2024-й

Я спросил с недоверием:

— Это вам так хочется? Или есть данные?

Он пожал плечами:

— Я в это верю. Хотя мне трудно будет доказать, что старый сгорбленный человек, который ходит с палочкой, будет работать столько же, сколько и крепкий поджарый.

— С палочкой? — переспросил я. — А при чем тут палочка? Операция по подтяжке лица не отменит палочку!

Он коротко усмехнулся:

— Да? Как раз по этому моменту у нас есть пара случаев. После подтяжки лица… да и не только его, двое наших пациентов отказались от уже привычных палочек. Решили, что с их резко помолодевшей внешностью с палочками уже неудобно… Перестали копаться в огороде, снова вышли на службу.

Я посмотрел на Тимура, тот за спиной хирурга делал мне отчаянные знаки. Я перевел взгляд на главного врача.

— Ну, я готов в это поверить. Да, благородная роль! Но как быть с тем, что половина всех операций у вас идет на вагине? И в анусе?

Он спокойно посмотрел мне в глаза. Мне кажется, смирился с тем, что клинику покупать не станем, и говорил то, что думает, не роняя достоинства:

— Хорошие девочки не должны проигрывать проституткам лишь потому, что по нравственным соображениям не решились на такую операцию.

Я сказал саркастически:

— Хорошие девочки должны уметь делать все то, что умеют плохие?

Он спросил:

— Вы думаете не так?

— Это вы покупаете мою фирму? — ответил я вопросом на вопрос.

Он криво усмехнулся:

— Простите, вы правы. Я все же полагаю, что раз они хорошие, то все должны уметь делать лучше плохих.

— Все? — переспросил я.

Он кивнул:

— Вы поняли верно.

Тимур бросал быстрые взгляды то на меня, то на него, не понимая возникшего напряжения, что-то помимо делового разговора, мы некоторое время смотрели с хирургом друг другу в глаза. Он не отводил взора, у него лицо человека, свято уверенного в своей правоте.

Я проговорил:

— Философия у вас… отважная. Да, отважная. Похоже, на этот раз лажанулся именно я. Не то чтоб уж такой дурак, просто не успеваю за временем. Отсталый! Действительно, если шансы плохих и хороших сравнять, то выигрывать будут хорошие… если только поймешь, кто плохой, а кто хороший.

Глава 4

Я велел финансовому директору подготовить необходимые документы и начать процесс покупки клиники, а сам ткнул пальцем в сенсорную пластину с пиктограммами. По мне, проще вот так, по старинке, чем делать сложные движения руками в воздухе или подавать команду голосом.

На экране возникла хорошенькая мордочка Агнессы.

— Да, Владимир Кириллович? — спросила она и тут же добавила просительно: — Мне зайти к вам?

— Нет, — ответил я. — Позови Алёну.

— Хорошо, — ответила она послушно, но, прежде чем экран отключился, я успел увидеть в ее глазах горькую обиду: ну почему Алёну, она же моложе этой Алёны, красивее и выполнит все-все даже самые дикие фантазии шефа!

Дверь распахнулась, Алёна вошла все той же размашистой походкой, ботинки как будто те самые, в которых впервые увидел, вот уж кто консервативный, я по сравнению так вообще панк недобитый.

— Садись, — сказал я и указал на кресло. — Разговор будет короткий, но серьезный и долгий.

Она с настороженностью опустилась на указанное место. С меня не сводила встревоженного взгляда, стараясь понять, как это короткий и долгий в одном флаконе.

— Что случилось, шеф?.. Ты такой серьезный…

— Дел все больше, — пожаловался я. — Помнишь мечты закончить игру, после чего закатиться на месяц куда-нить в тропики… И что? До сих пор едем.

Она бледно усмехнулась:

— У нас хоть работа интересная. А сколько народу гнет спину только ради заработка?

— Ты права, — вздохнул я. — Хочу предложить тебе другую работу… Нет-нет, не вскидывайся! Ты же знаешь, мы постоянно разрастаемся. И фирма наша уже ого-го, и прибыль начинаем вкладывать в разные то депозиты, то в пифы…

— А я при чем? — спросила она саркастически.

Я виновато развел руками:

— Я покупаю клинику. Ту самую, которую мне так старательно всобачивал Тимур.

Она кивнула:

— Да, я слышала.

— «Адонис», — сказал я зачем-то. — Наши соседи. Вроде бы по всем бумагам не самое худшее вложение денег. К тому же родственные души.

— В чем?

— Тоже на острие прогресса, — сказал я, — как и мы. И тоже занимаются хрен знает чем. На одну лечебную операцию делают пятьдесят косметических, но с тем же уровнем сложности…

Она кивнула, слабая улыбка скользнула по ее губам.

— Ну да, как мы добиваемся высшего разрешения, чтобы траханье персов можно рассмотреть во всех подробностях.

— Точно, — согласился я.

— И что? — спросила она снова.

— Хочу тебе предложить должность управляющего, — сказал я. — Или директора, как хочешь, так и назовись. Клиника большая, за нею глаз нужен. Просмотри всех, кого сочтешь ненужным — уволь. Может быть, бухгалтерию стоит сменить, хотя и старые вроде бы справлялись. Лишь бы не начали тебе, как новичку, лапшу на уши…

Около часа я выкручивал Алёне руки, объясняя, что клиника пластической хирургии сейчас неизмеримо больше, чем просто клиника пластической хирургии.

Сейчас по всему обществу впервые проходит страшная линия водораздела, нет… разлома, причем такого широкого, что не всякий и перепрыгнет. Впервые человечество резко и беспощадно делится на простых, кто останется в прошлом, и тех, кто пойдет дальше в будущее.

Как ни странно, ответ, кому идти дальше, а кому остаться, лежит в ответе на простой вопрос: силиконовая или не силиконовая грудь у Ани Межелайтис? Инет заполнен фотографиями красоток и знаменитостей, вокруг которых постоянно кипят страсти: настоящие сиськи или искусственные?

Разлом проходит не по возрастному принципу, а именно из-за неспособности взять барьер XXI века, а затем и войти в сингулярность. Когда старики и совсем юные тинейджеры с жаром и презрением кричат — силикон, силикон, силикон, тем самым вывешивают себе на грудь табличку, что они сами — из девятнадцатого века. Каким Бог, дескать, сотворил человека, таким тот должен и оставаться.

Однако, если честно, велика ли заслуга родиться, скажем, красивым? Или сильным? Или быстрым? Нет, за это нужно благодарить родителей. А вот если человек поднимал тяжести и развивал мускулатуру, если плавил мозги, решая головоломные задачи, если учился прыгать дальше всех и выше всех — это его личная заслуга. А за это нужно хвалить, а не фыркать: ну, это нечестно, это позорно! А вот, говорят, в Удмуртии в одном селе дедок слона одной рукой поднимает без всяких анаболиков…

Правда, сами кинозвезды все и портят. Ну, люди этой профессии умом не блещут, иначе не скрывали бы, что делают подтяжки и липоксации, впрыскивают ботоксы, а хвалились бы, потому что это расширение работы над собой. То есть, помимо того, что изнуряют себя в тренажерных залах, учат иностранные языки, бегают кроссы, они еще и ложатся на мучительные операции, чтобы лучше соответствовать профессии.

Но вместо признания и даже хвастовства операциями эти идиоты жалко оправдываются: дескать, таким меня мама родила… Тьфу, ничтожества. И тем самым сбивают с правильного понимания таких же… умных.