1812. Великий год России(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)
Шрифт:
О размерах катастрофы, которую Наполеон потерпел в России, легче всего, конечно, судить по цифрам. Численность центральной группировки, которая собралась за Неманом после 14 декабря 1812 г., Ж. Шамбре определял в 14 266 человек (39. Т. 3. С. 162–163), а штаб Кутузова — в 20 тыс. [1191] . К ней надо прибавить остатки фланговых войск — Ж.-Э. Макдональда и Ж.-Л. Ренье.
1190
Гюго В. Собр. соч.: В 15 т. Т. 12. С. 163.
1191
М.И. Кутузов. Сб. док. Т. 5. М., 1956. С. 127.
Наполеон еще до начала своего отступления разуверился в своих союзниках. «Австрийцы и пруссаки… — говорил он в Москве А. Коленкуру, — сделаются нашими самыми опасными врагами при малейших наших неудачах» (19. С. 173). Этот мрачный для завоевателя прогноз оправдался. Шварценберг, уклонившись от помощи Наполеону, принял предложение Кутузова о перемирии и увел 24-тысячный
1192
Абалихин Б.С. Борьба с наполеоновской армией на юго-западе России в период Отечественной войны 1812 г. Дис. д-ра ист. наук. Саратов, 1979. С. 369.
1193
В 1813 г. Иорк и Шварценберг уже сражались на стороне антинаполеоновской коалиции, причем Шварценберг командовал всеми ее вооруженными силами.
Всего из почти 600-тысячной (даже если не считать корпуса Норка и Шварценберга) «Великой армии» выбрались из России, по данным Ж. Шамбре, 58,2 тыс. человек: 39. Т. 3. С. 163 (М.И. Богданович: насчитывал 81 тыс., Д.П. Бутурлин — 79 тыс., Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев — 70 тыс., П.А. Жилин — 44 тыс., Е.В. Тарле — 30 тыс.: 3. Т. 3. С. 517–518; 6. Ч. 2. С. 458; 12. С. 355; 16. С. 88, 329; 32. Т. 7. С. 726). Кутузов имел все основания рапортовать Царю 19 декабря 1812 г.: «Неприятель почти истреблен» (20. Ч. 2. С. 551) [1194] .
1194
«Ура-патриоты» из числа советских и даже постсоветских историков цитируют рапорт Кутузова Царю не по оригиналу («неприятель почти истреблен»), а по тезисам ЦК ВКП(б) о Кутузове 1945 г.: «война окончилась за полным истреблением неприятеля» (2. С. 593; 16. С. 322; Орлик О.В. Указ. соч. С. 106; Сироткин В.Г. Указ. соч. С. 233; Шишов А.В. Указ. соч. С. 307; Фролов Б.П. «Да, были люди в наше время…» Отечественная война 1812 г. и заграничные походы русской армии. М., 2005. С. 492).
По этому случаю Л.Г. Бескровный в неуемном стремлении приукрасить все, даже выигрышное для России, сделал глобальный вывод, который, кроме предвзятости, страдает и недостатком компетентности, прискорбным для столь авторитетного специалиста, каковым считался Любомир Григорьевич. Цитирую: «Ни одной армии Европы в новое время не удалось достичь таких результатов за такой короткий период, какие были достигнуты русской армией под командованием М.И. Кутузова в 1812 г.» [1195] . А ведь даже школьники знают, как за шесть лет до 1812 г. Наполеон расправился с прусским королевством. Напомню читателю, что фактически все вооруженные силы Пруссии во главе с Его Величеством королем Фридрихом-Вильгельмом III, тремя Высочествами — племянниками Фридриха Великого и четырьмя фельдмаршалами были уничтожены в один день (14 октября 1806 г.) одновременно в двух генеральных сражениях, под Иеной и Ауэрштедтом; «все прусское государство было разбито в один день» [1196] . Возможно ли, что доктор исторических наук полковник Бескровный не знал об этом?
1195
Бескровный Л.Г. Некоторые вопросы истории Отечественной войны 1812 г. // Вопросы истории. 1962. № 10. С. 60.
1196
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 252.
