21,55,01

Присмотрелся. Передо мной сидел серый заяц. В его мехе спутались кусочки коры и листья.

Животное даже не шелохнулось от моих резких движений и все это время смотрело на меня. На голове я заметил два крохотных рога и закрытый человеческий глаз. Пушистые веки распахнулись, и зрачок сузился на мне. Заяц оскалился, оголил два ряда желтых человеческих зубов.

Я попятился.

— К сожалению, — прохрипел заяц старческим голосом, — у нее получилось.

Из человеческого глаза по мордочке сползла слезинка. И заяц продолжил:

— Не бойся, дитя. Я пришел для обмена. Не знаю, с кем ты успел столкнуться в доме Ведьмы. Но думаю, они были весьма скользкими, а их речи — сладострастными.

— Ты… Вы, — быстро исправился я. Чутье подсказывало, что грубость может аукнуться, — упомянули обмен.

— Покинь это место, этот город. И мы пообещаем бездействовать.

В голову не лезло ничего дельного — разговор с Амбрагарудой истощил меня. Хотелось задать много вопросов, но теперь каждый из них означал обмен. Как же тяжело жить без вопросов…

— Таково мое предложение, — сказал заяц, поняв, что я ничего не отвечу. — У тебя один день на решение. Надеюсь на твое здравомыслие.

Порыв ветра поднял с дороги пыль. Я зажмурился. Когда открыл глаза, заяц исчез. Единственным напоминанием о нем был островок зелени на месте, где он сидел.

Похоже, долг в сто девять лет — еще не самая большая проблема.

«Черт!»

Глава 5. Кошмар наяву

Возможно, со стороны я выглядел не лучшим образом.

Я бесшумно опускал ногу на ступеньку, выжидал полсекунды и шел дальше. Шаг за шагом, пока не поднялся на свой этаж. Все из-за домового. Я хотел загнать его в ловушку и навязать свои условия. Мне требовался постоянный источник кармы и вещей для обмена. Домовой — лучшее, на что я сейчас мог рассчитывать. Дух-хозяин был достаточно слаб, чтобы с ним справился мистик-новичок, и умеренно щедр. К тому же, выбирать не приходилось.

Стоя перед дверью, достал из рюкзака упаковку разноцветных мелков, вскрыл и вытащил белый. Пришлось идти до ближайшего Ашана. В такой глуши автобусы проезжали раз в час, если не реже. Когда я вернулся, солнце уже скрылось за горизонтом.

Провернул ключ в замке, приоткрыл дверь и скользнул в квартиру, прикрывая за собой дверь. Включил свет в коридоре, снял кроссовки, опустил один конец мела на пол и углубился в квартиру, чертя за собой линию. Я отрезал пути отступления и буквально возводил вокруг домового тюрьму.

«Поступаю как эта женщина, — промелькнула мысль, и за ней вторая: — Бросаю в бушующие воды и протягиваю веревку».

Сделаю поблажки. Предложу домовому взаимовыгодные условия. Иначе, чем я отличаюсь от этой женщины? Да, в моем положении в ход шли все доступные меры: обман, шантаж, угрозы и многие другие. Но я не хотел этого. Не хотел скатываться по наклонной, не хотел продавать человечность ради достижения цели. По крайней мере, пока у меня был выбор.

Первым делом обошел кухню — излюбленное место гнома, если верить книге. Закончив с кухней, побрел вдоль стены по коридору. Несмотря на решение не угрожать гному, я продолжил чертить «круг» размером с квартиру. Он защищал от большинства местных Скрытых: чертей, кикимор, ночниц, упырей. Лишним не будет. Странно, что эта женщина не сказала о круге Денису. Сомневаюсь, что надпись на двери действеннее.

Я зашел в спальню, обошел ее по стенке. Залез под стол, отодвинул кровать, чтобы продолжить линию. На шкаф не хватило сил — оставил его за «кругом». Вышел из комнаты и двинулся к ванной.

