13 дверей, за каждой волки
Шрифт:
Ну а ты там как? Всем ребятам понравились рисунки музея, в который вас водили, особенно рисунок поезда. И всем понравилась история о чокнутом мальчишке, который забрался в самолет. Как ты и сказала, забавно, что он в итоге всего через месяц ушел в армию. Интересно, не попадет ли он в воздушные войска? (Наверное, нет.)
Раз уж мы заговорили о парнях, кто такой Сэм, которого ты дважды упоминала в последнем письме? Надеюсь, ты не теряешь голову. Погоди, я не просто надеюсь, я прошу тебя не терять голову, ты поняла? Мне хватит одной неуправляемой сестры, не хочу беспокоиться еще и о разумной
Ладно, пора на боковую. Сейчас выкурю последнюю сигарету и пожелаю доброй ночи.
Пиши поскорее!
Люблю,
Вито
Разумная. Ответственная. Управляемая. А если ей захочется немножко выйти из-под контроля? Что, если она уже вышла? Что, если ей надоело все время быть такой разумной? Разве она не заслуживает большего?
Она сунула письмо обратно в конверт, разорвала второй. И сразу испугалась, не случилось ли чего с Вито, потому что не узнала почерк и в письме ничего не было вымарано цензурой. Но потом увидела подпись.
Дорогая Франческа,
твой отец попросил меня написать тебе и сообщить, что после Нового года мы решили вернуться в Чикаго. Здоровье твоего отца наладилось, он скучает по Чикаго, и мы подумали, что сейчас самое время опять открыть обувную лавку. Люди не покупают новую обувь, но мы сможем зарабатывать починкой старой. Мы хотим найти местечко с небольшой квартирой наверху или позади рабочего помещения.
Места будет мало. Даже при том, что твой родной и сводные братья ушли на войну, для тебя и Тони комнаты не найдется, поэтому я не хочу, чтобы ты уговаривала отца, ему и так неловко. Кроме того, ты ведь уже достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, правда? Уверена, что ты понимаешь.
Как только мы устроимся, отец вас навестит.
С наилучшими пожеланиями,
Ада
Когда я прилетела в библиотеку, Маргарита уже была там, читала газету через плечо какой-то женщины.
«Немцы захватили сестру Эриха Марии Ремарка, Эльфриду», – сказала я.
«Что? Кого?»
«Ремарка. Он написал “На Западном фронте без перемен”. Он сбежал из Германии, а его младшая сестра Эльфрида вместе с мужем и детьми осталась. Ее арестовали и обвинили в подрыве морали. Немцы не смогли поймать ее брата, поэтому взяли ее. И обезглавили».
Маргарита молча смотрела на меня. Потом спросила: «А ты откуда знаешь?»
Я пожала плечами: «Кое-что я просто знаю». Так оно и было, но не в этом случае. О сестре Ремарка мне рассказала ангел, как и о многом другом. Я пока еще не хотела говорить Маргарите об ангеле.
«В 1932 году мы считали Гитлера нелепым человеком, – сказала Маргарита. – Никто не воспринимал его всерьез. Мы были слишком заняты собственными тревогами».
«Наверное, дьявол ходит с клоунским носом», – заметила я.
«Или со смешными усами и дурацкой стрижкой, – подхватила она. – Кстати о стрижках. Как Волк?»
«Волк в порядке, как видишь. А где мужчина с “Хоббитом”? Он приходил сегодня?»
«Я же говорила, мне плевать на “Хоббита”».
«Я хотела еще немного почитать.
Там есть волки, которые называются варгами. Они дружат с гоблинами».«Прелестно», – промолвила Маргарита.
«Они нисколько не прелестны. Гоблины ужасны. Варги ужасны».
«Тогда почему ты назвала своего лиса в их честь?»
«Его кличка не Варг».
«Слава богу», – сказала она.
«В книге есть персонаж по имени Беорн, Меняющий шкуру. Его прозвали Меняющим шкуру потому, что он может превращаться в медведя».
«Полезный талант, – заметила Маргарита. – Чем тебе так нравится эта сказка?»
«Может, я тоже хочу превращаться в медведя. Или в варга. Или еще в кого-нибудь».
«А ты когда-нибудь пробовала?» – спросила Маргарита.
«Превращаться в варга?»
«Принять другую форму».
«Нет. – Вопрос меня изумил. – Ну, может быть. А ты?»
Она прикусила губу. Опять не хотела делиться.
«Ладно, – сказала я. – Ты не обязана мне говорить».
Поколебавшись, она произнесла: «Я расскажу тебе другую историю. Подлинную историю, но не думаю, что ты в нее поверишь».
«Поверю!» – воскликнула я.
Она хмыкнула.
«Хотя это же твоя история, – продолжала я. – Не буду к тебе приставать, как бы мне ни хотелось послушать».
На губах Маргариты заиграла легкая улыбка. «Это так ты не пристаешь?» – спросила она.
«Это самое наименьшее приставание в моей жизни. Или смерти».
Мгновение подумав, она сказала: «Я расскажу историю Волку, но не возражаю, если ты тоже послушаешь. Если обещаешь слушать молча».
Я пообещала: «Буду молчать, как…»
«…призрак?» – договорила она.
«Надо же, как ты хорошо меня знаешь».
«Ш-ш-ш! Ты пообещала. Итак, слушай.
Давным-давно, за пятьдесят лет до Гражданской войны, группу мужчин и женщин похитили из их домов в Западной Африке. Работорговцы согнали их на корабль для долгого путешествия в Америку, кошмарного путешествия: голод, унижения и разные ужасы, которые даже назвать страшно. На рынке рабов в Саванне людей продали с аукциона плантаторам. Их опять привели на судно, на этот раз поменьше, посадили в трюмы и повезли вдоль побережья к острову Сент-Саймонс в Джорджии. Но во время плавания кое-что произошло. Люди восстали против захватчиков и вышвырнули их за борт. Затем они пристали к побережью Сент-Саймонса.
Согласно свидетельствам белых, как только корабль причалил, мужчины и женщины вошли в Данбар-Крик и утонули. Но это не вся история, потому что в Африке некоторые из них были колдунами и владели магией. Они могли заставить грифа грести в лодке, могли без огня вскипятить воду в котелке. И некоторые умели превращаться в животных: в крокодилов, львов и других. И когда судно подошло к берегу, некоторые пленники вспомнили, кто они такие. Они прошептали волшебные слова превращения, взмыли в небо и улетели домой в Африку.
Те, кто не знал волшебных слов, кто не мог летать, подняли глаза к небу, и их глаза говорили: “Не покидайте нас, помогите нам, заберите нас”. Но хотя сердца колдунов разрывались от боли за покинутых, у них не было времени учить их волшебным словам. Оставшимся нужно было найти возможность сражаться или бежать.
И однажды они такую возможность найдут».
Когда Маргарита закончила рассказ, мы покинули библиотеку и прилетели в деловой центр, к дому 209 на Южной Ла-Салль-стрит, к первому чикагскому небоскребу под названием Рукери. Уселись в атриуме. Приглушенный солнечный свет лился со стеклянного потолка, окрашивая все вокруг золотом.