2788
Шрифт:
– Мой отец наверняка в силах их убедить, его все на факультете побаиваются, но он не сможет изменить мое заявление без моего согласия. Мне просто придется стоять на своем в течение двух недель.
– Тогда желаю удачи, но тебе придется нелегко, – посочувствовал Ларссон. – После того случая с факультативом по истории я имел сомнительное удовольствие познакомиться с твоим отцом, и хорошо представляю, что тебе предстоит.
Я знал, что придется не то что нелегко, а очень трудно, но рассчитывал на одно смягчающее обстоятельство. Межсекторный Нобелевский комитет официально объявляет свое решение в октябре, а церемония награждения
Больше мы поступление в университеты не обсуждали и занялись разбором текста, который только что прочли. Я утверждал, что победа экспансионистов привела к катастрофе, а Маколл отстаивал противоположную точку зрения. Мол, Земля все равно уже истощила себя, обустраивая колонии в секторе Альфа, и коллапс был неизбежен в любом случае.
– Да, но.... – Я запнулся, потому что получил экстренный вызов. Я проверил – это была мама. Раз она сочла нужным позвонить по секретному глядильнику, значит, что-то очень серьезное. – Прошу прощения, мне обязательно нужно ответить.
Я выскочил наружу, добежал до спортзала и уже из безопасного укрытии ответил на вызов. У мамы был виноватый вид:
– Прости, что так звоню, но мне нужно тебя предупредить... – Она осматривалась, явно пытаясь понять, где я нахожусь и нет ли кого-нибудь рядом. – Нас ведь никто не услышит?
– Нет, я тут совсем один.
Несмотря на мои слова, продолжила мама еле слышным шепотом:
– Твоему отцу только что позвонил друг из межсекторного Нобелевского комитета. Плохие новости.
– Не хочешь же ты сказать, что...
Мама кивнула:
– Два исследователя из университета Мецтли объявили о потрясающем открытии.
– Но... Их исследования не могут получить премию этого года. Пока открытие не проверено и не подтверждено независимо другими учеными, оно не рассматривается, а на номинацию осталось лишь несколько дней!
– Как выяснилось, оно уже проверено и подтверждено.
– Но как? Почему папа об этом ничего не знал?
– Это был совместный исследовательский проект университета и армии, поэтому результаты держались в секрете. Их сообщили ученым в двух других университетах с просьбой проверить, но они тоже должны были соблюдать тайну. Все остальные ничего не знали. А вчера военные официально разрешили публикацию.
– Ох. – Я помолчал. Все были уверены, что Нобелевскую премию по астрофизике в этом году получит отец, но теперь... – У папы есть хоть какой-то шанс?
Мама покачала головой:
– Объективно говоря, у него прекрасное, очень тщательно проведенное исследование, но ничего принципиально нового он не открыл. Все остальные номинанты этого года казались существенно слабее, однако теперь...
Мама не просто жена моему отцу, но и одна из его лучших и преданнейших коллег. Если уж она говорит, что работа отца неплоха, но соперники совершили настоящий прорыв, значит, мечты о Нобелевской премии растаяли как дым. Хоть мы с отцом, кажется, только и делаем, что ругаемся, мне все равно стало его жаль.
– Отец будет ужасно разочарован.
– И не только, – кивнула мама. – Все думали, что
премию получит он, все надеялись, что это повысит престиж не только физфака, но и всего университета, и твой папа... – Она поколебалась и продолжила: – Он позволил себе несколько неосторожных высказываний. Найдутся те, у кого есть причины его недолюбливать, и они могут воспользоваться случаем осложнить ему жизнь.Я застонал. Мама очень корректно выразилась. На самом деле отец постоянно критиковал других и уничижительно высказывался о чужих исследованиях. Его не то что некоторые недолюбливали, его многие по-настоящему ненавидели.
– Ты хочешь сказать, что папа успел похвастаться, что получит Нобелевку, и теперь его враги воспользуются этим?
Мама кивнула:
– Ему в ближайшие месяцы придется очень трудно. Нам нужно приготовиться к тому, что он периодически будет... несдержан. Учитывая, что ты собираешься сделать, все это, конечно, не вовремя.
У меня вырвался еще один стон. Я-то думал, мол, хорошо, что про мое заявление отец узнает между объявлением результатов и награждением, но если его заветная Нобелевка по астрофизике уйдет к другим, да еще связанным с военными, то...
– Ты уверен, что по-прежнему хочешь подавать на историю в университет Асгарда? – спросила мама.
– Не историю, мам, а доисторию, – на автомате поправил я. – На подготовительном курсе изучают доисторический период, до появления межзвездных порталов.
Мама махнула рукой, показывая, что ей все равно:
– Ладно, на доисторию. Мне казалось, что твоя подружка собиралась на физику в местный университет. Разве это ничего не меняет?
– Вообще-то, нет, – мотнул головой я. – Она меня вчера бросила.
Мама вздохнула:
– А! Значит, ты уверен?
Я кивнул. Не мог я идти изучать физику в университете Геркулеса, где надо мной постоянно будет висеть тень великого Йоргена Эклунда, а папа сможет следить за каждым моим шагом и называть позором рода. Я собирался изучать любимую доисторию в мире, где все эти события произошли. Я собирался оказаться на курсе, где никто не знает о моей прославленной семье и никому до нее нет дела, где от меня никто не ждет невозможного. Может, мне повезет и я даже встречу гаммитку, которая не бросит меня из-за того, что я попытаюсь взять ее за руку.
– Уверен.
– Вначале я думала, что твой интерес к истории перегорит, но ты столько трудился последние четыре года... – Мама помолчала. – Я верю, что ты уже вырос и способен сам решать, и имеешь полное право жить так, как сам хочешь. Я тебя поддержу, но твой папа...
Я кивнул:
– Я знаю. Папа придет в ярость. И четыре года назад было непросто, а сейчас тем более. Но я не сдамся. Тогда он мог меня заставить, но больше не выйдет. На этот раз будет по-моему!
Эпсилон, 2788
Действие рассказа происходит на Миранде, планете сектора Эпсилон,
в июне 2788 года, за пять месяцев до событий трилогии.
СЕКТОР ЭПСИЛОН:
201 населенная звездная система;
201 представитель в Парламенте Планет;
колонизирован с 2698 года;
столица еще не выбрана.
Вниманию путешественников: