1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь
Шрифт:
Она забирается в постель, какое-то время читает, но сон не приходит. Аомамэ закрывает книгу и складывает руки на животе, будто защищая его от внешнего мира. Прижимаясь щекой к подушке, она думает о большой луне, что висит в зимнем небе над детской площадкой. И о второй луне с нею рядом — чуть поменьше, зеленоватой. Маза и Дота. Свет обеих, сливаясь воедино, обволакивает крону дзельквы, растерявшей листву. Наверное, прямо сейчас Тамару размышляет, как разрешить ее ситуацию. Его мыслительный аппарат работает на полные обороты. Брови сдвинуты, шариковая ручка ритмично постукивает по столу. Убаюканная этим ритмом, Аомамэ погружается в сон.
Глава 21
Зазвонил телефон. На будильнике — 02:04. Ночь с воскресенья на понедельник. Вокруг, разумеется, царила тьма, и до сих пор Тэнго спал — глубоко, спокойно, без сновидений.
Первое, что пришло ему в голову, — наверное, Фукаэри. Звонить в такое нелепое время, пожалуй, может только она. Или Комацу — любитель обращаться с чужим временем, как с личной игрушкой. Но этот звонок звучал совсем не в духе Комацу. Слишком настойчиво и деловито. Да и с Комацу они уже обсудили все, что нужно, каких-то несколько часов назад.
Можно, конечно, послать звонок к черту и спать себе дальше. Если честно, именно этого и хотелось. Но проклятый телефон не умолкал-, будто лишая Тэнго выбора. Словно собрался так и трезвонить до рассвета. Пришлось выползти из-под одеяла и, спотыкаясь обо что ни попадя, добраться до аппарата.
— Алло… — произнес он, еле ворочая языком. В голове вместо мозга размораживался какой-то салат-латук. Бывают на свете люди, которые не знают, что латук нельзя морозить, иначе он теряет всякий вкус. Именно в незамороженности его основное кулинарное достоинство.
В трубке он услышал шум ветра. Капризного ветра, что несется по узкой долине, взъерошивая шерсть оленей, пьющих прозрачную воду из горного ручья. Но оказалось, это не ветер, а чье-то дыхание, усиленное трубкой в несколько раз.
— Алло! — повторил Тэнго. Телефонные хулиганы? Или просто линия неисправна?
— Алло, — отозвались в трубке. Женский голос, вроде незнакомый. Не Фукаэри. И не замужняя подруга.
— Алло! — в третий раз сказал он. — Кавана слушает.
— Тэнго, — произнесла собеседница. Похоже, контакт состоялся. Но с кем, Тэнго пока не понял.
— Кто вы?
— Куми Адати, — услыхал он в ответ.
— Ах, это ты? — отозвался Тэнго. Молоденькая медсестра Адати, в чьем доме слышно, как ухает филин. — Что случилось?
— Спишь?
— Ага, — сказал он. — А ты?
Идиотский вопрос. Еще только спящие не звонили ему по телефону. Что спрашивать? Наверно, все из-за размороженного латука…
— Дежурю, — ответила она. И легонько откашлялась. — Слушай. Господин Кавана только что умер.
— Господин Кавана умер? — переспросил он, не понимая. Что за бред? Ему сообщают о его собственной смерти?
— Тэнго. Твоего отца больше нет, — поправилась медсестра.
Без какой-либо нужды он переложил трубку из правой ладони в левую.
— Больше нет, — эхом повторил он.
— Я дремала в комнате отдыха. Во втором часу позвонили из палаты твоего отца. Я удивилась, ведь он все время был без сознания, — кто же нажал кнопку? Но сразу побежала к нему. Прибегаю — а он уже не дышит, и пульса нет. Разбудила дежурного врача, сделали все, что могли, — бесполезно…
— Ты хочешь сказать, отец сам нажал кнопку вызова?
— Скорее всего. Больше некому.
— Причина смерти? — спросил Тэнго.
— Точно сказать не могу. Но,
похоже, он не страдал. Лицо было очень спокойное. Такое, как бы сказать… Ну, словно под конец осени, когда даже ветра нет, с дерева опал последний листок. Извини, если неудачно выразилась…— Да нет, — сказал Тэнго. — Очень даже удачно.
— Ты сможешь сегодня приехать?
— Думаю, да…
С понедельника возобновлялись его лекции в колледже. Но раз умер отец, все как-нибудь подождут.
— Сяду на первый экспресс, — добавил Тэнго. — Буду около десяти.
— Очень обяжешь. Нужно уладить формальности.
— Формальности? — переспросил Тэнго. — Мне что-нибудь нужно иметь при себе?
— Ты его единственный близкий родственник?
— Насколько я знаю, да.
— Тогда захвати большую печать. Может пригодиться. А сертификат ее подлинности у тебя есть?
— Кажется, получал недавно [32] .
— Тоже возьми на всякий случай. Больше, по-моему, ничего не потребуется. Похоже, твой отец уже все подготовил сам.
— Все подготовил?
— Да. Еще когда был в сознании, подробно распорядился насчет всего — от расходов на похороны до погребального костюма и места кремации. Похоже, он был очень предусмотрительным человеком. Как бы сказать… практичным?
— Да, верно, — ответил Тэнго, потирая пальцами виски. — Таким он и был.
32
Помимо обычной личной печати в Японии при покупке земли, дома, автомобиля, получения наследства и т.д. требуют использование большой (официальной) печати и сертификата ее подлинности. Регистрация печати происходит в органах местного самоуправления, и там же по первому требованию выдается сертификат.
— В семь утра я сменюсь с дежурства и пойду домой спать. Но сестры Тамура и Оомура будут на месте, все подробно тебе объяснят.
Тамура — средних лет, в очках, вспомнил Тэнго. Оомура — с шариковой ручкой в волосах.
— Спасибо тебе за все.
— Не за что… — ответила Куми Адати. И, спохватившись, добавила: — Прими мои соболезнования.
— Спасибо, — сказал Тэнго.
Спать Тэнго уже не мог, а потому заварил кофе и выпил. В голове немного прояснилось. Он понял, что голоден, соорудил сэндвич с помидором и сыром. Сэндвич показался безвкусным, как еда, которую поедаешь в темноте. Затем Тэнго заглянул в справочник «Расписания поездов» и проверил, когда отправляется экспресс на Татэяму. Из «Кошачьего города» он вернулся в субботу, всего два дня назад, но теперь приходилось снова туда отправляться. Хоть и ненадолго, максимум на пару дней.
В четыре утра он умылся, побрился. Попытался уложить щеткой непослушные волосы, но получилось плохо. Да и бог с ними, в дороге сами улягутся.
Известие о смерти родителя его особо не потрясло. Две недели Тэнго провел с отцом, пока тот был без сознания. И ему показалось, что старик воспринял близкую смерть как уже свершившееся событие. Как ни странно это звучит, похоже, он просто отключил рубильник у себя в голове. Врачи не смогли определить, отчего он впал в кому. Но Тэнго знал, что отец сам решил умереть. Или не захотел жить дальше. Отрубил в голове электричество, запер все чувства, точно окна и двери, и просто ждал конца своей осени — чтобы опасть, по выражению сестры Адати, «как последний листок».