписи и назначений персонала?
– внезапно уточнила цветочница.
– Обо всем этом я услышала от прохожих и покупателей... Милые, добрые, щедрые люди...

– Да-да, - неторопливо отреагировал профессор Хиггинс.
– Смотрите на ситуацию шире. Готовьтесь к личностным изменениям. Не сосредотачивайтесь на деталях.

– Покажите, пожалуйста, мой кабинет, профессор, - попросила цветочница.

– Как раз мы к нему подошли, - профессор распахнул дверь в просторный офис.

– Это ваша новая руководительница, - объявил профессор секретарю.
– Директор ... э-э-э...

– Мисс Флауэр, - подсказала цветочница.