Во Франции известие о гибели «Великой армии» вызвало общее потрясение, тем более сильное, что страна не была к нему подготовлена. Казалось, еще недавно французские газеты прославляли вступление Наполеона в Москву как нечто «выходящее за пределы всего, что давала нам доселе его полная чудес история» (25. Т. 6. С. 13). Правда, отступление из Москвы, как ни приукрашивалось оно в 27-м и 28-м бюллетенях Наполеона, встревожило Францию. «Мы начали пробуждаться от сна», — вспоминала герцогиня Л. д'Абрантес. И все-таки окончательное пробуждение «было ужасно» [1197] . Опубликованный 16 декабря в парижском официозе «Moniteur» 29-й бюллетень ошеломил французов [1198] . Одна фраза о том, что-де из-за морозов «армия, столь блестящая еще 6 ноября, 14-го имела уже иной вид, почти без кавалерии, без орудий, без транспорта» (38. С. 158), сказала почти все — остальное дорисовывалось воображением. Вся страна была повергнута в траур. Повсюду, с верхов до самого низа социальной лестницы, начался ропот.
1197
Д'Абрантес Л. Записки. Т. 15. М., 1837. С. 5, 6.
1198
Memoires du duc de Rovigo. V. 6. P., 1828. P. 47.
Зато в России каждый день русского контрнаступления стимулировал подъем национального духа. «Всему живо сочувствовалось у нас, — вспоминал о тогдашних настроениях своих товарищей по Царскосельскому лицею «первый друг» А.С. Пушкина И.И. Пущин. — Опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему» [1199] . Простой люд страны и в самое трудное для него время чужеземного нашествия не падал духом, но социальные верхи, после того как Наполеон занял Москву, приуныли. «Казалося, ну, ниже нельзя сидеть в дыре», — писал о том времени в сатирической «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева» А.К. Толстой [1200] . Тем сильнее был взрыв патриотической радости в сердцах буквально всех русских людей при первом же известии об уходе французов из Москвы, а последующие события — Малоярославец, Вязьма, Красное, Березина — эту радость непрестанно множили. Вот очень характерный штрих: первые слова, которые выговорила годовалая дочь графа Ф.П. Толстого (художника, будущего вице-президента Академии художеств) Лиза, «были не «папа» и не «мама», а «ура,
победа!» [1201] .1199
Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. М., 1979. С. 44.
1200
Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1980. С. 266.
1201
Каменская М.Ф. Воспоминания. М., 1991. С. 28.
Талантливыми выразителями патриотических чувств русского народа в 1812 г. были мастера отечественной культуры, особенно литераторы, голос которых слышен был и в начале войны, но все звучнее и весомее становился по ходу русского контрнаступления. Около 30 русских писателей участвовали в войне 1812 г. «не только пером, но и мечом» [1202] . Читатель уже знает, что В.А. Жуковский и П.А. Вяземский, И.И. Лажечников и М.Н. Загоскин, А.А Шаховской и Н.И. Хмельницкий вступили тогда в народное ополчение. Офицерами ушли на войну поэт К.Н. Батюшков, писатель А.А. Перовский (Погорельский), родоначальник новой украинской литературы И.П. Котляревский. А.С. Грибоедов, в свои 17 лет уже окончивший два факультета Московского университета, вступил корнетом в Московский гусарский полк, но был оставлен в резерве, где готовил для армии кавалерийское пополнение [1203] .
1202
Дурылин С.Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 г. М., 1943. С. 7.
1203
Там же. С. 64.
Из литераторов — участников войны больше всех отличился тогда пером самый популярный в то время русский поэт В.А. Жуковский. В сентябре — октябре 1812 г. он написал знаменитое стихотворение «Певец во стане русских воинов», которое, хотя и страдало верноподданническим суесловием [1204] , очень помогло делу защиты отечества, например, такими строками:
О родина святая! Какое сердце не дрожит, Тебя благословляя? [1205]1204
За это критиковали «Певца» В.Г. Белинский и в особенности B.И. Танеев, который отозвался о «Певце» как о «дикой риторике сентиментального, добродушного и ограниченного холопа» (Танеев В.И. Детство. Юность. Мысли о будущем. М., 1959. C. 325; Белинский В.Г. Полн. собр. соч. Т. 7. М., 1955. С. 186).
