20 писем в никуда

Перед глазами все плывет, но я пытаюсь успокоиться. Мне нужно сделать это, потому что я планирую пойти к Анисии и добиться ее прощения чего бы мне это не стоило. Хотя я не особо волновался на этот счет, ведь что бы я ни делал она всегда возвращалась. О чем я думал, когда поджигал машину с ней внутри? Я вообще нихрена не думал. Мне просто не понравилось то, с какой ненавистью она смотрела на меня, шипя как гребанная змея. Это была не моя Анисия. Наверное, это был некий акт инквизиции, с помощью, которого я хотел изгнать ту дрянную девку, что вселилась в нее в тот момент. Надеюсь, мне удалось это сделать.

Когда Анисия снова улетела в Будапешт, я всерьез испугался, что она не вернется. Моя Анисия всегда любила риск, но в последнее время она слишком забывалась. Ее слова стали похожи на плевки, а в тоне появилась излишняя резкость. Она становилась другой. Ее привычка курить и литрами хлебать пойло со вкусом пережженного кофе выводила из себя. Она слушала идиотскую музыку и постоянно читала одну и ту же книгу. В эти мгновения ее взгляд приобретал оттенок мечтательности, которого я не замечал прежде. Разумеется, мне было интересно, о чем она думала.

Или о ком.

Хотя, если она думает о каком - то мудаке, сумевшем забраться к ней в голову, мне лучше об этом не знать. Кто знает, что я могу придумать в следующий раз. Мой мозг может выдавать непредсказуемые изощренные идеи, когда дело касается Анисии, что порой я сам вынужден удивляться.

Закрыв глаза, я откидываюсь на подушки и снова зажимаю уши руками. Бормотание стихает, превращаясь в отвратительный скрежет. Кажется, сегодня я переборщил с таблетками. На часах примерно пять утра, но мне так и не удалось сомкнуть глаз. Голова готова разлететься, как подорванный снаряд, стоит лишь немного пошевелиться. Чувствую подкатывающую к горлу тошноту, перебирая дрожащими ногами, мчусь к туалету, где с ходу ныряю головой в унитаз. Если бы я не был так слаб, я бы отправился на улицу и с удовольствием проломил башку первому встречному придурку. Но сейчас у меня нет на это сил. Моих сил едва хватает, чтобы проползти по узкому коридору между туалетом и спальней и забраться на кровать. Сжимаю зубами конец подушки, сражаясь с желанием заорать так громко, чтобы из окон нахрен повылетали стекла. У меня есть выбор: перебороть это отвратительное чувство или принять еще дозу и вообще перестать чувствовать. Нет, я не какой - то там жалкий наркоман. У меня есть деньги, влияние, любовь. Я смогу остановиться. Проще простого.

Мне удается ненадолго отключиться, но по комнате снова разносится какой - то звук, вынуждая меня приоткрыть веки. Мне приходится потратить вновь обретенные силы на то, чтобы нащупать под подушкой телефон. Кто бы это ни был, у него должна быть серьезная причина для долбанного звонка в половине шестого утра. Зрение отказывается фокусироваться, поэтому я оставляю напрасные попытки и прижимаю телефон к уху.

Истеричный женский визг, словно лезвие мачете разрезает мою черепную коробку.

– Жалкий ублюдок, если ты хоть как - то к этому причастен я убью тебя!

Какого хрена?

Я знаю этот голос. Точно таким же голосом на меня неоднократно кричала подружка Анисии. Сексапильная гречанка с взглядом закоренелой шлюхи и повадками британского разведчика. Признаюсь, я был бы не прочь ей вставить, но, к сожалению, она не настолько глупа, чтобы позволить этому случиться. Хотя никогда нельзя быть уверенным наверняка, верно?

– Что тебе нужно?
– спрашиваю я, не понимая, почему вообще с ней разговариваю.

– Как ты это сделал?!

– Сделал, что?

– Заманил ее на эту чертову крышу и напоил!

– Какого хрена ты несешь?

Меня раздражал этот тупой диалог, суть которого я так и не мог уловить. Однозначно эта сумасшедшая пыталась меня в чем - то обвинить. Ее писклявый голос вызвал во мне новый приступ тошноты, но я проглотил комок, застрявший в горле. Она продолжает нести какую - то ахинею раздражая меня до чертиков, и я уже готов отключиться, но то, что она произносит в следующую секунду, прошибает меня насквозь.

– ...она упала с пожарной лестницы!

– Перестань орать и объясни, что мать твою происходит? О чем ты говоришь?
– спрашиваю я, приподнимаясь на локте.

– Анисия упала с пожарной лестницы, долбанный ты наркоман! Хочешь сказать ты здесь не при чем?

Упала с пожарной лестницы? В моей пульсирующей голове возникает ряд вопросов, и самый главный из них - какого черта Анисия делала ночью на крыше?

– Конечно, нет, идиотка! Где она сейчас? Где Анисия?

Я сажусь на кровати, пытаясь отыскать в темноте штаны и футболку.

– Нет?
– с презрением в голосе выплевывает эта сука, - И ты серьезно думаешь, что после всего, что ты с ней сделал, я поверю тебе? И только попробуй сунуться к ней. Исчезни и перестань отравлять Анисии жизнь.

Она отключается, а я сижу, уставившись на погасший экран мобильника, мечтая вырвать ей язык. Эта дрянь решила, что имеет право указывать мне, что делать. Анисия моя женщина и только я могу решать, что для нее лучше, а что нет. Только с этой греческой шлюхой я разберусь позже, а пока мне нужно найти Анисию.

Но прежде чем встать с кровати, я открываю верхний ящик прикроватной тумбы и нащупываю пузырек с таблетками. Закидываю несколько штук в рот и проглатываю, испытывая чувство бесконечного удовлетворения.

Несовершенный.

А кто, мать вашу, сказал, что это плохо?

Глава 11

Анисия

Идея забраться на крышу многоэтажки не была грандиозной. Она оказалась поистине идиотской. Зато я добилась своей цели и обо мне все - таки упомянули в вечернем выпуске новостей. Еще бы, такая сенсация: пьяная стюардесса совершила неудачное приземление прямо под окнами главного врача травматологического отделения. Вот это, блин, везение! Мне не хватило всего несколько ступеней до земли, прежде чем моя нога предательски соскользнула и я полетела вниз. Теперь у меня сломана ключица, вывихнуто бедро, и я нахожусь на грани помешательства, потому что по собственной глупости не смогла сесть в самолет до Будапешта. А я так надеялась, что встреча со Стефаном не была случайной. И плевать, что мы еще не виделись, но у судьбы оказались свои планы на наш счет. Наверняка он решит, что у меня появилось более важное занятие, чем каждую неделю писать ему письма и больше никогда не появится в нашей кофейне.

И вообще врач, тот самый, что по счастливой случайности курил на балконе в момент моего позорного фиаско, сообщил, что мне придется забыть о полетах на неопределенное время. На полетах на самолете, я имею ввиду. Командир экипажа был в бешенстве, а я в отчаянии.

Я снова все испортила.

И самым ужасным было то, что теперь Яну не составит труда добраться до меня. Завтра Дана улетает в рейс, и единственная защита, которая у меня останется - это красная нить на запястье. Мне нравится думать, что если бы не эта деталь, я бы сорвалась с нескольких ступеней выше. Словно Стефан сумел спасти меня. Как бы я хотела прекратить все это безумие. Встретить Стефана, возможно под другим именем, на несколько лет раньше, набить татуировку и стать девушкой с голубыми волосами из его юности.