30 сребреников
Шрифт:
— Она касается веры, — мягко улыбнулся отец Иаков, — в кого вы верите, синьор Франческо?
— Во всё, во что должен верить добрый христианин отец, — с наглой ухмылкой ответил тот.
— А кого вы считаете добрым христианином? — поинтересовался монах.
— Странные вы вопросы задаёте отец, — пожал плечами дворянин, — но видимо добрый христианин — этот тот, кто верит в то, чему учит Святая Церковь.
— А что такое для вас — Святая Церковь, синьор Франческо? — поинтересовался отец Иаков, хотя даже мне стало понятно, что человек просто над нами издевается, либо не отвечая прямо
— Святая Церковь — это тот институт, которым заправляет Папа Римский, — ответил дворянин, — у вас есть в этом сомнения, если вы меня об этом спрашиваете?
— У нас нет, а у вас? — поинтересовался отец Иаков в своей обычной спокойной манере доброго монаха.
— Как бы я мог верить в иное, если вы об этом говорите, — ухмыльнулся тот, — я вообще по жизни очень доверчивый человек отец Иаков.
Игры слов продолжались дальше четырёх часов, а дворянин не только не устал, но и почувствовав в себе большую уверенность, чем в начале допроса, стал ещё больше наглеть и сам задавать вопросы инквизиторам.
— А вы сами верите в прощение? — поинтересовался он у отца Иакова.
— Конечно синьор Франческо, — ответил тот, — а вы?
— Я возможно не столь убеждён в этом, как вы, — пожал он плечами.
— Но недавно вы говорили, что вы верите в него истинно и всецело, — брат Стефан показал ему на писцов, которые записывали допрос и те кивнули, подтверждая слова монаха.
— Братья монахи, — дворянин тут же прикинулся дурачком, — я простой и бесхитростный человек, а потому несправедливо загонять меня в ловушку, пользуясь при этом моими же словами. Ваши вопросы слишком сложны для меня, и я могу отвечать так, словно не понимаю их смысла. Поэтому прошу вас, говорите покороче и попроще.
— Хорошо сын мой, — даже глаз не дёрнулся у отца Иакова, хотя лично мне хотелось позвать стражу, чтобы те отвели его в тюрьму минимум на пару дней.
— Больше у нас вопросов нет к вам синьор Франческо, — неожиданно для меня закончил допрос брат Иаков, — вы ведь не откажитесь явиться по повестке на следующий допрос, чтобы нам не пришлось прибегать к услугам городской стражи?
— К вам в любой момент братья, — заверил их нагло дворянин, — только не сильно часто, мне врач запрещает долгие прогулки на лошади.
— Мы обязательно учтём этот факт синьор Франческо, — мягко согласился брат Стефан.
Когда тот картинно откланялся, оба монаха проводили его взглядом.
— Вальденс, — задумчиво сказал брат Иаков.
— Согласен брат Иаков, — согласился с ним Стефан.
Тут я показал Алонсо подойти ближе к ним с того места, где я, кипя всей натурой слушал этот допрос.
— Почему вы позволяли над собой издеваться братья?! — закипел я, когда кроме нас никого не осталось, остальные пошли на перерыв. Столовую для всего персонала я организовал на первом этаже здания и все были просто счастливы и безмерно мне благодарны за это простое, но крайне необходимое удобство.
— А что ты предлагаешь делать с невиновным человеком, брат Иньиго? — спокойно поинтересовался у меня отец Иаков.
— На дыбу! — потыкал я пальцем вниз на подвал, где дожидалось подобное устройство, предоставленное вместе с городскими
палачами нам главой города.— Для этого нет достаточно доказательств или прямых улик брат Иньиго, — улыбнулся моей горячности брат Стефан, — хороши были из нас инквизиторы, которые всех тащили бы в пыточную. Хотя не спорю, процесс бы от этого явно ускорился.
Оба монаха улыбнулись словам брата Стефана.
— И что, вы вот так просто его отпустите? — удивился я, — даже не поместив в тюрьму?
— С ним это не поможет, он слишком уверен в себе и своей защите, — покачал брат Иаков головой, — будем расспрашивать свидетелей и расширим их круг. Ты можешь собрать о нём сведения?
— Займусь, — согласился я, — господи, как же он меня взбесил своим наглым поведением!
— Твой возраст этому причина брат, — мягко улыбнулся брат Иаков, — но я вижу, какое блестящее будущее тебя ждёт.
— Идёмте поедим, пока всё не расхватили без нас, — тяжело вздохнул я, показывая Алонсо идти в столовую.
— Который раз поражаюсь твоему уму, — монах покачал головой, — скорость, с которой происходит обслуживание большого числа людей в твоей «столовой», просто поражает.
— Всё в конце концов, всё решают деньги отец Стефан, — вздохнул я, — достаточно было огласить сумму и требования, которые нужно будет выполнить, и хозяева трёх ближайших трактиров прибежали ко мне просить выиграть им, устроенной мной тендер. Так что мой вклад в их работу только организационный, всего-то нужно было подносов закупить побольше и общую раздачу устроить.
— И всё же брат Иньиго, — монах уважительно посмотрел на меня, — с твоего позволения я перейму этот опыт и порекомендую устроить такой же приём пищи настоятелю нашего монастыря.
— Всегда пожалуйста брат Стефан, тайны или секрета тут никакого нет, — отмахнулся я, от подобной мелочи.
Глава 28
Следующим на допрос пришёл к моему огромному удивлению еврей, которого трудно было не узнать по характерной для них одежде и головному убору.
— Иохим сын Иакова? — поинтересовался у него отец Стефан.
— Совершенно верно господин, — ответил тот, явно сильно волнуясь.
— Есть ли грех, в котором ты хотел бы признаться сам? — поинтересовался монах после стандартных вопросов.
— Нет господин, — твёрдо ответил он.
— Не замешан ли ты в чём-то, что связано с христианами?
— Нет господин.
— У тебя есть дети?
— Два сына и дочь господин, — еврей отвечал чётко и коротко.
— Где они сейчас находятся?
— Дочь и младший сын при мне, — голос того не колебался, — старший уехал по торговым делам.
— Как давно?
— Его нет в городе уже месяц господин.
— Есть ли у тебя свидетели, которые могли бы это подтвердить?
— Только я и его родные господин.
Допрос продолжался так же долго, как и остальные, но еврей всегда отвечал одно и то же. Если бы я не знал, что один из жителей города обвинил его старшего сына в похищении своей дочери, то удивился бы, почему это инквизиция занимается верующим не своей веры, но тут вопрос касался христианки, так что было всё понятно и без вопросов к инквизиторам.