1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии
Шрифт:
К концу дня были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на границе. Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа. Части 10, 90 и 125-й стрелковых дивизий занимали траншеи и дерево-земляные огневые точки, хотя многие сооружения не были еще окончательно готовы. Части 12-го механизированного корпуса в ночь на 19 июня выводились в район Шауляя, одновременно на командный пункт прибыл и штаб армии». '
«Генерал-майор И.И. Фадеев (бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии). 19 июня 1941 г. было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии. С рассветом командиры полков, батальонов
В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы, а часть личного состава маскировалась внутри оборонительных сооружений, находясь в полной боевой готовности».
В Западном ОВО, которым командовал предатель Павлов, приказ о приведении войск в боевую готовность отдан не был. Предатель Павлов вверенные ему армии даже в лагеря не вывел.
В Киевском ОВО, судя по ответам генералов, командующий округом генерал-полковник Кирпонос творил какие-то странные дела, тем не менее часть войск КОВО вовремя получила распоряжение на приведение в боевую готовность:
«Генерал армии М.А. Пуркаев (бывший начальник штаба КОВО). 13 или 14 июня я внес предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения. Военный совет округа принял эти соображения и дал соответствующие указания командующему 5-й армией.
Однако на следующее утро генерал-полковник М.П. Кирпонос в присутствии члена Военного совета обвинил меня в том, что я хочу спровоцировать войну. Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба и доложил принятое решение. Г.К. Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».
«Генерал-майор П.И. Абрамидзе (бывший командир 72-й горно-стрелковой дивизии 26-й армии). 20 июня 1941 г. я получил такую шифровку Генерального штаба: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж: подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 г.».
Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа. При докладе присутствовал командующий 26-й армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, которому поручалась проверка исполнения».
А хрущевские мошенники и антисоветские негодяи продолжают уверять своих доверчивых читателей, что, дескать, Сталин верил Гитлеру и, вопреки предупреждениям гениального Жукова, приказ на приведение войск в боевую готовность так и не отдал.
Правда, справедливости ради следует сказать, что почти десятилетняя работа газеты «Дуэль» дает свои плоды: клеветники на Сталина уже не могут талдычить об отсутствии приказа на приведение войск в боевую готовность и вынуждены о нем упоминать, хотя и с крайне глупыми «разъяснениями». К примеру, в «Военно-историческом архиве» № 1 за 2005 год в комментариях к походным дневникам генерала П.А. Белова редакция пишет: «В ночь на 20 июня 1941 г. штаб 9-й армии (штаб Одесского военного округа) по инициативе начальника штаба был выведен на полевой командный пункт, а войска и авиация приведены в полную боевую готовность». Можно было бы, конечно, посмеяться над этим жалким комментарием, но нужно и понять редакцию: столько десятилетий брехали людям про неприведение войск в боевую готовность, а теперь надо отказываться от этой брехни. Что, конечно, не просто...
Но, как бы то ни было, брехня есть брехня, и этой брехней объяснить поражения Красной Армии в начальный период войны невозможно.
ГНИЛОСТЬ КАДРОВОГО ОФИЦЕРСТВА
Если перевес немцев в численности не имел определяющего значения, если качество оружия и боевой техники также следует отнести к второстепенным факторам, если россказни о том, что Сталин якобы не привел войска в боевую готовность — не более чем брехня, то в чем тогда главная причина катастрофы 1941 г.? И почему в 41-м формально более сильная Красная Армия отступала, а став после поражений формально более слабой, с 1943 г. начала наступать?
Остается одно объяснение: к 43-му г. РККА изменилась
изнутри — ее боевую силу стали определять другие люди, другие генералы и офицеры.Но рассказ о них следует начать издалека.