1205
Жуковский В.А. Соч.: В 3 т. Т. 1. М., 1980. С. 129.
Из тех писателей, которые не участвовали в боях, но заостряли свое перо, как разящий меч, первым должен быть назван И.А. Крылов. Он откликнулся на события 1812 г. семью замечательными баснями [1206] , лучшие из которых — «Ворона и курица», «Щука и кот» и особенно «Волк на псарне». Текст «Волка», собственноручно написанный, Крылов через жену Кутузова переслал самому фельдмаршалу, а тот после боев под Красным прочел басню собравшимся вокруг него офицерам и при словах: «А я, приятель, сед» снял фуражку и тряхнул седой головой [1207] . Басни Крылова на темы 1812 г., умные, доходчивые, глубоко патриотические, были тогда очень популярны. «В армии его басни все читают наизусть, — писал уже в 1813 г. К.Н. Батюшков Н.И. Гнедичу. — Я часто их слышал на биваках» [1208] .
1206
«Кот и повар», «Раздел», «Волк на псарне», «Обоз», «Ворона и курица», «Щука и кот», «Крестьянин и змея».
1207
Жиркевич И.С. Указ. соч. С. 661.
1208
Батюшков К.Н. Соч. СПб., 1887. С. 480.
Впрочем, вдохновляли русских людей в 1812 г. на «праведную брань» не только признанные корифеи отечественной литературы (среди них, кстати, был и К.Н. Батюшков — поэт и воин, адъютант генерала Н.Н. Раевского, автор пронзительно-задушевного послания «К Д.В. Дашкову»). Это делали и малоизвестные литераторы, как, например, украинский поэт И.А. Кованько, написавший чрезвычайно популярную «Солдатскую песню» с таким началом:
Хоть Москва в руках французов, Это, право, не беда! Наш фельдмаршал князь Кутузов Их на смерть впустил туда [1209] .1209
Двенадцатый год: Современные рассказы, письма, анекдоты, стихотворения // Русский архив. 1876. № 7. С. 302–303.
Даже крикливо-вычурная риторика придворных и околоцерковных пиитов, которых возглавлял и как бы символизировал в своем лице поэт-графоман гр. Д.И. Хвостов (племянник А.В. Суворова), неуклюже воспевавший и Суворова [1210] , и Кутузова, — даже эта риторика тогда оказывалась полезной, ибо вся поэзия обращалась в «сплошной боевой клич» (25. Т. 5. С. 162).
Театральные спектакли часто приводили тогда к патриотическим манифестациям. Наибольшим успехом пользовались трагедии «Дмитрий Донской» В.А. Озерова и «Всеобщее ополчение» С.И. Висковатого, исторические сюжеты которых живо перекликались со злобой дня. Стоило, например, персонажу из «Дмитрия Донского» сказать о Куликовской битве: «…Победа совершенна! Разбитый хан бежит, Россия освобождена!», как зрители вскакивали с мест, кричали «ура», и весь театр дрожал от рукоплесканий [1211] . Даже в балете, по воспоминаниям очевидца, «одно пошевеление знамени с надписью «За отечество» доводило зрителей до исступления» (25. Т. 5. С. 187). Настоящий фурор вызывали концерты знаменитой певицы Е.С. Сандуновой, которая под всеобщий восторг и «радостные слезы» пела «славу» «храброму графу Витгенштейну», «храброму генералу Тормасову», «храброму генералу Кульневу» (Там же. С. 185). «Иные, выходя из театра, на другой день бежали записываться в ополчение» (24. Т. 2. С. 31–32).
1210
Умирающий Суворов просил Хвостова с иронией: «А ты, мой друг, пожалуйста, одолжи меня: не сочиняй стихов на мою смерть» (Давыдов Д.В. Соч. Т. 3. СПб., 1893. С. 205). Тот, однако, сочинил и — напечатал.
1211
См.: Каратыгин П.А. Записки. Л., 1970. С 37.