3+1=...

Марина с опаской шагнула следом.

— У меня не «порш».

В тесной узкой прихожей обнаружились оба велосипеда. Один валялся на полу, второй уже был размещен в специальных креплениях на стене. А вот детей не было видно.

Отец мальчиков молчал, а Марина почему-то обратила внимание, как поднимается и опускается его широкая мощная грудная клетка. Тишина в квартире была обманчивой и почти слышимо звенящей.

— А ну марш сюда, я кому сказал!

Даже Марина вздрогнула от этого рева.

А из-за угла появились две фигуры.

Марина была права — это оказались мальчишки. Между ними, кажется, не очень большая разница в возрасте — года два-три. Но отчетливо видно, кто из них старший, а кто младший.

Старший — копия отца, те же темные волосы на круглой голове, та же крепкая фигура. Тот же взгляд исподлобья — такой же, каким смотрел сейчас на старшего сына отец. Младший — светло-русый, худенький, с острыми чертами лица.

— Как это называется?! — рявкнул отец, тыкая пальцем в Марину. — Что опять, блядь, натворили?! Вы без этого вообще не можете?!

Марина поморщилась на мат. Нет, у нее и самой иногда вырывается крепкое слово, особенно за рулем. Или после заседаний суда. Но не при детях же…

И тут она заметила то, о чем могла бы сообразить раньше. У младшего из мальчиков был кровоподтек на скуле. Господи, она о своей машине сокрушалась, ай-ай, царапина, ой-ой, зеркало сломали. А ребенок, похоже, из-за столкновения с машиной об асфальт скулой шваркнулся.

— Кася в луже поскользнулся, — буркнул старший. — Он не виноват.

— Конечно, это лужа виновата.

— Погодите! — Марина неосознанно коснулась плеча в бордовой футболке. — Погодите их ругать, вы что, не видите, у мальчика лицо в крови!

Мужчина шагнул к сыновьям, и Марина почему-то вдруг автоматом отметила, что они не шарахнулись от него. А ей уже вдруг стало казаться, от этого рева и мата, что, может быть, это совсем неадекватный папаша. И вообще, Марина уже жалела, что не махнула на это все рукой. Сидела бы сейчас дома с бокалом вина, а не торчала в чужой квартире с не очень адекватным на вид мужиком и двумя оторвами-пацанами. Ей богу, иногда собственное спокойствие стоит денег! Но теперь уже поздняк метаться. И уйти просто так Марина не могла.

Мужчина поднял руку и за подбородок повернул голову младшего сына вбок. Коротко кивнул и бросил старшему:

— Аптечку тащи.

Судя по тому, как уверенно он через пару минут обрабатывала скулу сыну, делал он это не в первый раз.

— Не пищи. Сам виноват.

Мужчина скомкал в руке салфетку с антисептическим раствором, а другую протянул вперед:

— Телефоны.

— Ну, па-а-а-ап…

— Еще одно слово — и срок увеличится вдвое.

Пацаны, бросив на Марину каждый по мрачному взгляду — у младшего, в комплекте с заклеенной пластырем скулой это выглядело особенно грозно — выудили из карманов шорт по смартфону, шлепнули их поочередно о широкую отцовскую ладонь.

— Марш в свою комнату. Комп не включать. Ужина сегодня не будет.

— Слушайте, ну нельзя оставлять детей без ужина! — не выдержала Марина.

Он медленно обернулся к ней.

— Своих детей воспитывайте.

— У меня нет.

— Тогда тем более молчите, — а потом обернулся к пацанам. — Ужин будет. Позже. Когда я его приготовлю. Скажите спасибо доброй… — кивок в ее сторону. — Тете.

А потом развернулся и пошел куда-то налево.

Марина почувствовала, как в ней что-то вскипает. Еще полчаса назад она пылала праведным гневом относительно детей, которые поцарапали ее машину. Теперь она была готова их защищать от их отца! Хам какой-то! Хам и быдло! Своих воспитывайте, надо же! Она бы и воспитывала! Если бы могла.

Марина шумно выдохнула и шагнула вслед за хозяином квартиры.

Как оказалось, на кухню. Вполне, кстати, просторную и чистую. Мужчина открыл дверцу шкафа под раковиной, выбросил туда использованный салфетки и упаковку от пластыря. А потом в одной движение стянул футболку, вытер ею лицо и волосы, отбросил ее на подоконник, открыл холодильник, достал две бутылке пива, по очереди открыл обе.

— Будете?

Редко у профессионального юриста не находится слов. Но сейчас с Мариной именно это и случилось. Она смотрела на мужчину напротив с двумя бутылками пива — по одной в каждой руке — и судорожно искала в голове хоть какие-то слова. Этим поискам очень мешало то, что мужчина напротив был с голым торсом. И то, что это был очень красивый торс.

Настоящий. Это как-то было видно сразу. Марина не могла понять, откуда, но была точно уверена, что все это — широкие плечи, мощная грудь, покрытая темной порослью, объемные бицепсы — не результат тягания тренажеров в зале. Все это выглядело так, будто всеми этими мускулами мужчина ежедневно пользуется по полной программе.

Господи, что за чушь в голове, а?! Но кто бы мог подумать, что внезапно оказывающийся перед глазами голый мощный мужской торс так фатально влияет на когнитивные функции! Или он это специально сделал? Рассчитывает на какую-то реакцию?

Хренушки вам, уважаемый! Точнее, не-уважаемый!

Марина отрицательно покачала головой.

— Я даже не знаю, как вас зовут.

— Андрей. Все, теперь можно, — он втиснул бутылку в Маринину руку, а из своей сделал долгой глоток, отер тыльной стороной ладони губы. — А тебя как?

Перед ней полуголый мужик, который только что орал на своих детей, а теперь хлещет пиво. Но она почему-то зависла на том, как дернулся его кадык, когда он сделал первый глоток.

Он быдло. Хам и быдло.

— Ма… — он сделал еще один глоток. И она какого-то черта споткнулась на первом слоге.

— Маша?

— Марина. И мы с вами не пили на брудершафт.

Он смерил ее взглядом. Оценивающим. Но не по-мужски оценивающим, а как-то так… Вообще. И от этого стало непоследовательно обидно.

— Ясно, — он поставил бутылку на стол и вышел из кухни.

Вернулся он быстро, одетый уже в другую футболку — сухую, белую, мятую. Взял бутылку, сделал еще один глоток, а потом сел за стол и кивком головы предложил Марине сделать то же самое.

— Ну, рассказывайте. Какие повреждения у машины?

Марина подумала, прежде чем воспользоваться этим предложением. Ей по-прежнему казалось, что пришла она сюда зря. Но раз уж пришла, и раз уж отец виновников ущерба не отпирается…

Марина села за стол.

— Под дождем оценить сложно, но зеркало точно сломано. И царапина на крыле. Одна, а, может, и две.

— Машина какая?

— «Киа Соренто».

Он в один глоток допил свою бутылку. Кивнул чему-то.

— Могло быть и хуже. Ладно. Давайте, так. Сегодня… — он повернул голову, посмотрел в окно. — Сегодня, похоже, дождь зарядил надолго. Я завтра посмотрю машину и решу. У меня у друга своя мастерская, все сделает. Вы в нашем доме живете?