1632

Майк вспомнил недавние события. Ребекка использовала это слово в фургоне, рассказывая о себе, когда он в первый раз встретил ее.

– А дальше...?"

Моррис отвел взгляд.

– Пытки. Аутодафе. На них они собирали всех христиан в городе, чтобы те смотрели на это, в комплексе с проповедями, торжествами и шествиями. Всех еретиков выводили из тюрем. В основном, тайных евреев наряду с тайными мусульманами - тех называли мориски - и тех, кто просто попадал под подозрение.

Рот покачал головой.

– Это был настоящий кошмар, Майк. А еще, христиане в ту эпоху - то есть уже в нашу эпоху - прости меня Боже, обычно были весьма нечистоплотными, потому что было опасно уделять слишком много внимания чистоте и личной гигиене. А вдруг? Вас могли заподозрить, что вы тайный еврей или мусульманин. Лучше оставаться для государства в показной христианского грязи. И когда приходит болезнь, обвинить в ней ведьм или евреев.

Он снова провел рукой по лицу.

– Церемония аутодафе кончалась тем, что еретиков сжигали заживо на костре.
– И добавил с сарказмом: - Правда, на костер не все попадали 'живыми', многие погибали еще в застенках Церкви. Тогда те трупы тоже сжигались на кострах инквизиции, потому что она могла после этого на законных основаниях наследовать их имущество.

Видя, что Майк опешил, Моррис хмыкнул жестко.

– Ах да, я забыл упомянуть вот что. Тогда были своеобразные представления о правовой беспристрастности. Инквизиция в основном финансировалась за счет изъятого имущества осужденных. Таким образом, вы можете себе представить, сколько выносилось вердиктов 'невиновен'. Имущество попавших в застенки инквизиции никогда не передавалось по наследству. Прошло не так уж много времени, как святые отцы стали богатыми.

Вспомнив этот разговор, и чувство гнева, охватившее его тогда, Майк заставил себя вернуться к текущим делам. Мы увидим, кто кого сожжет в нашей новой эпохе. Пьяцца как раз собирался перейти к обсуждению проблемы беженцев, когда Майк прервал его.

– Простите, Эд, но я хочу кое-что выяснить, прежде чем мы двинемся дальше.
– Он повернулся к Феррара.
– Кто лучший химик в городе, Грег? Вы?

Учитель естественных наук пожал плечами.

– Это зависит, от того, что вы хотите, Майк. В чем-то я. В чем-то другие...

– Мне нужен такой кто знает, как сделать напалм.

Рот Феррара закрылся. Открылся. Снова закрылся.

– Не мучайте его, - сказал Мелисса.
– Существуют, по крайней мере, три самодельных рецепта, которые я знаю.

Все, включая Майка, уставились на Мелиссу. Под их взглядами, седая учительница пожала плечами.

– Нет, сама я никогда не делала этого, знаете ли.
– И поморщилась.
– Не очень-то одобряла такую тактику, даже тогда. Но один из моих приятелей по колледжу был анархистом. И постоянно занимался подобными штучками. Он заявлял, что революции без этого не обойтись.

Всеобщие ошарашенные лица. Джеймс Николс расхохотался.

– Приятно знать, что я не единственный здесь был настолько бездарен в молодости!
– Он посмотрел на Мелиссу с уважением.
– Вы, белые дети, были чертовски амбициозны в свое время. Я никогда в прошлом даже не задумывался насчет коктейля Молотова.

Мелисса нахмурилась.

– Зачем вам это?
– спросила она.
– Надеюсь, вы не хотите...

– Хорошо-хорошо!
– воскликнул Майк.
– Хватит, уже!
– Он усмехнулся.
– О Боже, я и не ожидал, что наше совещание перерастет во встречу радикалов шестидесятых годов.

Лицо Ребекки становилось все более недоумевающим. Очевидно, что разговор вновь был для нее непонятным.

– Простите, - тихо сказала она.
– Что такое напалм?

Глаза Майка зафиксировались на ней.

– Это то, чем мы будем приветствовать инквизицию при встрече. Инквизиторов и их головорезов.
– Он мрачно улыбнулся.
– Можете считать это портативным адским огнем.

– О.
– Ее темные глаза округлились. А потом вспыхнули.
– О.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, Дэррил Маккарти ворвался в комнату. Молодой шахтер с ружьем в руках ах подпрыгивал, как резиновый мяч.

– У нас в гостях шотландцы, Майк! Солдаты!
– Он увидел Ребекку и остановился.
– Они говорят, что они ищут вас, мисс Абрабанель. Ну, вашего отца, на самом деле.

Майк поднялся на ноги так резко, что его кресло опрокинулось. Его правая рука рефлекторно сжалась в кулак.

– Зачем?
– спросил он.

Дэррил уставился на него, озадаченный очевидным гневом в этом коротком вопросе. Но Ребекка тут же вмешалась.

– Майкл, пожалуйста.
– Она тепло улыбнулась ему и покачала головой.
– Это не то, что вы думаете. Я полагаю, они...
– Она повернулась к Дэррилу.
– Эти люди на службе короля Швеции?

Дэррил кивнул.
– Они что-то говорили об этом, мэм. И называли имя - Густав.

Челюсть Мелиссы отвисла.

– Густав?
– Учитель истории поднялась на ноги почти так же внезапно, как только что Майк.
– Вы говорите о Густаве Адольфе?

Дэррил теперь совершенно запутался.

– А это кто?

Он в недоумении вскинул руки. Винтовка взлетела вместе с ними. Фрэнк рыкнул на него. Дэррил понял, что он делает что-то не то, и виновато опустил оружие. Он дважды проверил предохранитель, чтобы убедиться в безопасности. Затем виноватым тоном сказал: - Я не знаю. Все, что я знаю, это то, что целая куча всадников - два десятка, по крайней мере - появилась на той ферме, где мы воевали с этими бандитами.

Он хотел еще что-то сказать, но осекся.

– О, черт, почему вы меня спрашиваете? Они же здесь, на стоянке.

Теперь настала очередь Фрэнка вскочить на ноги.

– Вы пропустили их прямо сюда?
– гневно спросил он.

Лицо Дэррила в этот момент чуть не заставило Майка расхохотаться. Шахтер выглядел, как десятилетний мальчик, незаслуженно обиженный придирками взрослых.

– Да ради Христа, они же шотландцы! Практически родственники. Конечно, мы пустили их.

Майк направился к двери.

– Пошли, Фрэнк. Посмотрим на родственников.

Весь чрезвычайный комитет толпой повалил за ними. Фрэнк замыкал шествие. Когда он проходил мимо Дэррила, он хмуро отметил: - Твой тоже родственник, дядя Джейк, умер в тюрьме, отбывая наказание за убийство, не так ли?

Юноша вспылил.

– Только второй степени, - запротестовал он.
– Он был бы на условно-досрочном в течение года, если бы не получил нож в бок.

– Родственники, - пробормотал Фрэнк.
– Замечательно.

***