1612. Минин и Пожарский

Несмотря на все усилия Гонсевского, ему не удалось выбить восставших из южных предместий столицы даже на некоторое время. Земские ратники во главе с воеводой Федором Плещеевым прочно удерживали в своих руках Симонов монастырь. С войском Плещеева соединились ярославские ополченцы и донские казаки атамана Просовецкого. Воевода Измайлов с владимиро-суздальской ратью занял Андроников монастырь. Казаки Заруцкого разбили лагерь рядом с Николо-Угрешским монастырем, там где речка Угреша впадает в Москву-реку. От стана Заруцкого до московских крепостных стен было всего девять верст.

В последних числах марта Гонсевский вывел свое войско из Яузских ворот и попытался отбросить ополченцев из окрестностей Симонова монастыря. Затяжные стычки продолжались не один день близ юго-восточных окраин Москвы. В конце концов, наемники Гонсевского не выдержали и бежали с поля боя. Вслед за ними пришлось отступить и польским гусарам. Потери Гонсевского были столь велики, что он не решился оборонять внешнюю каменную стену, окружавшую Белый город. Земские ополченцы, не встречая сопротивления, перешли реку Яузу и взяли под свой контроль почти всю территорию Белого города. Воины Гонсевского удерживали в своих руках лишь небольшой участок белгородской стены от Никитских до Чертопольских ворот с прилегающими улицами.

Подошедшее рязанское ополчение во главе с Ляпуновым заняло кварталы столицы у Яузских ворот. Заруцкий и Трубецкой со своими людьми расположились на Воронцовском поле возле Покровских ворот.

Северные и западные кварталы Белого города заняли земские полки воевод Измайлова, Мосальского и Репнина. Здесь же расположились ратники из Ярославля во главе с Иваном Волынским. У Петровских и Сретенских ворот встали станом костромичи со своим воеводой Федором Волконским и ополченцы из Углича во главе с Федором Погожим.

Москва раскинулась на огромном пространстве, земскому ополчению не хватало сил на то, чтобы замкнуть кольцо вокруг столицы. Тем не менее под надзором у земских воевод оказались почти все подъездные пути к Москве. Снабжение отрядов Гонсевского и думских бояр продовольствием было прервано. Поляки удерживали Арбатские ворота и Новодевичий монастырь, откуда начиналась большая Смоленская дорога. Это был единственный путь, по которому спасительные обозы еще могли добраться до Кремля. Впрочем, уже в нескольких верстах от Москвы Смоленская дорога была небезопасна, ибо пролегала среди деревень, охваченных восстанием против поляков. Восставших крестьян, вооруженных вилами, дубинами и топорами, поляки называли шишами. Разгромить шишей Гонсевский не мог, так как мятежные смерды прятались в лесах, куда поляки старались не соваться.

Из-за нехватки войск положение Гонсевского было отчаянным, поэтому он приложил все усилия, чтобы перетянуть на свою сторону гетмана Сапегу и его литовцев. Ян Сапега, будучи прожженным авантюристом, был готов сражаться и за короля Сигизмунда, и против него на стороне земского ополчения. Он довольно долго торговался и с Ляпуновым, и с Гонсевским, выжидая, кто из них заплатит ему больше звонкой монеты. Бояре и Гонсевский пересилили в этом торге. Заключив договор с Гонсевским, Сапега сразу же объявил войну земскому ополчению.

Гонсевский и думские бояре решили использовать войско Сапеги для сбора продовольствия и для приведения к покорности мятежных городов. В помощь Сапеге Гонсевский отправил несколько польских рот и двести венгерских гайдуков из состава кремлевского гарнизона. С той же целью боярин Мстиславский отрядил воеводу Ромодановского с отрядом дворян и боярских слуг. Сапега и Ромодановский заняли Суздаль и Ростов, потом двинулись к Переяславлю-Залесскому.

Земские воеводы спешно выслали к Переяславлю конницу атамана Просовецкого и пеший полк воеводы Бахтеярова. Две недели продолжались конные и пешие стычки у стен Переяславля. Казаки нанесли немалый урон воинству Сапеги и Ромодановского, так что они отступили ни с чем от Переяславля.

Ляпунов, Трубецкой и Заруцкий, прознав, что часть войск Гонсевского ушла вместе с Сапегой, отважились на решительный штурм Китай-города. За три часа до рассвета рязанцы Ляпунова по приставным лестницам взобрались на крепостную стену и захватили угловую башню. В это же время яростный бой завязался в западных кварталах Москвы у реки Неглинки и возле Трехсвятских ворот. Выбив немецких наемников из острога на Козьем болотце, ополченцы едва не ворвались в Кремль на плечах бегущих в панике врагов. Триста немцев, сложив оружие, сдались в плен. Овладев кремлевской Никольской башней, ополченцы подожгли пороховой погреб, расположенный в подвале башни. От мощнейшего взрыва Никольская башня раскололась пополам, а ее верхняя часть рухнула вниз.

Гонсевский бросил в сражение всех своих людей, самолично устремляясь туда, где успех ополченцев был наиболее очевиден. Рядом с поляками сражались думские бояре и дворяне со своими слугами. Нападение ополченцев на Кремль и Китай-город было отбито.

Уже на другой день к Москве подошла земская рать из Казани.

Используя поддержку казанцев, неутомимый атаман Заруцкий после кровопролитного штурма захватил Новодевичий монастырь, имевший мощные каменные укрепления. Это привело к тому, что войско Гонсевского оказалось запертым со всех сторон в стенах Кремля и Китай-города.

* * *

С той поры как отряды земского ополчения и ратные люди из Тушинского лагеря начали стягиваться к Москве, думские бояре и дворяне жили надеждами на то, что между «воровской вольницей» и служилым земским дворянством неизбежно вспыхнут серьезные разногласия, которые помешают слиянию этих пестрых вооруженных сборищ в единую сильную рать. Возможно, все так и случилось бы в скором времени, если бы среди вождей ополчения не оказался человек, наделенный кипучей энергией и непревзойденным даром убеждения. Этим человеком был рязанский дворянин Прокопий Ляпунов.

Наладив доверительные отношения с тушинским боярином Дмитрием Трубецким и казацким атаманом Иваном Заруцким, Прокопий Ляпунов сумел сгладить все местнические споры относительно верховного главенства над земским войском и планов будущего государственного устройства Руси. По предложению Ляпунова, вожди Земщины и казацкие атаманы объявили о создании Совета всей земли, куда вошли выборные представители от всех земских полков и казацких отрядов. При Совете постоянно действовала Земская дума, состоящая из выборных заседателей. Совет и Земская дума таким образом стали временным правительством ополченцев и восставших москвичей со всей полнотой законодательной власти. Указы Земской думы подлежали неукоснительному исполнению всюду, где была уничтожена власть Семибоярщины.

Вся исполнительная власть была сосредоточена в руках троих приказных воевод, которыми после голосования в Совете были назначены Прокопий Ляпунов, Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий. После создания органов власти вожди ополчения провели присягу в полках, дабы сплотить людей из разных сословий и наполнить их ратное подвижничество высоким смыслом. Все ратники, присягнувшие Совету и Земской думе, принимали на себя следующие обязательства: «Во-первых, стоять заодно с городами против короля Сигизмунда, его сына и тех, кто с ними столковался. Во-вторых, очистить Московское государство от польских и литовских захватчиков. В-третьих, не подчиняться указам бояр из Москвы, а служить государю, который будет избран всей землей».