В России до определенного момента смыслом существования дворянства была вооруженная защита Отечества. Дворяне — солдаты, а царь — их генерал. В старые времена, чтобы содержать одного человека, который из-за занятости по службе не способен прокормить себя непосредственной работой в сельском хозяйстве, нужно было не менее 10 крестьянских дворов. Из-за низкой производительности труда в суровых условиях России именно столько хозяйств давали добавочный Продукт, которого хватало на еду, одежду и оружие одного воина. Поэтому князья, а затем цари закрепляли за воинами землю и дворы с крестьянами. Это было разумно и имело смысл: обычный наемник, если платить ему только деньги, испытывал любовь исключительно к деньгам и мог переметнуться к любому, кто заплатит больше. А русский дворянин защищал не просто государство, но и свою землю со своими крестьянами. За заслуги князь или царь закреплял за отличившимся много земли и крестьян, но тогда на войну такой дворянин шел с собственным отрядом бойцов.
Если же дворянин по любым причинам прекращал службу, то у него отбирались и земля, и крепостные.
Если дети умершего дворянина к 15 годам не становились в строй, у них изымалось имение отца. Иногда из-за страха перед ратной службой дети дворянские записывались в другие сословия, скажем, в купцы, и лишались земли и крепостных. Звучит парадоксально, но в допетровские времена существовали царские указы, запрещавшие дворянам переходить... в холопы. Впоследствии обедневшие дворяне часто не владели ни землей, ни крепостными, но до самой отмены крепостного права в 1861 г. никто, кроме дворян, не имел права ими владеть.
На начало XVIII в. в армии России служили примерно 200 тыс. человек при 3—5 тыс. офицеров. Четверть этой армии, т.е. более 50 тыс. человек, были дворянами, остальные — рекруты из крестьян и других сословий. Еще во времена Суворова служба потомственного дворянина до самой старости рядовым или сержантом была обычным делом, а если дворянин был неграмотным, то и обязательным.
Но придурок-царь Петр III, решивший взять себе за образец «цивилизованные» страны Европы, в 1762 г. освободил дворян от службы России. Беспрецедентный случай — оподдение сословия произошло насильно, сверху. Теперь русский дворянин неизвестно за что имел крепостных и землю (титулованные дворяне — князья — имели их очень много), но мог не служить! Брал, но мог не давать!
Процесс оподдения, к чести дворян, шел не очень быстро, и тем не менее к началу XX в. дело дошло до того, что даже в офицерском корпусе русской армии потомственных дворян осталось чуть более трети. Поэтому на дворян была распространена воинская повинность, что было позором, если учесть, кто такой дворянин изначально. К началу Первой мировой войны из 48 тыс. офицеров и генералов русской армии потомственных дворян было около 51%. Обратите внимание: в 1700 г. в армии служили 50 тыс. дворян, а в 1914 г. — менее 25 тыс.
Да ведь нужно еще и учесть, какую дрянь в качественном отношении (как воины) это дворянство в своей массе являло.
Вот как описывал состояние офицерского корпуса России в конце XIX в. известный русский общественный и политический деятель, в прошлом кадровый офицер, С.М. Степняк-Кравчинский:
«Состав русского офицерства сильно отличается от того, что мы привыкли связывать с представлениями о военной касте. Наш офицер — прямая противоположность чопорному прусскому Юнкеру, идеалу современного солдафона, который кичится своим мундиром, относится к муштровке солдат с серьезностью совершающего богослужение священника. В России армейские офицеры — непритязательные люди, совершенно лишенные чувства кастового превосходства. Они не испытывают ни преданности, ни ненависти к существующему строю. Они не питают особой привязанности к своей профессии. Они становятся офицерами, как могли бы стать чиновниками или врачами, потому что в юном возрасте родители отдали их в военную, а не в гражданскую школу. И они остаются на навязанном им поприще, ибо надо где-то служить, чтобы обеспечить себя средствами на жизнь, а военная карьера, в конце концов, не хуже любой другой. Они делают все, чтобы спокойно прожить жизнь, отдавая по возможности меньше времени и труда своим военным обязанностям. Разумеется, они жаждут повышения в звании, но предпочитают ожидать производства в следующий чин в домашних туфлях-и в халате. Они не читают профессиональной литературы, и если по долгу службы подписались на военные журналы, то журналы эти годами у них лежат неразрезанными.