2070
Шрифт:
– Тот старик, – Узза слегка поморщилась, – всё твердит про спички и свою Катеньку. Завтра пойдёшь к нему и попробуешь поговорить. Может, поймёшь что-нибудь из этого бреда.
Я кивнул. Узза махнула рукой, и я направился прочь от развалин. Я шёл вдоль бараков, не глядя по сторонам. Кто-то кричал мне вслед, некоторые пытались схватить за руку, но Иные тут же оттесняли их от меня. Мой барак уже осмотрели, и его обитатели уже заняли свои койки. Спрятавшись под одеяла, они тихо обсуждали произошедшее, а некоторые старались незаметно есть припасённые ранее куски хлеба. Я прошёл в самый конец барака и, кивнув солдату, который следил за порядком в бараке по вечерам и ночам, зашёл через узкую дверь к себе в комнату. Не став зажигать лампу, я повалился на низкую деревянную кровать. До отбоя было ещё четыре
Глава 7
Следующий день начался неожиданно и громко. Из колонок раздался пронзительный звук сирены, а затем женский голос, низкий и хриплый, объявил:
– Объявляется подъём, но узникам запрещается покидать бараки без особого распоряжения. Завтрак сегодня отменяется. За попытки покинуть барак – смерть на месте. Все работы на сегодня отменяются. Дальнейшие указания будут позже.
Я с трудом разлепил веки. Спать хотелось до одури, всё тело ломило, а во рту был неприятный кислый привкус. Но зато сломанный накануне нос не отозвался на прикосновение болью. Определённо, медицина Иных намного опередила нашу. Так быстро лечить переломы мы ещё не научились. Не успели. В научном сообществе давно ходили предложения, как можно ускорить заживление костей, в каких-то лабораториях проводились исследования, собирались международные конференции. В прогнозах значился год. Год был нужен для достижения цели. А через месяц после этой прекрасной новости появились Иные…
Я полежал около минуты, глядя в потолок, а затем, услышав за дверью шум и голоса обитателей барака, сел на кровати и обулся. Хотелось есть, но паёк, который пару дней назад мне выдали, закончился. Сегодня должны были дать новый, но взрыв внёс изменения в привычный распорядок и тут. Чертыхнувшись, я встал с кровати и потянулся. Помахал руками, присел несколько раз и попрыгал на месте. Большее сделать не позволяло маленькое пространство: в комнатку едва помещалась кровать и тумба, в которую я складывал паёк и те немногие личные вещи, которые у меня были. Но по сравнению с остальными из барака я мог считаться счастливчиком. Иные, хоть и не стремились замучить нас до полусмерти, не особо следили за удобствами в бараках. Поэтому узники спали вплотную друг к другу, под тонкими покрывалами, которые не всегда спасали от ночных морозов. Обогреватели, которые Иные поставили в каждом бараке, включались только на два часа вечером, а после отбоя отключались. К утру прогретые помещения остывали, и утро встречало узников холодными укусами.
Недели три назад неожиданно температура упала до сорока семи градусов. Такой аномально холодной зимы в наших краях не было лет двадцать. Даже Иные были вынуждены утеплиться, а их одежда была в разы лучше нашей. Тогда несколько человек замёрзло насмерть. Иные явно были недовольны таким раскладом, и пока несколько дней держались морозы, позволили узникам не покидать бараки. Неожиданные выходные казались чудом, и узники, не вылезая из кроватей, тихо переговаривались, кто-то пел, третьи спали и набирались сил. В те чудесные дни мы впервые за долгие месяцы получили кофе: горький и противный, но зато горячий. Казалось, что теперь станет легче и проще, что Иные оставят нас в покое, но стоило морозам спасть, привычная рабская жизнь вернулась в свою колею.
Я сел на кровать и начал ждать. Надо было сходить в лазарет к бредящему старику и попытаться его допросить, да и завалы надо закончить разбирать. Думать о том, что Иные сделают с нами не хотелось, ничего хорошего точно не будет. Иг так точно устроит очередную экзекуцию, в назидание остальным.
