25k

Питер Крэгхайнен упивался властью над подобным чудом технического прогресса. Видеть больше, чем человек, слышать лучше, чем человек, двигаться быстрее, чем человек - несравненное ощущение величия и триумфа. Где-то в глубине, на границе сознания еще шевелился прежний хозяин. ДжиАй ждал удобного случая, тщательно маскируясь на задворках памяти...

Подняв тело ДжиАй с пола и отсоединив интерфейсный кабель, захватчик двинулся к двери. Его движения были неуверенны. Но это временное явление. А возможно, это сказывалась очередная потеря личностной матрицы? Неуверенные движения стальной руки вызвали секундное замешательство у Крэгхайнена, когда он попытался разблокировать электронный замок двери. Он на мгновение потерял контроль над рукой. Провал в моторной матрице или козни изгнанного прежнего хозяина? Секундная внутренняя борьба, и рука, казалось, подчинилась новому хозяину. Крэгхайнен вновь попытался активировать замок на двери. На этот раз весь механический манипулятор от плеча до кисти отказался повиноваться. Как будто обретя самостоятельное значение, он застыл в напряженном замахе и, пробив бетонную стену собранными в подобие зубила пальцами, вонзился в сплетение силовых кабелей, через которые подавалось чудовищное напряжение.

Плазменная дуга разряда опоясала железное тело робота. Разбрасывая в разные стороны снопы искр, капли расплавленного металла и части обшивки, разрушительная серия высоковольтных разрядов уничтожающей волной прокатилась по всему организму ДжиАй. Чувствительная человеческая матрица не выдержала шока и впала в коматозное состояние. Ощущение было сравнимо, как если бы человека заживо опустили в серную кислоту. Мощный разряд еще мгновение трепал беспомощное тело робота, сплавляя его внутренности, управляющие контуры и тончайшие подсистемы в перекрученную массу металла и пластика, а затем, как груду никому не нужного металлолома, отбросил в дальний конец помещения. С личностью Питера Крэгхайнена было покончено. Куколка сущности ДжиАй стала раскрываться, возвращая себе контроль над истерзанным телом. ДжиАй методично посылал запросы различным подсистемам. Большинство датчиков молчало. Программы уходили на контроллеры, но ответного сигнала от них не поступало. Редкая система рапортовала о своей готовности. Фактически, автономная кибернетическая единица ДжиАй-13 находилась в состоянии полной потери функциональности. Рука, которая послужила ключом к победе, теперь превратилась в оплавленный искореженный обрубок. Другая рука подавала сигналы частичной готовности. Шейные сервоприводы позволили ДжиАй немного приподнять местами прожженную сферу головы. Одна из уцелевших видеокамер искусственного зрения зафиксировала пульт компьютерного интерфейса, находящегося в рабочем состоянии. Директива спасения людей была по-прежнему активна и оставалась единственным фактором, побуждавшим электронный мозг ДжиАй мобилизовать все оставшиеся ресурсы. Кусочек за кусочком искореженное тело робота стало сокращать расстояние до заветного пульта. Пробитые гидравлические системы оставляли на полу маслянистый след синтетического наполнителя. Еще немного, и ДжиАй привалил свое тело к пульту. Закинув руку на пластиковую консоль, он активировал непослушную змею компьютерного интерфейса и после нескольких неудачных попыток, наконец, подключился к компьютерной системе. Выйти на контуры активации генератора, подать энергию на приводы дверей восточного портала и отдать команду на разгерметизацию было временем нескольких микросекунд. Директива нашла адекватное подтверждение прогнозируемого успеха, и огонек единственной телекамеры ДжиАй медленно потух...

Люди, сидящие в полном неведении в темноте и отчаявшиеся спастись из плена давящего мрака, вдруг почувствовали глубинную утробную вибрацию стен. Какой-то гигантский зверь пробуждался в пределах гулкой пещеры. Сверху на людей посыпалась пыль и кусочки породы. Резкий лязг послужил предвестником медленного и величественного поступательного движения циклопических створок ворот. Потоки пьянящего свежего воздуха стали проникать в пещеру. Люди вскакивали с пола, не веря в собственное спасение. Снаружи была ночь. Полная луна освещала широкую подъездную дорогу, петляющую в скалах. Впереди была свобода. И никто не вспомнил об отважном механическом проводнике. Лишь Катерина в нерешительности обернулась и прислушалась к мертвой тишине мрачного зева пещеры, ожидая, а вдруг там покажутся два неярких красных огонька...

3. ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ.

Молочно белые светильники, словно жирные пауки, зацепившиеся за шероховатые своды, освещали просторную карстовую пещеру. Среди бугристых от наплывов известняка колонн стояли покрытые инеем саркофаги. Их было пять. Толстые жгуты армированных кабелей змеились от них по неровному полу и исчезали в стальном монолите, отгородившем основное пространство пещеры от маленького зала управления. Сквозь круглые иллюминаторы просматривались покрытые толстым слоем пыли и мелкой известковой крошкой пульты компьютерных терминалов, операторские кресла и, похожий на хирургический, стол, увенчанный гигантской глазастой лампой.

От дальней стены, изламываясь причудливой дугой, через всю пещеру тянулась, постепенно сужаясь и сходя на нет, огромная трещина. Казалось, она расколола землю до самого центра. Один из саркофагов оказался на пути этого чудовищного разлома. Основание треснуло, прозрачный колпак лопнул, и на полу, не успев стечь в разлом, переливалась гладкой поверхностью лужа замерзшей консервирующей жидкости. Сквозь трещины в плексигласе белел замерзший труп человека. Его бледная кожа искрилась кристалликами льда. Голову почти полностью скрывала глухая маска. Чуть дальше другой саркофаг постигла еще более плачевная участь. Кусок отколовшейся с потолка породы упал точно в центр прозрачного пузыря и раздавил его вместе с содержимым. Два саркофага у противоположной стены внешне казались целыми, но выглядели безжизненно. В отличие от них, контрольная панель коконообразного ложа в самом центре пещеры переливалась замысловатой игрой разноцветных огоньков. Сквозь покрытый инеем купол невозможно было различить, кто находится внутри саркофага.

