13-й Император. «Мятеж не может кончиться удачей»

– Откуда я их вам возьму?
– развел руками я.
– Мне жалуются, что из жандармерии вы вытянули кого только можно, а департамент полиции министерства внутренних дел просто стоит на ушах. Валуев уже не раз выражал мне свое недовольство таким положением дел.

– Ничего, - усмехнулся Игнатьев.
– Это они просто заблаговременно засуетились, чтобы и вправду без людей не остаться. Есть у них люди, есть. Знаю, - снова усмехнулся граф.
– Да и часть людей я им все же верну. Пусть через год или два, но верну, - прибавил он.
– Принимать же ко мне сейчас неумех просто смерти подобно. Моим людям нужна помощь, а не ещё одна головная боль! В конце концов, вы сами настаивали на таких массовых арестах, - видя, что я молчу, прибавил Игнатьев.

– Пусть будет по-вашему, - согласился я и, окунув перо в чернила, размашисто подписал тут же появившуюся передо мной бумагу. Выбил таки себе карт-бланш на расширение штата.

– Теперь за Царство Польское можете быть спокойны, - с поклоном принял вожделенную бумагу глава четвертого отделения.
– С такими людьми этот вулкан мы как-нибудь обуздаем.

– Что по русской аристократии, Николай Павлович?
– Не дал порадоваться ему я.
– Из ваших прошлых докладов я толком ничего не понял.

– В обществе бродит недовольство, - с кислым лицом поведал он.
– Семьи арестованных уже имеют дерзость едва ли не требовать их освобождения. Переложив основную вину покушения на польский мятеж, мы оказались в несколько неловкой ситуации. С одной стороны резко усилились националистические настроения в обществе и патриотический подъем. Поляки стали изгоями, сочувствия их делу в России днем с огнем больше не отыскать. С другой стороны наше общество не считает вину кружка Блудова столь уж большой. Гагарина и его соратников - да, заклеймили. Но остальных..., - Игнатьев развел руками.
– Без поддержки служилого дворянства мы обречены на неудачу.

В дверь кабинета настойчиво постучали.

– Да-да, войдите!
– отозвался я.

– Прибыли Его превосходительства Мельников Павел Петрович и Крабе Николай Карлович, а также господа Путилов Николай Иванович, Обухов Павел Матвеевич, Менделеев Дмитрий Иванович и Советов Александр Васильевич, - сообщил мне секретарь.

– Что уже десять?
– задал риторический вопрос я, посмотрев на часы над камином.
– Распорядитесь им пока подождать в приемной, совещание несколько задерживается.

С изящным поклоном Сабуров вышел из кабинета.

– Что скажете, дядя?
– продолжил я прерванный разговор, повернувшись к Константину.
– Каковы успехи вашей первой публикации в 'Метле'?

– Незначительные, Ваше Величество. Свет целиком поглощен событиями касающимися их напрямую, - признал свою неудачу Великий Князь.
– Арестованные для многих являются родственниками, друзьями, друзьями друзей.... Я делаю все что могу, но требуется время.

– Вы его получите, дядя. Быть может, даже несколько больше чем планировалось. Нам необходимо избежать борьбы на два фронта, так что будем ждать успокоения Польши.

– Но все это время, графу придется выдерживать напор родни заключенных, - покачал головой дядя.
– Как вы поступите с Гагариным и его сподвижниками?

– Их повесят на Дворцовой площади месяца через два, а потом начнем выносить более мягкие приговоры остальным, - ответил Великому Князю вместо меня Игнатьев.

– Хорошо, - подвел итог доклада я, вставая из кресла и опираясь руками о стол.
– Граф, каждые три дня доклад о Царстве Польском мне на стол. Если произойдет что-то особенное, сообщайте немедленно. Дядя, на вас остается общественное мнение внутри страны. Жду доклада каждую неделю, но если произойдут резкие изменения, то прошу поставить меня в известность сразу же.

– И, дождавшись согласия, прибавил, - вы можете идти, дядя, более вас не задерживаю.

Выпроводив немало удивленного Великого Князя, единственного не посвященного в тайну моего дневника-ноутбука, я распорядился позвать ожидающих своей аудиенции в приемной.

– Простите, что заставил подождать, - едва отзвучали приветствия, извинился я.
– Совещание слегка затянулось.

– О, не стоит извиняться, Ваше Величество, - прижав руку к сердцу, ответил мне Обухов.
– Все мы скорбим о постигшем вашу семью горе. Примите мои самые искренние соболезнования, - опустив голову, добавил он.

– Позвольте и мне присоединиться к словам уважаемого Павла Матвеевича, - снова поклонившись, сказал Путилов.
– Все мы поражены до глубины души кощунством польских мятежников и искренне сопереживаем вашему горю. Рабочие каждый день стоят молебен за упокой души вашего сына, невинно убиенного раба божия Павла.

– Это чудовищная утрата для всех нас, Ваше Величество, мои искренние соболезнования, - поклонился мне и Дмитрий Иванович.

Остальные тоже не преминули заверить меня в своем искреннем горе. Такая неподдельная скорбь тронула мое сердце, начавшее все больше черстветь.

– Благодарю всех за сочувствие и проявленную заботу. Передайте рабочим заводов, что я тронут их поддержкой, - я слегка склонил голову.
– Прошу вас, господа, присаживайтесь, - я указал на специально принесенные в кабинет стулья.

Выйдя из-за стола, я прошелся по кабинету сопровождаемый неотрывным взглядом девяти пар глаз.

– Из-за последних событий у казны появились довольно существенные свободные средства.
– я обвел взглядом присутствующих.
– По этой причине я просил вас подготовить отчет по наиболее необходимым по вашему усмотрению тратам. Давайте начнем с вас, Николай Иванович, - обратился я к Путилову.

Один из величайших русских инженеров встал со своего места, пригладил бороду и начал доклад.

– Перед тем как просить об увеличении финансирования своих проектов, я хотел бы отчитаться о своих успехах и неудачах за последнее время, - он посмотрел на меня и, получив согласие, продолжил.
– Под моим руководством Василий Степанович Пятов наладил разработку месторождений драгоценных металлов и камней, до которых была возможность добраться без запредельных усилий, - богатые, однако, пока недоступные, ввиду своей чрезвычайной удаленности, месторождения Лены, Колымы, Аляски и Якутии были оставлены нами на отдаленное будущее.

– Я считаю, что на Пятова можно взвалить более сложную задачу, а с управлением налаженных рудников справится и менее выдающийся инженер. Думаю, для организации разработки Курской магнитной аномалии лучшей кандидатуры просто не найти.

– Вот ещё!
– Вклинился в доклад морской министр.
– А кто займется механизмами для будущих броненосцев?

– Кто-нибудь из морского министерства, - мгновенно парировал Путилов.

– Кто, например?
– поинтересовался Николай Карлович.