28 панфиловцев. Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!

Танк «Т 3» и бронетранспортер приближались к переезду. Бойцы еще с утра подорвали толом рельсы, и немецким машинам пришлось замедлить ход.

Танк приостановился и дважды выстрелил в кирпичную будку рядом со сломанным шлагбаумом. Пулеметный расчет среагировал после первого же снаряда, который взорвался у основания будки.

Оба пулеметчика выскочили наружу и спрятались за кладкой шпал, где разместился расчет «ПТР». Эти ружья только начали поступать на вооружение. Как они себя покажут, толком никто не знал.

Сержанту Шепеткову Ивану был тридцать один год. В армии срочную службу он не проходил, но незадолго до войны прошел шестимесячные сборы. Физически крепкий, решительный по характеру, он был назначен командиром расчета «ПТР».

С разрешения капитана Гундиловича он пристрелял ружье, имел представление о его возможностях. Понял, что технические данные не соответствуют реальности. Чтобы пробить броню танка, требовалось вложить пулю под прямым углом и выбирать наиболее уязвимые места.

Немецкий танк выпустил еще один снаряд, а пехота перебежками окружала будку. «Т 3» продвинулся еще метров на сто. Иван Шепетков отчетливо различал его борт, башню с боковым люком, медленно вращающиеся колеса.

– Стреляй, – торопил его пулеметчик. – Нельзя его близко подпускать. И фрицы вон приближаются.

Расстояние до «Т 3» составляло метров двести. Шепетков прицелился в бортовой люк и нажал на спуск. Пуля, лязгнув, пробила люк в передней части, а второй номер уже вложил в казенник новый патрон. Танк замер на месте. Вторая пуля угодила в другую половину люка.

Немецкому наводчику разворотило бок, в башне что-то дымило, пахло гарью. Командир машины не понял, что за оружие применили русские, и выстрелил из пушки.

Серьезных повреждений танк не получил, если не считать двух небольших отверстий. Видимо, новое противотанковое ружье.

– Вперед! – скомандовал лейтенант.

Танк обошел яму, вывороченные рельсы. От толчка смертельно раненного наводчика сбросило с сиденья. К запаху гари прибавился парной дух вытекающей крови. Бронетранспортер остался на месте и вел огонь из пулемета.

Чтобы выйти на ровную дорогу, «Т 3» был вынужден сделать крюк и снова приблизиться к будке обходчика. В нее всадили штук пять снарядов, снесли крышу. Будка загорелась, огонь перекинулся на просмоленные шпалы.

Танк вынырнул из пелены дыма. До него было метров семьдесят. Иван Шепетков выстрелил из ружья еще два раза и угодил в моторное отделение. Механик уводил машину подальше от опасного места. Торопясь, не разглядел ямы и ухнул в нее передней частью.

Развернув башню, немецкий лейтенант выстрелил в груду шпал. Осколок пробил голову помощнику Шепеткова, бронебойщику Бондаренко Якову Александровичу. Он был самый старший по возрасту во взводе и был первым погибшим из 28 панфиловцев во взводе политрука Клочкова.

Якова Бондаренко сбросило со шпал. Гремя, покатилась по утоптанному снегу пробитая каска. Иван Шепетков выстрелил, сверху вниз целясь в решетку жалюзи, под которой находился двигатель.

Бронебойно-зажигательная пуля с близкого расстояния сработала эффективно. Пробила решетку жалюзи и сравнительно тонкую броню позади башни. Двигатель задымил, затем показались языки пламени. Из пробитого бензонасоса брызгал и сразу загорался бензин, машинное масло.

Двое танкистов выскочили из люка. Одного догнали очереди ручного пулемета, другой успел отбежать и нырнул в воронку.

Командир танка, белокурый лейтенант, вылез из горящей машины последним. Он наглотался дыма и, шатаясь, брел, не видя дороги. Очередь из «дегтярева» догнала его и свалила неподалеку от танка.

Бронетранспортер дал задний ход, продолжал вести огонь из пулемета. Шепетков в горячке выстрелил три раза подряд. Пуля рикошетом прошла по бронированному капоту, выбив сноп искр.

Машина, как пришпоренная, увеличила ход. Отходили и немецкие пехотинцы, лишившись поддержки.

Внутри танка взорвались несколько снарядов, вышибло боковой люк и перекосило башню. Расчет «дегтярева» расстреливал вслед отходящим немцам последний диск.

На правом фланге у переезда атака застопорилась. Огромным костром горел танк. Однако на линии окопов обстановка складывалась сложная.

Два тяжелых «Т 4», шедшие впереди, с маху подмяли несколько окопов. Один, увеличив скорость, двинулся дальше, а второй крутился на глубоком окопе, где, по мнению командира танка, сидел уцелевший красноармеец.

Немцы опасались оставлять за спиной русских, можно было поймать бутылку с горючей смесью на жалюзи или противотанковую гранату.

Зрелище было жутковатое. Танк весом двадцать три тонны, угловатый, массивный, похожий на глыбу металла, словно исполнял страшный танец. Отполированные гусеницы гребли, выбрасывая фонтаном комья земли и снега.

Можно было только представить, что стало с человеком в окопе. При этом оба танковых пулемета вели непрерывный огонь. Земля под машиной осела, комья окрасились в бурый цвет, отлетела в сторону оторванная кисть руки, клочья шинели.

Но танкисты слишком увлеклись убийством. Они не заметили, что в соседнем окопе зашевелился и высунулся красноармеец. Дмитрию Тимофееву было тридцать четыре года, он служил на Дальнем Востоке, участвовал в боях на озере Хасан и опыт имел неплохой.

Тем более с октября сорок первого полк почти не выходил из боев, где люди прошли школу обороны и борьбы с немецкими танками.

Рядовой красноармеец Тимофеев прекрасно понимал, что сейчас танк пойдет на его окоп. Расстояние до крутившейся машины составляло метров семь. Тимофеев был в мертвой зоне, пулеметы рассеивали трассы на метр выше.

Дмитрий швырнул одну, затем вторую противотанковую гранату. Взрыв выбросил из-под брюха «панцера» фонтан окровавленного снега. На вторую гранату «Т 4» налетел в момент своего сумасшедшего кружения.

Она взорвалась, ударившись о ведущее зубчатое колесо. Лопнула гусеница, кувыркаясь, отлетел в сторону подкрылок. Танк по инерции сделал еще пол-оборота, скручивая, сминая гусеницу.

Машина застыла на месте, но башня продолжала вращаться. К пулемету прибавились орудийные выстрелы. Немецкий лейтенант делал все возможное, чтобы не подпустить русских к обездвиженному танку. А еще он растерялся.

Первая граната не пробила брюхо, но удар по броне, когда взрывчатка срабатывает в узком пространстве, сломал ступню механику-водителю.