15 лет и 5 минут нового года

Говорят, нужно отпустить потерянную вещь, и она сама вернётся. А мужчину, единственного, которого, как выяснилось позже, любила, тоже нужно было отпустить, чтобы он вернулся. Я верила, что меня отпустило, но в первую же встречу меня накрыло с головой. По полной! Отключив мозг или что другое, что находилось в двадцать лет под моей медной копной, я позволила ему без лишних просьб и лживых заверений в любви до гроба убедиться, что это мой натуральный цвет.

— Думал, ты красишься, а ты и там оказалась рыжей…

Ну да, тогда еще не вошло в моду удаление волос где надо и не надо. Хотя именно с удаления волос с его головы и началось наше знакомство… С полного удаления!

5. "У нас по записи"

Рыжим либо везет, либо везет не очень. В первый же день своей практики, которую с превеликим трудом выпросила у мамы проходить не в ее парикмахерской, я подвернула ногу, разбила коленку и порвала колготки. Рухнула с лестницы прямо на подступах к раю, и ввалилась в салон красоты удивительно красивой.

За пять минут до открытия меня заботливо окропили йодом, колготки стянули лаком для волос, и я наивная шестнадцатилетняя дурочка решила, что ничего хуже со мной в этот день произойти уже не может. Врачи говорят, что первый больной-мужчина к счастью, а вот у парикмахеров оказалось все наоборот. Или все намного проще — без диплома я еще не считалась парикмахером, я была стажеркой первого года обучения.

Они ввалились в старый советский салон, в котором еще было разделение на женский и мужской зал, шумной и наглой толпой — даже не компанией, требуя побрить всех четверых налысо.

— Что? — спросила моя кураторша, и я поняла, что не ослышалась.

Ухоженные шевелюры, явно из лучших салонов города, куда мы заглядывали только через витрины, говорили, что у мальчиков не все дома. Из мульков известно, что с ума сходят по очереди, это только гриппом вместе болеют. На дворе май, сезон гриппа позади — значит, в сумасшедшем доме день открытых дверей.

Они переглянулись, и один из них, самый высокий и самый красивый, повторили просьбу, еще и «пожалуйста» добавил, которое от парней в косухах редко дождешься. У них курточки явно из натуральной кожи, а не кожзама, и другой мастер в голос ахнула, когда они горой кинули их на банкетку и не подняли ту, что в итоге свалилась на пол. Чего они разделись? Им еще не сказали, что мастера свободны.

— У нас запись, — тут же проговорила моя кураторша и бросила на меня опасливый взгляд, который я не сразу поняла.

Потом мне объяснили, что она испугалась, что к нам заявилась толпа потенциальных скинхедов, хотя вряд ли те могли завербовать в свои ряды мажорчиков.

— У вас же никого нет? — продолжил переговоры предводитель. — Мы заплатим двойную таксу. Нам очень нужно.

— Что за спешка? — продолжала так же холодно наша тетка, потому что не считала нужным церемониться с молодежью, которая никогда не станет нашими постоянными клиентами.

— Мы к другу в больницу едем. Он химию проходит. Так мы решили тоже лысыми походить, пока он не поправится.

Мы все трое переглянулись: не скинхеды.

— У нас по записи, — повторила тетка, и я не знала, правду она говорит или вежливо пытается выставить молодых людей вон, чтобы у нас проблем не возникло потом с их лысыми головами.

Эти ребята явно караулили у входа момент, когда наш газетчик откроет входную дверь. Клиенты, конечно, могли и опоздать к назначенному времени, но не все же скопом!

— Вот только если на нее согласитесь? — и она ткнула пальцем в меня.

Они тоже ткнули в меня взгляды — все четверо. Точно на вилку подцепили, подняли в воздух и раскрутили. Второго падения я не выдержу, а коленки затряслись. Еще бы — теперь они изучали мои раны.

— Лина стажер, но побрить сумеет волосок к волоску.

Может, они и оценили шутку, но не заржал не один. Но я все равно еще никогда не чувствовала себя настолько униженной и оскорбленной.

— Да нам без разницы кто, — добил меня этот парень.

— Только вам придется подождать. Она одна, а вас — четверо.

— Подождем.

— Игорь, ты первый! — бросил тот, чья куртка так и осталась лежать на полу.

Так я узнала имя парня, который позже поставит мою жизнь с ног на голову. Но голову ему я все же побрила. Быстро, без чувств, без остановки на то, чтобы выдохнуть. От него разило одеколоном за версту. Сколько он вылил на себя и чего, я была, конечно, без понятия. Понимала лишь то, что явно не того, что алкашам по карману.

Хотелось, конечно, спросить, а чего вы к нам пришли, а не к своим мастерам? Но у меня язык застрял за стиснутыми зубами. Счастье, что голову этому клиенту мыть не пришлось. Действовала старыми армейскими методами. От одной только мысли о запускание пальцев в его шелковые кудри начинало двоиться в глазах и выступала на лбу испарина. Нет, дело в его дурацком одеколоне…

Или в моем стажерском непрофессионализме. Я надеялась, что расческа и машинка входят в его волны достаточно профессионально. Д’Артаньян вон опасной бритвой побрил чувака и ничего, а я тут трясусь с более продвинутыми подручными средствами. Ну, на четвертой башке у меня уже просто отваливались руки, поэтому я и не протянула руки, когда Игорь, исчезнувший из мужского зала, как только я выпустила его из кресла, вернулся с плоской и блестящей упаковкой колготок.

— Я просто упала, — выдала я, мечтая быстрее схватить метлу и вымести его из зала вместе с приятелями, как ненужный сор.

— Я видел.

Хотелось брякнуть в ответ: а чего тогда не подошел, руки не подал? Но тут же вспомнила, что я подскочила в ту же секунду и пулей влетела в двери салона. Он бы и дверь не смог открыть. Машины. Он же явно на машине.

— Больно?

Я не стала кивать.

— Возьми. Тебе целый день работать. У тебя такие красивые волосы, а все коленки будут рассматривать. Тетка в ларьке сказала, что они темные и достаточно плотные.

— Тогда мне в них будет в жарко, — выдала я полный бред.

Хотя что скрывать, с меня уже сошло десять потов. За короткий разговор с ним больше, чем за все стрижки вместе взятые.

Игорь бросил упаковку на кресло, в котором недавно сидел и направился к двери. Он уже ходил на улицу, так что был в куртке. Приятели оделись. Они выглядели все ужасно — к таким на улице я бы близко не подошла. Впрочем, как и они ко мне.

А я подошла к окну, все еще с метелкой в руках — не знаю, зачем мне понадобилась марка его автомобиля. БМВ, темно-зеленая, не новая, с помятым крылом, но мне и такая даже во сне не снилась, а ему явно чуть больше призывного возраста. Хотя не думаю, что такие служат в армии.