«Покинь это место, этот город. И мы пообещаем бездействовать», — в мыслях повторился разговор с зайцем.

Его предложение я не рассматривал. Согласившись, распишусь под вторым исходом — добровольным рабством. Без библиотеки этой женщины я быстро зайду в тупик и совершу какую-нибудь глупую ошибку.

Ванная готова. Я вернулся в коридор и замкнул «круг». На квартиру ушел почти весь кусок мела. Нужно было купить вторую пачку. Не знаю, что делал, закончись белый мел. Думаю, разноцветный «круг» обладал бы толикой силы сплошного. Все из-за символизма. Если моя защита состояла из нескольких частей, то и прочность ее была значительно ниже, а места соединения считались наиболее уязвимыми.

На всякий случай обошел квартиру и проверил контур. Дыр не было. Хотелось проверить еще раз, я точно где-то ошибся. Но нет. Вторая проверка закончилась так же. И третья, и четвертая, и пятая. Что-то не так. Почему домовой не помешал мне? Почему не стер маленький кусочек, пока я чертил «круг»? Я нахмурился. Заглянул на кухню, включил свет и проверил блюдце со стаканом. Гном не притронулся к хлебу и молоку. Второго стало меньше, но, думаю, не из-за домового. Часть жидкости испарилась.

После заявления прав Скрытые должны были перестать обращать внимание на мой взгляд. Я шагнул в их мир. Обменял частичку себя на возможность общаться со Вселенной и с ними. Но гнома нигде не было.

Он сбежал? Понял, что меня не выселить, и двинулся к следующему жилищу?

Нет. Денис «подкармливал» его все время. Гном ушел из-за меня? Я что-то не так сделал? Как-то обидел его?

Бесполезно. Я опять гадаю, трачу время впустую, вместо сбора и обдумывания информации. Факт остается фактом: домового в квартире нет. Моя задумка провалилась.

Я зашел в спальню и закрыл за собой дверь. Через двадцать четыре часа заяц начнет действовать. Нужно продумать следующий шаг, найти другой источник ка…

Перед глазами, с боков, вылезли бледные пальцы с желтыми ногтями. И вонзились в лицо. Я закричал, захлопнул веки. Плоть обожгли раскаленные когти, в ноздри ударил запах горелых волос и гнили, ноги подогнулись — я в последний миг удержал равновесие.

Сбросить! Сбросить его с себя быстрее! Я ударился спиной во что-то. Рюкзак хрустнул, но пальцы все еще мяли мое лицо, царапали лоб и щеки. Ноготь полоснул по веку, и перед глазами взорвался фейерверк. Я схватил ладони гнома своими и оторвал от лица. Скинул гнома с себя, распахнул веки, вырвал из кармана мел и резким движением черкнул вокруг себя круг. Еле свел один конец с другим — кусок раздробился, и пару сантиметров я протащил побелевшей ладонью.

Сердце бешено стучало в груди, лицо пылало от ожогов, вздохи резали распухшие от порезов губы. Но я в безопасности.

Я не отрывал взгляд от домового — он распластался на полу. Не больше пятилетнего ребенка. Пушистый, бледный и грязный. Седая грива занимала большую часть тела. Волосы сбивались в комки от грязи.

— … глаза, — проскрипел домовой.

Он поднялся на четвереньки и пополз вокруг меня, вдоль границы защитного круга. Каждое движение сопровождалось мерзким хрустом костей. Я наслушался этих звуков, пока лежал в больнице со сломанными ногами. Поморщился от неприятных воспоминаний. Бросил взгляд на голову, лишь бы не видеть конечностей. Мои прошлые наблюдения подтвердились: у домового не было туловища, а длинные конечности росли прямо из головы. Он напоминал паука-долгоножку, у которого вместо лап были две тоненькие ножки и тоненькие ручки. Кисти и вовсе выглядели как ветки.