Минут через двадцать в мою комнатёнку зашла Узза. На пороге маячили фигуры четырёх солдат, видимо, сопровождавших её. Уззу можно было понять: как бы не были ослаблены узники, как бы не была сильна сама Узза, разъярённая
толпа могла и растерзать её за считанные секунды. Её ненавидели многие в лагере, считая одной из главных виновниц обрушившихся на нас бед.– Марк, – Узза подошла вплотную, и я, поднимаясь на ноги, слегка задел её. Она поморщилась, но не отошла. – Сейчас тебя проводят в лазарет. Допросишь того безумца. Если надо, можешь применить силу, но добейся от него нормальных показаний. После отправляйся к завалам, вчерашняя группа уже будет там. И сегодня ты будешь им помогать. Надеюсь, ты не будешь настолько глуп, чтобы затевать драки.
– У меня и в мыслях подобного не было, – пробормотал я, опуская взгляд.
– Очень на это надеюсь, – Узза оглянулась и посмотрела на солдат. Те равнодушно смотрели перед собой, но, заметив направленный на них взгляд Уззы, тут же повернулись к нам спиной. – Не знаю почему, но ты располагаешь к себе больше, чем остальные. У тебя хватило ума смириться с происходящим, поэтому ты был награждён. Ты следуешь установленным правилам, и, как мы и обещали, это поощряется. Но ты должен понимать, что любой промах будет замечен, и я не потрачу ни секунды, чтобы за тебя заступиться. Это понятно?
– Да, – я осмелился поднять голову и посмотреть на неё.
Узза была бледна, болезненно бледна. Даже волосы, казалось, стали тусклыми, а глаза приобрели лихорадочный блеск.
– Если ты сможешь выбить показания из старика, то получишь, – Узза запнулась, – подарок. Думаю, тебе он понравится. Вопросы есть?
– Нет, – соврал я.
– Лучше спроси сейчас, пока я не передумала. У тебя один шанс.
– Что вы сделаете с нами? – быстро выпалил я, и тут же опустил взгляд, надеясь, что Узза действительно в хорошем расположении духа и подобный вопрос не вызовет у неё ярости.
– В каком смысле? – этот вопрос Узза задала сама, не используя своё голосовое устройство. Голос у неё оказался мягкий и тихий, а слова, произнесённые с трудом, прозвучали с акцентом.
– Что вы сделаете с нами за вчерашний взрыв?
Узза взяла меня за подбородок и заставила поднять голову. От холода её пальцев я вздрогнул и с трудом подавил желание отстраниться. Минуту Узза задумчиво смотрела на меня, словно пыталась вспомнить, о чём мы сейчас говорили.
– Пока не решено, – наконец ответила она и опустила руку. – Но будь уверен, если виновные выжили, их ждёт самая страшная участь.
– А если нет? – вырвалось у меня.
– Это уже будет решаться отдельно.
Узза говорила медленно, с трудом произнося букву р. В другой ситуации это показалось бы мне милым. Невольно я подумал, что ей идёт этот акцент, и в другой ситуации я бы принял её за иностранку.
– Но тебя не тронут. Разумеется, если ты непричастен к взрыву. Но если ты, – Узза замолкла.
– Это не я, – твёрдо произнёс я. – Зачем мне это? Взрыв такой силы не сможет уничтожить вас, только разозлить. И даже если бы погибли все ваши солдаты, что дальше? Бежать нам некуда. Вся наша планета – один огромный лагерь, где мы всего лишь заклеймённый скот для вас. И если умрёт один пастух, на его место придёт другой.
– Пастух? – Узза опять нахмурилась, и тонкая морщинка перечеркнула её лоб. – Что это значит?
– Это метафора, – осторожно произнёс я.
– Ваш язык слишком нагромождён, – с презрением отозвалась Узза. – Зачем все эти сложности? Метафора – это, – она запнулась, и через несколько секунд из устройства на её виске раздался механический женский голос, – слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит сравнение предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака. – Узза поджала губы, а затем опять заговорила своим голосом. – Вы странные существа.
"А вы будто нет" – подумал я про себя, но вслух лишь произнёс:
– Без художественных средств язык звучит блекло и бедно.
Этот разговор начал казаться мне абсурдным. Уззе, похоже, тоже, потому что она встряхнула головой и сухо произнесла:
– Пожалуй, хватит этих разговоров. Отправляйся в лазарет.
Она вышла и на пороге что-то приказала солдатам. Те кивнули и жестом приказали мне следовать за ними. Пока мы шли через барак, то тут, то там раздавались насмешливые и злые комментарии. Некоторые утверждали, что я наконец провинился, и меня ведут на экзекуцию, другие отпускали сальные шутки в сторону Уззы. Иные не обращали на это внимания.