Контролирующий автомат уже давно не мог с необходимой точностью поддерживать рабочий режим гибернационной камеры. И лишь то, что пещера находилась на глубине нескольких сот метров под землей и достаточно неохотно изменяла свой микроклимат, позволяло сохранить хоть какое-то подобие приемлемых условий. Но дальше так продолжаться не могло. Из трещины в замкнутое пространство пещеры бесконтрольно поступали порции теплых газов. Атмосфера теряла свой эталонный состав, а повышающаяся температура заставляла на пределе работать холодильные установки. В какой-то момент показатели превысили критические отметки, и автомат был вынужден запустить программу реанимации.

Один из терминалов в комнате управления ожил. Сквозь слои пыли и известняка проступили строчки бегущих сообщений: Субъект Уилсон Брэниган. Возраст 21 год. Личное дело номер... Осужден за преднамеренное убийство... Участие в бунте заключенных... Двойное убийство при отягчающих обстоятельствах... Приговорен к электрическому стулу... Прошение о помиловании отклонено... Казнь отсрочена в обмен на согласие принять участие в эксперименте...

Термосистемы саркофага медленно, чтобы не повредить структуру клеток, начали поднимать температуру тела. Аппарат-реаниматор, вкогтившийся в грудь человека десятками игл и датчиков, впрыснул стимулирующие препараты. Локальные электрические импульсы будили застывшее сердце. Через плотную маску в легкие толчками устремилась кислородная смесь, восстанавливая дыхание. Подвижный верньер на запястье вонзил полую иглу в вену на сгибе руки и стал подавать в кровь питательный раствор. На каком-то этапе модулированное лазерное излучение, генерируемое приборами маски, проникая сквозь закрытые веки, попыталось пробудить разум человека.

Мозг человека не откликался. Он был совершенно глух к стимуляции. Элементарные инстинкты нехотя взялись контролировать работу сердца и легких. Автомат принял решение о проведении прямого пси-зондажа, и воротник, полукругом охватывающий шею человека, вонзил в основание его головы несколько острых ланцетов-контактов. Стимуляция мозга продолжилась подачей упорядоченных сигналов непосредственно в нервные узлы. Но сознание упорно не желало взваливать на себя заботу об организме. Финал эксперимента, который начался задолго до катаклизма, оказался плачевным. За время гибернации мозг не смог сохранить целостность личности. Лишь разрозненные обрывки нервной активности и элементарные рефлексы подкорковой зоны - вот и все, что теплилось внутри черепной коробки. Автомат, оказавшись в тупике, законсервировал ситуацию и, прекратив повышение температуры, продолжил снабжать бездушное тело кислородом и питающим раствором. Человек застыл в состоянии комы между жизнью и смертью.

Неизвестно, сколько еще продлилось бы это сумеречное состояние, если бы в глубине разветвленной компьютерной сети, опутывающей весь подземный комплекс, не зародилось отдаленное эхо сигналов. До этого реанимационный автомат уже фиксировал странные всплески активности, но каждый раз, посылая запросы, не получал ответа. Подчиняясь программе, автомат вновь сформировал пакет информации с отчетом о состоянии эксперимента и присовокупил к нему код выхода на интерфейс с мозгом подопытного. Ответ пришел моментально. Кто-то просеивал банки данных, фильтровал файлы и упорядочивал информационные матрицы, пытаясь увязать воедино разрозненные осколки погибшего кибинтеллекта. Нет, это был не человек. Что-то, что было сродни ему, автомату.

Пространство человеческого мозга, заполненное хаосом кошмаров и кусочками воспоминаний, новый хозяин сети воспринял, как некое интегральное продолжение глобальной системы, нуждающееся в организации и приведении в порядок. Упорядоченные пакеты сигналов устремились от нейрона к нейрону, заполняя холодной логикой разрывы между подсознанием и обрывками человеческой личности. Образуя причудливый информационный сплав, эти полу-программы полу-инстинкты заставили с новой силой биться сердце и породили в нервной системе волну возбуждения, от которой содрогнулось каждое мышечное волокно. Там, где в результате апатии мозга уже стали накапливаться почти необратимые некротические явления, новый ревностный хозяин принялся заново настраивать чуть ли не каждую отдельную клеточку. Удивительное биологическое чудо - человеческое тело затрепетало, предвкушая радость пробуждения.

Аппарат наконец, перепоручив управление организмом человека пришельцу, зафиксировал нормализацию нервной деятельности и возобновил повышение температуры. Спустя минуту консервирующая жидкость стала покидать герметичную камеру, вытесняясь дыхательной смесью. Нейронный ошейник втянул ланцеты контактов и превратился в эластичный подголовник, заставивший всплыть голову человека над поверхностью потеплевшей жидкости. Маска отделилась от головы, таща за собой гибкий хобот дыхательной трубки. По бледной коже лица человека стал разливаться легкий румянец. Его веки затрепетали, и от слабого дыхания в заиндевевшем пузыре стеклянного колпака протаяло маленькое прозрачное окошко. Последние сны покинули мозг человека, и он широко распахнул свои пронзительно синие глаза, взирая наружу через этот импровизированный иллюминатор.