30 сребреников

Девушка промолчала, смотря в стену.

— Яков в тюрьме, — я решил зайти по-другому, — он ждёт своей судьбы в гораздо более худших условиях чем ты.

— Вы пришли меня мучать синьор? — спросила она бесцветным голосом, — моя жизнь и так окончена.

— С чего ты так решила? — притворно удивился я.

— Якова скорее всего осудят и заключат в тюрьму на долгие годы, меня отправят в монастырь, хочу я этого или нет. Никто не возьмёт меня в жёны, после случившегося, — ответила она.

— А что хочешь лично ты? — поинтересовался я.

Во взгляде девушки впервые что-то поменялось, но затем она безвольно пожала плечами.

— Какой смысл мечтать о несбыточном?

— Ну я всё же представитель господа, так что перед тобой именно тот человек, который тебе нужен по части чудес, — хмыкнул я, — а поскольку вряд ли тебя вообще кто-то когда-либо спрашивал об этом, то задам ещё раз этот вопрос. Что ты хочешь Лаура?

Девушка повернула ко мне лицо.

— Просто счастья синьор, мужа, детей, я простая девушка мне не нужно многое.

— Если я скажу тебе, что это возможно, ты поможешь мне? — поинтересовался я.

— Как это возможно? — удивилась она, понемногу оживая.

— Если Яков перейдёт в христианство, я могу сделать так, чтобы вас поженили, — я пристально посмотрел на неё, — и ты обретёшь всё, что хочешь. Любимого мужа, ребёнка и семью.

Вспыхнувшая было радость на лице девушки быстро погасла.

— Мы с ним обсуждали это, он не предаст свою веру синьор, — грустно ответила она.

— О, дорогая моя, — миролюбиво заметил я, — ты даже не представляешь себе, на что готовы люди, после беседы с отцом Иаковым, особенно в присутствии палачей. Этот милосердный и заботящийся о душах христиан человек, способен творить настоящие чудеса именем господа нашего.

— Мой отец будет всё равно против, — вздохнула она и впервые перекрестилась.

— Если ты обещаешь мне больше не пытаться убить себя, пока я не уговорю твоих мужчин и всецело помогать мне, то всё возможно.

В глазах девушки появилось сомнение.

— Хорошо синьор, обещаю вам, но вы тогда сами мне скажите результат.

— Договорились дочь моя, — улыбнулся я.

В этот момент в дом вошёл возмущённый мужчина, заявляя, что я отрываю его от работы и хозяйничаю в его доме.

— Бернард! — я показал на возмущающегося и швейцарец даже без особого замаха ударил того в живот.

Поток жалоб сразу иссяк, мужчина упал на пол и застонал, а также стал просить его больше не бить.

— Идите сеньора успокойте дочь, — я показал женщине забрать Лауру и уйти наверх, что та безропотно и сделала.

— Сеньор Леон, — когда они ушли, я миролюбиво обратился к лежащему на полу мужчине, — вы готовы продолжить дружеский диалог, без обвинений и злых слов в адрес своих гостей?

— Друзья не бьют тебя в твоём же собственном доме синьор, — видя, что его не собираются больше трогать, мужчина лет сорока, с сединой на висках, осторожно поднялся на ноги и сел на лавку напротив меня.

— Я поговорил с вашей дочерью сеньор и решил поучаствовать в судьбе бедняжки, — сообщил я ему.

— Бедняжки?! — изумился он, — неблагодарная тварь, опозорившая меня и всю нашу семью! Надо мной все смеются синьор! Все без исключения! Я не могу пройти по улице, чтобы не услышать в свою спину слова — «дед иудейского ублюдка».

— Сеньор Леон, вы же христианин и знаете, что люди кидали камни в самого Христа, когда он нёс крест за них на Голгофу, — мирно ответил я, — но кто потом из них не сожалел о содеянном?

Мужчина был явно не дураком, поскольку заинтересованно посмотрел на меня.

— Что вы предлагаете синьор?

— Яков перейдёт в христианство и женится на вашей дочери, — я посмотрел на него внимательно, — а я буду тем добрым самаритянином, который поможет дедушке ощутить всю радость от рождения законного внука.

— Насколько добрым? — глаза торговца блеснули, он без ошибки чувствовал, когда дело запахло барышом.

— А во сколько вы оцениваете сеньор возвращение блудной дочери, которая не только вернётся в семью, но ещё и будет счастливой женой и матерью? — ответил я вопросом на вопрос.

На лице мужчины разлилась блаженная улыбка, пошли разговоры, в которых он был явно профессионалом.

— Двести флоринов синьор и моя любовь к ней воспарит на крыльях любви, — озвучил он сумму.

— Ну или вы останетесь «дедом иудейского ублюдка», — мирно сказал я, не повышая голоса ни на тон.

Он поморщился.

— Синьор ну хотя бы сто пятьдесят? — заискивающе он посмотрел на меня.

Я отрицательно покачал головой.

— Сто? — с надеждой посмотрел он на меня.

Сделав вид, что задумался, я покивал головой, вызвав у него приступ радости.

— Но сеньор Лион, — я строго посмотрел на него, — мы оставим письменный договор об этом нашем небольшом уговоре и его я передам своему другу сеньору Амандо. Вам знаком этот добрый человек?

Мужчина вздрогнул от испуга.

— Это перфект нашего района, — покивал он.

— Так вот, если он узнает, что вы, взяв деньги, нарушили наш с вами договор, он просто даст знать об этом мне и всё, — улыбнулся я.

— Синьор, простите не знаю вашего имени, лишь прозвище на улицах, которое не стоит произносить при вас вслух, — смущённо пожал он плечами и тоже стал серьёзным, — за сто флоринов, я буду снова любить дочь ровно так же, как полюбил её в день её рождения.

— Что же невеста согласна, родственники тоже, осталось уговорить жениха, — улыбнулся я ему.

— А-а-а, так он ещё даже об этом не знает, синьор? — удивился отец девушки.

— Сеньор Леон, он сейчас в тюрьме, — улыбнулся я, как можно более мило, с учётом своего уродливого лица, — я посещу его там со своими братьями инквизиторами. Знаете, они бывают очень убедительными, особенно если это касается вопросов веры.

Мужчина вздрогнул и перекрестился.

— До встречи на свадьбе вашей дочери, сеньор Леон, — склонил я голову, он поднялся и перекрестившись проводил меня до двери. Когда она закрылась, мы с Бернардом услышали раздавшийся за ней вздох облегчения.